Фредди демонстративно распахнул дверь и поднял чемоданы. В дверях Людмила повернулась, чтобы оставить за собой последнее слово.

– Очень жаль, что вы, мисс Шариф, не едете с нами. Могли бы и своего старичка прихватить, в инвалидном кресле.

Зейнаб собиралась отдыхать в воскресенье с Роули Вудхаузом, а в понедельник с Мортоном. Она сказала об этом Инес, когда пришла в себя после выпада Людмилы. Роули хотел, чтобы она поехала с ним в Париж на вечер и ночь, а Мортон предлагал выходной в Позитано.

– Я отменила оба варианта. Знаешь, Инес, это старомодно, но моя девственность мне дороже, а уж как она дорога моему отцу! Да и сами мужчины перестанут меня уважать, если я отдамся им до свадьбы.

Переварив эту странную новость как можно спокойнее, Инес сказала:

– Но ведь свадеб-то не будет, да?

– Нет, конечно. Но они об этом не подозревают. Так что мы с Роули едем в Брайтон днем, а Мортон говорит, что возьмет меня покататься на реке в шикарной лодке, там мы пообедаем и поужинаем.

Инес вдруг вспомнила, как они с Мартином тоже ездили на обе этих экскурсии. Правда, лодка не была шикарной, но это не испортило праздник. Вечером она посмотрит «Форсайт и скарабей», одну из своих любимых серий. У сестры Инес тоже были все фильмы о Форсайте на видео, но в понедельник сестра их спрячет. Мириам слишком тактична, чтобы показывать их Инес. Она вздохнула, превратив вздох в кашель, но не от этих воспоминаний, а оттого, что никто никого не понимает. Даже сестра – добрая, деликатная и заботливая – не понимала, что Инес хочет, чтобы ей напомнили о Мартине, хочет увидеть его на экране, поговорить о нем, чтобы ее воспоминания не потускнели.

Все воскресенье они с Джереми Квиком находились в доме одни, а главное, они были одни всю ночь. Такое случилось впервые, и Инес чувствовала себя неуютно. Она и не осознавала раньше, как ей помогало присутствие с ней в одном доме Уилла Коббетта, Фредди и Людмилы. Хотя никаких причин чувствовать неприязнь к Джереми у нее не было. Вполне возможно, она чересчур много о нем размышляет. В конце концов, он ничего не сделал, просто выдумал себе девушку и ее мать, добавив к истории множество биографических и ситуационных подробностей, да еще отпрянул от ее прикосновения. Это не так уж много. Что, если он придумал этих женщин только затем, чтобы избежать ее намеков и общения с ней? Но все же, сказала она себе, ложась спать, нормальный мужчина среднего возраста не станет фантазировать таким образом и представлять свои фантазии реальностью. Раз уж он рассказывал это ей, простой знакомой, то значит, и другим должен был говорить. А что еще он выдумал? Говорил, что работает бухгалтером, ездит на метро из Паддингтона в скучную контору. У него есть мать, и он ни разу не был женат, у него нет машины. Кое-что из этого может быть правдой, а кое-что нет.

Она села в кровати, сообразив, что не может сосредоточиться на книге. Джереми был у себя наверху, она слышала, как он пришел с вечерней прогулки час назад, но больше ни одного звука сверху не доносилось. Даже имя его может оказаться ненастоящим. Она думала, считать ли странным то обстоятельство, что если Людмила и Бекки (за Уилла) оплачивали аренду чеками, Джереми всегда отдавал наличные деньги, купюрами по пятьдесят и двадцать футов. Возможно, он хотел, чтобы ей легче было избежать налогов, хотя она этого и не делала. С другой стороны, существовала вероятность, что Джереми Квик – не то имя, на которое он завел банковский счет.

Она провела беспокойную ночь. Спать не давала мысль о том, что и он не спал, а к чему-то прислушивался у себя наверху. Она знала, что ночные страхи и обостренное воображение обычно проходят по утрам, но страх не исчез, и она не понимала, почему. К счастью, в это время темнота держится не дольше четырех часов.

Уже в половине пятого стало светлее, и она немного поспала. В восемь она выпила кофе и проглотила две таблетки аспирина. Она услышала, как Джереми спустился вниз и осторожно закрыл за собой дверь, чтобы не разбудить Инес.

У нее не было привычки подглядывать за соседями из окна, но сейчас она не удержалась и подсмотрела за Джереми, стоя у окна с кружкой кофе в руке. Она удивилась, заметив, что он не направился к метро на Паддингтон или Эджвер-роуд, а свернул на Бриджнорт-стрит. На нем была темно-зеленая спортивная куртка, в руке он нес чемодан, хотя сказал, что едет к матери всего на один день. Его мать живет в Лестершире, поэтому Инес ожидала, что он поедет на метро или поймает такси до вокзала Кингс-Кросс. Тут же, неожиданно для такого раннего времени, свободное такси проехало мимо Джереми, но он не стал его останавливать. Может, он решил идти до Кингс-Кросс пешком, а это долгий путь, да еще с таким тяжелым чемоданом. Казалось, Инес не получит ответа на свои вопросы. Через минуту он скроется из виду. Но когда она уже собиралась отойти от окна, Джереми вдруг свернул на Лайон-стрит. Он что, собирался за кем-то зайти? За девушкой? За другом, который поедет с ним к матери? Вот он исчез из виду, и она никогда не узнает. Однако она осталась стоять, прихлебывая кофе и наслаждаясь тишиной раннего утра. Небо было бледным, в мелких облачках, а солнце светило слабо и издалека. Дорогу перебежала кошка, встала на задние лапы, обследуя содержимое урны. Со стороны Бриджнорт-стрит появился со своей тележкой разносчик газет, следом за ним выехала машина и направилась на Эджвер-роуд. За ней другая, уже с другой стороны. Машина ехала медленно, по Стар-стрит, ближе к Норфолк-сквер. За рулем сидел Джереми Квик.

Впоследствии Инес решила, что хоть она и не смогла бы поклясться на Библии, что видела именно его, но все же ей так показалось. Водитель был в темно-зеленой куртке, у него был профиль Джереми и его же серые жидкие волосы. Ей, конечно, не придется клясться в этом. Инес пронаблюдала, как машина свернула на Эджвер-роуд, и задумчиво пошла на кухню. К одиннадцати часам она уже была готова ехать к сестре. Все время, пока она принимала ванну и одевалась, Инес думала о том, что же замышляет Джереми. Когда мужчина всех обманывает, будто у него есть машина, а на самом деле ее нет – это можно понять, но не наоборот! Просто невероятно, к тому же у него огромный «мерседес». А он ведь говорил, что не умеет водить машину!

Что, если это Джереми ходил в ее сад и неправильно повернул ключ, только на один оборот? Он отрицал, но ведь это ничего не значит. Инес еще раз проверила дверь и включила сигнализацию. Когда звон прекратился, она прошла к собственной машине, которая ни для кого не была секретом, и завела ее.

– Легко и просто, – приговаривал Анвар, перелезая через стену, отделяющую дом Инес от дома, где он сам снимал комнату. Он не скрывался и не прятался. Просто поверх костюма надел рабочую робу. Он провел приятный час, старательно заляпывая ее краской. Подставил себе лестницу, а в руку взял испачканное засохшим цементом ведро и строительный валик. На случай, если его спросят, что он делает, у него был заготовлен ответ: «Прикидываю, сколько понадобится краски для ремонта фасада», но никто его не спросил. В этот час все смотрели футбол и, несмотря на солнечный день, многие задернули шторы, чтобы удобнее смотреть телевизор.