Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, не за тем.
Лионелла жестом предложила ему сесть и села сама.
– Слушаю вас.
– Скажу честно. Решение прийти к вам далось мне нелегко, – сказал Мезенцев, однако по нему было видно, что в любую минуту он может встать и уйти.
– Хватит ходить кругами, – отрезала Лионелла, и это подействовало.
– Я не все вам рассказал… Долго молчал, но больше не хочу хранить эту тайну.
– Стоп! – остановила его Лионелла. – Вы говорили об этом следователю?
– Нет, – сказал Мезенцев.
– Тогда объясните, почему выбрали меня, чтобы излить душу.
– Вы – первый человек, который за последние двадцать лет заинтересовался гибелью Снегиной. Следователю Митрошникову это не интересно. А вот вас задела эта история. Так неужели откажетесь узнать подробности?
Лионелла тряхнула головой:
– Не откажусь.
– Той ночью на сцене Снегина была не одна.
– Я об этом догадывалась.
– Раечка стояла посредине, ее хорошо было видно. А вот он все время ходил кругами по сцене, и мне долго не удавалось его разглядеть. Но потом, в один короткий момент, сквозь щель между брусьями я его разглядел.
– Кто это был? – спросила Лионелла.
– Виктор Харитонович Магит.
Выдержав значительную паузу, Лионелла проронила:
– Неожиданно.
– Я тоже ожидал увидеть кого угодно, только не его.
– На чердаке вместе с вами была Вера Петровна?
– Ошибаетесь, со мной в ту ночь была не она. Однако спустя несколько лет я рассказал об этом Вере Петровне. Вы, вероятно, знаете, что мы пытались сойтись, но прожили очень недолго.
– Как она отреагировала?
– Вернувшись к мужу, стала использовать эту информацию для достижения своих маленьких целей. Так сказать, непритязательный семейный шантаж.
– А мне показалось, что Вера Петровна шантажирует не только его…
– Вы про наш разговор? Да она просто ревнует, только и всего. На меня это не действует. Я никого не убивал.
– В отличие от Виктора Харитоновича? – спросила Лионелла.
– Я так не сказал.
– Вы думаете, что он убил Снегину?
– Могу только догадываться, – ответил Мезенцев.
– Вы осторожный человек.
– Театр многому учит.
– Снегина и Магит были любовниками?
– Судя по всему – да.
– В театре об этом знали?
– Никто даже не догадывался. Вероятно, они были очень осторожны. Вы наверняка знаете, кем был отец Веры Петровны. Узнай он об этом, Магиту как режиссеру пришел бы конец.
– Там, на сцене, они о чем-нибудь говорили?
– Да, но слов я не слышал. Сначала они пили вино, потом стали объясняться и в конце концов поругались.
– Постойте… – Лионелла удивленно замолчала, потом спросила: – Виктор Харитонович тоже пил вино?
– Они оба пили. Я даже видел бутылку. Пластиковая, широкой формы, совсем не похожа на винную.
– Как же вы все это рассмотрели?
– На сцене было светло. Прогон закончился, все разошлись, но свет почему-то не выключили.
– Что было потом?
– Магит ушел со сцены, и Снегина побежала за ним.
Лионелла достала из сумочки мундштук и вставила в него сигарету.
– Прошу… – Мезенцев щелкнул зажигалкой.
Она прикурила.
– Почему вы тогда же не заявили об этом в полицию?
– Я уже говорил, но повторю вам еще раз: со мной была замужняя дама.
– Могли бы соврать, что были на чердаке в одиночестве.
– Это было бы глупо. Все знали, что поодиночке туда не ходят. Ну, а когда сообщили, что Снегина покончила с собой, все потеряло смысл.
– И вы в это верите? – спросила Лионелла.
– У меня нет однозначного ответа, – отозвался Мезенцев.
– Я ведь знаю, почему вы рассказали про Магита.
– Я объяснил…
– Вы боялись, что Вера Петровна расскажет раньше.
– Да нет же…
– Знаете, что я вам посоветую? Расскажите об этом Митрошникову. Пусть он решает, что с этим делать.
– Думаете, ему это нужно?
– Я на это надеюсь.
Мезенцев вздохнул, словно о чем-то сожалея, поднялся с дивана и направился к выходу. Они сдержанно попрощались, и Лионелла закрыла за ним дверь.
Вернувшись в комнату, бросила взгляд на телефон, и тот, словно повинуясь ее желанию, зазвонил. Произошло то, чего она весь день ожидала: ей позвонил муж.
– Не спишь? – спросил Лев Ефимович.
– Еще слишком рано, – ответила Лионелла.
– Прости, не сориентировался по времени.
– Ты где? – напрямую спросила она.
– Венявский сказал тебе, что я отдыхаю на яхте.
– Как там с погодой?
– Тепло, – ответил Лев Ефимович. – Как у тебя дела? Как репетиции?
– То плохо, то хорошо.
– Уверен, что ты справишься. Тебя ждет оглушительный успех.
– Мне бы твой оптимизм.
– Не стану тебя отговаривать. На этой ниве я не преуспел. Просил, но ты в Москву не вернулась.
Возразить Лионелле было нечего, муж был прав. Она уехала, и он остался один. А что еще делать одинокому, еще не старому мужчине, как не завести интрижку на стороне?
– Когда возвращаешься? – спросила Лионелла.
– Дня через три, – ответил Лев Ефимович. – Но ведь ты не об этом хотела спросить.
– Тебе нужен отдых. Ты в последнее время слишком много работал.
– Струсила?
– Я не понимаю тебя, Лев.
– На самом деле ты хотела спросить, с кем я здесь. Так ведь?
– С кем-нибудь из друзей?
После недолгой паузы Лев Ефимович тихо проговорил:
– Иногда я задаюсь вопросом: тебе лень меня ревновать? Или я до такой степени не интересен тебе? Ты уверена, что у меня есть любовница, и она здесь, на яхте, но ты даже не спрашиваешь.
– Тебе нужно отдохнуть, – сказала Лионелла.
– Мне нужна ты.
Не ожидая такого поворота, Лионелла решила завершить разговор:
– Завтра репетиция, нужно ложиться спать.
– Спокойной ночи, – сказал Лев Ефимович и положил трубку.
Лионелла вдруг почувствовала, что ошиблась и что-то сделала не так. Она как будто стояла на краю обрыва, и под ее ногами осыпалась почва. Не будучи склонной к драматизации, она тем не менее понимала: настал момент что-то поменять или совершить нелогичный поступок.