«Маленькие чудеса» и вправду оказались фантастическими – Лоретте открылась скукоженная вселенная, населенная безукоризненными статуэтками, забитая от пола до потолка скульптурками героев, художников, музыкантов, ученых, королей, королев, политиков, патриотов, святых, ангелов, а то и простых людей, занятых обычными делами. Полки заполняли все какие только бывают птички и зверьки, уютные коттеджики, особняки, замки, поезда, игрушки, мебель, библиотеки с лучшими в мире книгами, механизмы с движущимися частями из дерева, стекла и олова – все искусно расставлено и все не больше Лореттиного мизинчика.

Интерьер «Маленьких чудес» развивал ту же тему низкими прилавками, уменьшенными креслами, столиками и диванами, канделябрами из сказок и даже копиями знаменитых картин величиной не больше почтовых марок. Мир лилипутов изумил и очаровал Лоретту, но куда сильнее она была ошеломлена, найдя в лавке искусную копию окаменелого человека с фермы Чурбы Ньюэлла. Крошечный исполин лежал на керамической модели газетной страницы, сообщавшей о его открытии. Лоретта купила исполина для Джорджа, вспомнив, как потрясла его эта находка; Саймону достанется луна с лицом и сигарой; Анжелике – карета Золушки; игрок «Красных гетр» из Цинциннати с качающейся битой – Лореттиному мужу, раз он так любит бейсбол; а самой Лоретте – самокрутящееся чертово колесо. Покупки обернул и сложил в пакет единственный чужеродный этой лавке объект – благоухавший розовой водой полноразмерный клерк.

Покончив с магазинным кутежом, Лоретта остановила симпатичный кеб и назвала вознице адрес «Хумидора Цермана» на Уолл-стрит, где в три часа она договорилась встретиться с Беном. Она ехала по Манхэттену, город нависал в вышине, и все в нем казалось огромным, больше самой жизни. Только что Лоретта была исполином, как вдруг ее заколдовали, превратив в штучку еще меньше тех что лежали у нее в пакете.

Лореттино сердце билось в унисон торопливому ритму лошадиных копыт. Юная энергия Нью-Йорка вытеснила туристскую настороженность. Поначалу сознание отталкивало взгляды случайных прохожих и не впускало в себя неумолчный лязг острова чужаков. Но Лоретта неслась по бетонной долине, ныряла под зависший в воздухе поезд, и страх уходил, уступая место волне радостного предвкушения. Город испускал крещендо столь ошеломительных красок, что Лоретту будто бы выворачивало наизнанку. В мешке из «Маленьких чудес» покачивались миниатюрные фигурки, а их хозяйка была ближе к экстазу, чем со всеми ее любовниками. Вздрогнув, она откинулась назад, медленно вздохнула, моргнула, глядя на щупальца улиц, и подумала о том, что, может, жизнь в Нью-Йорке вовсе не такая грубая, как о том судачили в Бингемтоне посрамленные переселенцы.

Она рада была найти Бена вовремя и на месте. Перед входом в магазин Цермана муж беседовал с человеком, не достававшим ему до карманов сюртука. Оба держали в руках сигары. Маленький оценивал вкус – с закрытыми глазами, дабы лучше сосредоточиться.

– Бен, я здесь.

– А, Лоретта. – Подходя поближе, чтобы помочь ей выбраться из коляски, Бен доставал из кармана кошелек.

Пуговичные глаза карлика открылись и вылупились.

– Это не кто иной, как Генерал Мальчик-с-Пальчик, – сияя, проговорил Бен. – Знаменитый Генерал-с-Пальчик. Позвольте представить вам мою жену – миссис Халл.

– Истинное удовольствие, – произнес Пальчик, кланяясь и целуя Лореттину руку.

– Ну и каково же ваше непредвзятое мнение, Генерал?

– Весьма мило.

– Я имел в виду сигару, – уточнил Бен. – Видишь ли, дорогая, я предложил мистеру Пальчику подумать над тем, чтобы высказать публичное одобрение нашим сигарам.

– Отличный дым, – сказал Пальчик. – Дайте мне время обдумать ваше предложение.

– Разумеется, Генерал. Могу ли я в таком случае нанести вам визит?

– Да, Бенджамин, только давайте пару дней подождем.

– Жаль, что ты не была у Цермана, – сказал Бен Лоретте. – Что за величественный собор! Табачная святыня. – Он опять переключился на Пальчика. – Однако я смею думать, что «Хумидор Халлов» весьма скоро составит ей знатную конкуренцию. Мы расположены на лучшем углу Бродвея, чуть ниже церкви Троицы, и строительство обгоняет все сроки. В таком месте, с таким продуктом и при таком соседстве, полагаю, Халл переманит у Цермана всю его элиту.

– Мне импонирует энтузиазм вашего мужа, – сказал Пальчик.

Лишенная дара речи, Лоретта как-то умудрилась улыбнуться. Никто и никогда не потрясал ее сильнее, чем этот Генерал. Свободный, подтянутый, собранный, а как грациозно держится! Этот сморчок был еще ближе к идеалу, чем все виденное ею в «Маленьких чудесах».

– Надеюсь, ты провела время если не столь насыщенно, как я, то хотя бы вполовину, – сказал Бен Халл.

– Все было ужасно интересно, дорогой, – ответила Лоретта. – Сплошные развлечения.

– Горячий город, – заметил Мальчик-с-Пальчик, заглядывая снизу вверх Лоретте в глаза. Неваляшка, в которого залили радугу от мыльной пены.

Лоретта опять была исполином с влажными бедрами, и город исполинов становился ей домом.

В цех «Саймон Халл и сыновья» втиснули три скамейки; сидя на них, оборотчики, резчики, мотальщики, вязальщики и укладчики вносили каждый свою лепту в мадуро «Улисс-супремо», кларо «Дядя Том» и несказанно популярные оскуро «Голиаф». Джордж Халл прогуливался по расширенным помещениям, делая вид, что надзирает за работой.

После Кардиффа он плавал в воске. Вместо того чтобы радоваться поразительному успеху каменного человека, приходилось бороться со все растущей слабостью. Бритье, туалет и одевание требовали изрядных усилий. После первой чашки кофе Джордж был готов ползти обратно на соломенный тюфяк, который расстелила для него на полу Анжелика. Трясясь над своей утробой и бултыхавшимся там зародышем, она отказывалась делить с мужем постель. По совету доктора Анжелика оставила обязанности в лавке и все время предавалась отдыху. Из-за признанного хрупким положения ей было предписано воздерживаться от телесных контактов. Она с радостью приняла столь удобный совет, ибо сама мысль о подобных вещах представлялась ей бессмыслицей. Джорджу не нужны были никакие медицинские постановления. Блеф так выматывал его за день, что ночью не хотелось ничего вообще. Он не спал с женой, почти не разговаривал с ней, обедал, завтракал и ужинал в одиночестве, и все-таки Анжелика не шла У него из головы.

Джордж постоянно думал, как наливаются ее груди и набухают соски. Беременность была еще незаметна, но он все равно различал животик, который вскоре должен явиться во всей красе. Контракт приближался к завершению, и Джорджу полагалось пребывать в восторге. Но тоска не уходила, ее нагоняло коварное сомнение в собственном отцовстве, идиотское предположение, что младенец в утробе жены есть отродье ископаемой окаменелости. Анжелика верхом на камне, словно взбесившаяся ведьма, – воспоминание об этом зрелище повергало в прах любую реальность. Джордж проверял сигары, а в голове, точно молния, металась Анжелика на нечеловеческих коленях.