нам! – запальчиво выкрикнул длинный. – Папский пес и прихвостень. Веру удумал продать, иуда. Святую Русь латинянам сдать. Думаешь не знаем, зачем ты приехал?

- Так, так... – одобрительно загалдели остальные. – Не дозволим...

- Не дозво-о-лим... – передразнил я жильцов. – Рылом не вышли. Забыли свое место, псы? Пошли вон, иначе порублю к ебеням... 

- Вот малахольный... – на роже худой роже длинного появилась глумливая ухмылка. – Брось сабельки дурашка, порежешься еще. Не тронем, отпустим восвояси.

Остальные поддержали его веселым ржанием. С места никто не стронулся, видимо они были абсолютно уверены, что все уже получилось никакой осечки в мятеже не произойдет и никакой помощи не будет.

- Ты меня слышал.

- Время тянет, – боярин осклабился. – Думает помощь скоро придет. А ну берите его робяты...

Но я «взял» их первый. Резко сорвал дистанцию, снес длинного, после одним широким косым парным ударом посек еще двоих, а на входе из атаки, в полуобороте, разрубил колено четвертому.

Потом закрутился как волчок и веерными ударами разбросал по сторонам еще пару жильцов: срубив кисть одному и распоров морду второму.

Но на этом все успехи закончились. Русичи оказались опытными воинами, быстро пришли в себя и отбросили меня назад. А коренастый и юркий как ртуть белобрысый паренек, успел даже рубануть по предплечью. Кольчугу не просек, но левую руку высушил на раз. Кисть разжалась сама, выпустив саблю.

И в тот же самый момент, кто-то из жильцов коротко ткнул меня копьем в грудь. Броню снова не прошибло, острие всего лишь раздвинуло кольчужные кольца и проникло в тело едва ли большим чем на сантиметр, но дыхание мгновенно сбилось, а легкие взорвались огненным пожарищем.

Каким-то чудом уйдя от следующих ударов, я на отходе рубанул копейщика по запястью и быстренько отскочил на несколько шагов назад.

Трое... осталось всего трое.

Но для меня сейчас это уже слишком много.

Эх, минутку передохнуть бы...

Да кто же мне даст...

Не дали.

Следующий раунд тоже стал за мной. Но цена оказалась слишком дорога. Из жильцов целым остался только белобрысый, но я сам уже почти ничего не видел из-за плывшего в глазах кровавого тумана, и только диким усилием воли оставался в сознании. Каждое движение отдавалось во всем теле страшной болью. Без пропущенных ударов не обошлось: в правом сапоге вовсю хлюпало, да и под кольчугой вся одежда уже была мокрая от крови. Сил с каждой секундой становилось все меньше.

- Хорош, фрязин, ой хорош... – упруго ступая, жилец накручивал вокруг меня круги. – Ты смотри, один девятерых посек... Даже жаль тебя рубить... Уходи сам, а? Скажу, что сбежал... Не хочешь? Не уйдешь?

- Не уйду.

- Как знаешь...

Очередной выпад, звон столкнувшихся сабель...

Я и в этот раз парировал, но контратака не получилась. Тело отказывалось слушаться, а парень оказался слишком быстр и играючи ушел от удара.

«Вот и все... – угрюмо пронеслось в голове. – Еще пара выпадов и он меня достанет...»

- А вот так... – жилец ринулся вперед и вдруг... ничком рухнул. Между его лопаток торчало толстое древко копья.

Что за черт?.. Я оттер рукавом кровь с глаз и увидел... увидел боярина Старицу...

Государев приказчик, опираясь на меч и подволакивая ногу, медленно ковылял по коридору ко мне. Весь его кафтан был исполосован, с виска свисал здоровенный содранный лоскут кожи, левая рука висела как плеть, а правая скула набухла расплывшейся на половину лица синюшной опухолью.

Не удержавшись на ногах, я прижался спиной к стене и съехал на пол. Подвывая и жутко матерясь, Старица сел рядом.

- Ты как здесь? – выдавил я из себя.

- Государь... – приказчик закашлялся и сплюнул кровью. – Государь призвал... А тут такое... Пришлось рубиться, вспоминать молодость... Не тот я уже, не тот, а вот раньше... да что там говорить...

- Рад, что ты жив остался. Спас меня... Правда, надолго ли?

- Не-а, поживем еще... – Старица криво, но весело осклабился. – Кончились они все... Десяток мы в самом начале срубили, четверых – Митрий и Ваня, государевы хранители, в трапезной. Остальных здесь ты прикончил... Етить, мяса навалил...

- Не всех я.

- Да не суть... Смотрю, ты по-нашему заговорил? А я знал, знал, токмо...

Я его перебил:

- Тогда еще время не пришло открыться. Так что там?

- В общем, ежели другие еще не подоспели, что-то у них пошло наперекосяк. Не поддержали их, значитца. Дай Господи, чтобы так и было...

- А что случилось-то? Заговор? Кто осмелился?..

- Не ведаю... – Старица замотал головой. ­– Как я понял, речь шла о том, что государь вере изменить собрался по наущению княгини Софьи. А ты, княже, якобы прибыл договор на то заключать. Мутил все сотенный Кудря, вона он лежит... Знамо, что не по своему почину, но кто за ним, бог весть...

По голосу приказчика я понял, что он все знает, по крайней мере догадывается, но настаивать не стал.

- Ладно, перевязаться бы, кровью истечем.

- Ага, только чем?

- Сейчас рубаху попластаю...

- Эй, ты как там, княже? – из-за двери неожиданно раздался тихий голос княжны Александры. – Ой, стонет ктой-то. Не он ли? Мамочки... Живой, али как, князь? Отзовись...

- Али как... – я не удержался, чтобы не съязвить.

- Живой он, живой! – радостно воскликнула княжна.

- А я говорила, тятенька он такой, – гордо ответила ей Федора. – Какого хошь супостата