– Собака? Что за собака?

– Коричневая такая. Вечно брал ее с собой на охоту. Но тогда она уже ослепла от старости.

– Ее звали Рори?

Это имя Принт пару раз произносил на кассете. Скальф кивнул.

– Из-за этой собаки мы в конце концов и проведали, что случилось с Принтом.

– Что ты имеешь в виду? – я буквально остолбенел. – Ты же сказал, что он пропал.

– А он и точно пропал. Только, сдается, никак не рассчитывал, что собака за ним увяжется, – Скальф прислонился к двери, по-прежнему держа меня на мушке. – Рори нашли в двадцати милях отсюда. Он сидел под дождем у входа в Утраченную Надежду. Эта такая большая пещера под Спрингфилдом. Сейчас ее называют гротом. Провели освещение, водят туристов. Мотель там и всякое такое. А тогда это была просто здоровущая яма. Рори нашли недели через три как пропал Принт. Собака чуть не околела с голоду. Но никого к себе не подпускала. Престон Бегли с другими шахтерами спустился в пещеру искать Принта. Но так ничего и не нашли.

Скальф замолк и задумчиво поскреб щеку, как будто решая для самого себя, с какой стати он мне все это рассказал.

– Страшная смерть, если боишься темноты... Сукин он сын! Не хочу и думать, что с ним там сталось. Утраченная Надежда уходит в землю, ей нет конца. До самого ада, считай, доходит. Конца до сих пор не нашли, вот так-то. Наверное, потому и тело не отыскали.

– А что стало с Рори?

– Он не отходил от пещеры, поэтому Престон пристрелил его.

– А почему ты не рассказал мне все это прошлым вечером?

– Почему я не рассказал тебе? – повторил, словно не веря собственным ушам, Скальф, затем откинул голову и разразился зычным хохотом.

– Что тут смешного?

– Ты, видать, держишь меня за идиота, – отозвался он, стирая с глаз слезы. – Стоило на тебя посмотреть: было видно, что ты взял след. Не знаю, какой. И что, надо было помочь тебе управиться с этим делом? Так что давай копай и показывай, что Принт здесь припрятал.

– А если там ничего не будет?

Скальф сперва ничего не ответил на это. Он вновь прицелился в меня, и злая ухмылка расползлась, казалось, по всему его лицу. Внезапно он посмотрел на меня в упор и сказал:

– Я убью тебя, жопа.

Я отвернулся от него и, по-прежнему стоя на коленях, но уже лицом к печи, начал нервно дергать отстающие от пола половицы. Я старался держаться так, чтобы Скальфу не было видно, что именно я делаю. Отдирая одну половицу за другой из-под основания печи, я складывал их в стопку. Вскоре между полом и фундаментом я обнаружил тайник глубиной примерно в фут.

Посмотрев в эту щель, я увидел там нечто спрятанное. Это была книга под густым слоем пыли и паутины. Ее переплет с застежками в виде собачьих ушей был черно-зеленым и поблескивал, как чешуя ящерицы.

– Ну что, ты вспомнил это число? – спросил я, стараясь отвлечь его разговором. – День, когда Принт пропал?

– Второго августа сорок пятого, – ответил Скальф, все еще обуреваемый смехом. – Я посмотрел нынешней ночью в «Курьере». О нем написали, потому что еще одна поисковая экспедиция отправилась в пещеру.

– А он, выходит, еще четыре дня после этого был жив?

– Откуда ты знаешь?

Неоспоримое доказательство моего предыдущего существования лежало здесь, на груде крошечных белых костей. Это были скелеты бесчисленных мелких животных. Над некоторыми из них поработали, вырезав нечто вроде статуэток, остальные просто лежали, истачиваясь и тончая, пока не стали выглядеть как солома. Должно быть, он невероятно долго сидел там, на гребне, пребывая на своем посту.

– Я родился шестого августа в восемь пятнадцать утра, – сказал я, обращаясь в основном к самому себе, и был потрясен собственным открытием. – На другом конце света в точности в это время – меня всегда поражало такое невероятное совпадение – бомбардировщик «Б-29» с высоты двадцати пяти тысяч футов, буквально с неба, сбросил атомную бомбу на Хиросиму. Я помню, что эту бомбу окрестили «малышом».

– Что за чушь ты несешь?

– Вот тогда-то и умер Принт Бегли. Ему, должно быть, стало известно, что случится. Видишь ли, он дожидался знака, который будет означать конец мира. Теперь все становится более или менее ясно. Меня послали ему на смену.

– Ах ты черт, ты дурнее самого Принта. Ну что, ты там еще ничего не нашел?

Я слышал, как Скальф сделал шаг в глубину хижины, но угрожающий скрип половиц под его тяжестью заставил Зака отказаться от своего намерения.

Я сунул руку в щель и принялся рыться там.

– Тут что-то есть, – сказал я, полуобернувшись к нему. – Здоровая такая куча. Поглядел бы ты лучше сам.

– Фиг тебе, старина! Это ты достань и дай мне. Доставая книгу из тайника и заботливо отряхивая ее от пыли и паутины, я ухитрился одновременно извлечь одну из самых крупных костей и зажал ее в левой руке, спрятав от глаз Скальфа за переплетом книги. В ней было дюймов шесть в длину и примерно полдюйма в толщину, на одном конце кость была закруглена, а на другом заострена, и выглядела она как какой-нибудь примитивный хирургический инструмент.

Держа книгу в ладонях, я встал на ноги и медленно повернулся к Скальфу.

– Это Библия Принта. Она оказалась в точности там же, где он и сказал. О Господи, если бы я только понимал, что это значит.

Скальф смотрел на меня в упор.

– Вот тут даже дарственная надпись имеется. «Принту Бегли от его матери Иды Бегли. 18 мая 1932 года». И перечень имен членов семьи с указанием даты рождения.

– Ладно... Дай-ка я погляжу! – Он приблизился ко мне, не выпуская из рук ружья. – Ну-ка давай сюда и не вздумай дурить.

Я подошел к нему по скрипучим половицам, не поднимая глаз и ведя себя так, словно я по-прежнему погружен в изучение книги. Под ее прикрытием я переложил кость из левой руки в правую, держа ее острием от себя.

– Стой вот тут, – он еще раз угрожающе повел ружьем. – И давай ее сюда.

Я выждал несколько секунд, затем посмотрел на него с отсутствующим видом, как будто только что до меня дошел смысл его слов. Мы стояли менее чем в двух ярдах друг от друга. Лицо и шея у него были жирно политы потом. Под его пристальным взглядом я высмотрел место для удара у него на шее – голый участок между адамовым яблоком и густой, рыжей шерстью, выбивающейся из раскрытого ворота. Я сосредоточился на этом участке, уповая на то, что кость окажется достаточно острой и не сломается.

– Какого хрена ты ждешь, парень? Давай ее сюда. Он на глазах серчал.

Протягивая ему книгу, я сделал шаг вперед, и, на мгновение ослабив бдительность, Скальф опустил ружье.

Я выронил Библию, взметнул правую руку и ударил его моим оружием в шею, вложив в удар всю тяжесть тела. Кость пошла ему в горло и буквально утонула там. По руке у меня заструилась его теплая кровь, она же полилась и на зеленую жилетку. Скальф издал изумленный крик и уронил ружье. Прижав обе руки к горлу, он кое-как выбрался из хижины.