Он замер на пороге и некоторое время молчал. Потом повернулся и невозмутимо ответил:

— Нет, так не поступают… А насчет Марии… Раулю действительно нужен стабилизатор, и он был у него с самого детства.

— То есть? — опешила я.

— Сначала его эмоциональный фон стабилизировала няня, потом мужчина — компаньон, нанятый отцом из военных. Заодно тренировал его магии… Когда подрос, Рауль сам нанял секретаря — Анну, потом Марию. Ему необходим стабилизатор, правда, мы думали, что когда он женится, стабилизатором окажется жена.

— Не я.

— Не ты. У тебя нет подобного дара.

Вот и все. Посчитав тему исчерпанной, дракон вышел за дверь, даже не пожелав мне доброй ночи. Хотя, о чем это я? Вилберн и вежливые манеры — вещи не совместимые. А я растянулась на своей кровати и, мученически хмурясь, уставилась в потолок.

Ситуация становилась неоднозначной. Мне и как прежде, очень хотелось отомстить Раулю. К этому ярому желанию прибавилась цель — вывести предателя на чистую воду. Разумом я понимала, что меня интриги и заговоры Королевства драконов не касаются. Мне бы до дома добраться, развестись и забыть об этом всем, как о страшном сне.

Но тогда Рауль, подлый и хитрый, будет разгуливать на свободе. И его подельники тоже! Гордон признался мне в уверенности, что я все знаю. А я лишь только догадывалась и ткнула пальцем в небо. Остальные жители королевства ни в жизнь не подумают на смазливого блондинчика — аристократа.

Эх, будь я по-настоящему сильной ясновидящей, могла бы предугадать следующий ход и застукать Рауля на горячем. Как бы все упростилось!…

И тут меня осенило: Вилберн сказал, что научит меня азам магии, чтобы я сама смогла обучиться дальше! Это же отличный выход из положения! В понедельник зайду к нему после лекций и напомню об этом обещании.

Я легла спать в самом радостном настроении и быстро заснула. Вот только я не предполагала, что спать мне суждено всего пару часов.

Разбудил меня громкий скрежет, донесшийся со стороны двери. Учитывая тот факт, что проживала я теперь в одной единственной комнате, а ночью звуки усиливаются, то испугалась я знатно.

— Кто там? — подкравшись к двери, с опаской спросила я.

Старенькие раздолбанные часы, стоящие на колченогом письменном столе, показывали половину пятого. Насколько я помнила, гостей в столь поздний час я не созывала, да и Вилберн вряд ли расчувствовался и решил вернуться.

Незачем возвращаться. Мы абсолютно чужие друг другу люди.

— Лизок, дорогая, открой! — произнес сладким голосом мужчина за дверью.

— Кто это? — настойчивее спросила я.

Шляются по ночам донжуаны недобитые. Я никого не жду, и ласково обращаться к себе неизвестным личностям не позволю!

…Тот кудрявый студент, что ли, решил позабавиться за мой счет?

— Это Рауль, — чуть обижено произнес голос.

Спросонья я даже не узнала своего недомужа.

— Уходи, я сплю! — отрезала я и собралась уж было идти ложиться спать, как противный скрежет раздался снова.

— Чего тебе?

— Лизок, нам нужно поговорить! — настойчиво произнесли за дверью.

— Как-нибудь потом. Я сплю! Спокойной ночи.

Вроде бы скрестись прекратили.

И чего ему неймется? Тревожное предчувствие неприятностей долго не давало мне заснуть. Я ворочалась и нервничала. Гордон наверняка донес на меня, что я знаю о его грешках. А мы как бы официально в ссоре. Если Вилберн прав, и рэусы не стесняются мстить своим возлюбленным, то совершенно понятно беспокойство Рауля. Он понимает, что я донесу. Если смогу…

Если выживу.

Свидетелей преступлений в живых не оставляют…

Я снова вспомнила его дикий бешеный взгляд там, в деканате. Он способен убить, и он уже делал попытку убить меня. По чистой случайности ему это не удалось…

Интересно, обнаружив мой хладный труп, Вилберн поверит в виновность братца? А если найдет предсмертную записку?

Я бросила тоскливый взгляд на письменный стол. Записать свидетельские показания или без толку?

Поёжившись, завернулась в одеяло и приказала себе не спать до утра. Мысли мелькали, как разноцветные бабочки, и я все никак не могла придумать, как лучше поступить: бежать завтра с утра к Вилберну и требовать ареста псевдомужа, или все-таки подождать. Авось оно как-нибудь само…

Нет, не само!

И вот когда я за раздумьями впала в дрему, меня разбудил пренеприятный скрежет по стеклу.

Кто-то лез в окно.

В ужасе подтянула под себя одеяло и задержала дыхание.

Может, показалось?

Увы! Скрежет повторился. Взяв в руки рассыпающийся от старости стул, я героическим усилием заставила себя подойти к окну.

— Кто там? — спросила я изменившимся голосом.

Стоя перед окном босая и в легкой ночной рубашке, я отчаянно хотела жить. Если в комнату заберутся грабители, буду драться до конца. Стулом. Больше здесь ничего нет. Даже канцелярского ножа. Еще часы старые. Их тоже можно при случае кинуть, лучше кому-нибудь об голову. Буду расценивать их как минигранату…

— Лизок, выходи… — противный голос недомужа растекался сладостью, Помнишь, я обещал покатать тебя?

Я выглянула в окно, отодвинув тяжелую и потрепанную жизнью портьеру, и

обомлела: прямо передо мной маячила морда огромного белоснежного дракона. Пара секунд ушла на то, чтобы спросонья осознать пренеприятный факт: вот это чешуйчатое чудовище с голубыми льдистыми глазами — мой как бы муж.

Опасный и с зубами. Бррр!

Огромная когтистая лапа высунула острый коготь и медленно провела им по стеклу. Захотелось прикрыть уши. Так вот откуда взялся противный скрежет. Но, получается, он и в коридоре стоял в обличии дракона?

Совсем умом двинулся! Прет напролом, не соблюдая ничьих границ. Даже не удосужился узнать — как я себя чувствую, не ранена ли…

Теперь понятно, зачем в замке высокие потолки: чтобы драконы смогли

подкрасться к своей жертве и испугать ее!

— Открой окошко, Лизок! — проговорил дракон и сделал жалобные глазки, — Устал торчать тут. Неудобно. И учти, я все-таки декан… Вылезай, покатаемся немножко.

Я до глубины души поразилась его наглости и самомнению. Он считает, что перед ним последняя дурочка, и что я совсем ничего не понимаю?

— Лети к себе и катай Марию.

— Не хочу-у! Хочу тебя! — прогундосило чудовище, — Впусти меня, разреши мне войти!… Сам я не могу влететь.

— Окошко маловато, — оценила я габариты дракона и моей скромной комнаты.