– Ещё в «Икорном дворе». Любит хорошо посидеть с друзьями, часто у них ночует. А дам возит в Комарово, в свой особняк. На природу, так сказать. Леонид – натура творческая, в искусстве сечёт. Не волнуйся – шансов будет вышке крыши. Один нюанс – нужно будет привести его в квартиру. Ни в коем случае не за город. Хоть узлом завяжись…

– В мою?.. – Это мне уже не понравилось.

– Нет, в мою. – Старик потаённо улыбнулся. – Вернее, в ту, на которую я укажу. Там ему сделают портфолио – первый сорт! А ты, когда объект созреет, подашь сигнал и отвалишь. Дальше мы сами продолжим концерт. Детали, как говорится, после.

– Ясненько. – От усталости голоса казались мне слишком громкими, а свет – резким. Неплохо бы сходить сперва в сауну, а потом в бассейн. Но когда, если время расписано по минутам? В следующий раз? Так будет ли он, следующий? – День уже выбран?

– Пока нет. Сориентируемся по ходу дела. Дней десять у нас есть – Печенин пока в Англии. Зоя точно знает – они там в одной тусовке. Кроме того, накинь ещё недели две. Не факт, что сразу удастся его подцепить. Но будем надеяться…

– Великий же пост! – напомнил Петренко. – Все загулы отменяются.

– Ничего, – отмахнулся Ерухимович. – посты, как говорится, для лохов. Я прикинул на досуге, как назвать свой проект, в котором будет работать Марьяна…

– И что придумали? – Я встала, потянулась и взглянула в зеркало, обрамлённое бронзовым лавровым венком.

– Назовём операцию «Бриндер». Это судно, гружёное горючкой и взрывчаткой. Его поджигают и направляют на неприятельские корабли.

– Этим судном буду я?

– Считай, что так, – не стал вилять Старик. – А теперь иди, отдыхай. И не думай пока ни о чём. Расслабься. Вспомни о добром, приятном. Хотя бы о том, что осталась в живых после «Квеста». А мы тут пока посидим ещё немного. Перетрём дела наши. Извини, что задержали тебя за полночь.

– Это мне не время. Привыкла до утра делать «козу» на танцполе.

Понятно, что и дяде сейчас не по себе, и Петренко. Старик моего отца не знал, а им стыдно. Ни на минуту не забывают об одном из лучших сотрудников отдела Мише Ружецком, который не увидел свою младшую дочь. И даже не узнал, что она должна родиться.

Когда-то эти мужчины катали меня в коляске, подкидывали к потолку, дарили игрушки. Мечтали, чтобы скорее выросла, скорее пошла. Вот, пошла, и не всегда говорила, куда именно. А они считаются виновными себя – что упустили, проморгали. Не уследили, хоть, кажется, заботились обо мне больше, чем о собственных детях.

Я кивнула им, прощаясь до утра. Задорно подмигнула. Мол, не печальтесь, господа! Должен же кто-то и такую работу делать. Спасибо, что отвлекли меня, заговорили, помогли пережить тот день…

В своей комнате я села на постель, закрыла глаза. Сутки назад я уже тряслась в поезде. Вроде, пронесло, и я не заболела. Напротив, зверски хочу есть. Как будто меня долго морили, а не кормили весь день, как на убой. Все словно сгорело внутри, и зверский голод безжалостно вгрызся в плоть. На руку даже капнула слюна.

Скинув на ковёр модельные туфли со стразами, я в одних колготках выскочила на лестничную площадку. На цыпочках прокралась к верхней кухне. Из-под дверей библиотеки пробивался свет. Там бубнили тихие голоса.

А я юркнула в кухню, открыла высокий холодильник. При зеленоватом свете лампочки нашла тот самый контейнер с тортом, о котором говорила тётя Женя. Схватила его и убежала к себе – как в нору с добычей. Наслаждаясь, съела всю сладкую башню замка – до последней крошки. Облизывала пальцы, постанывала от удовольствия, ничуть не беспокоясь о каких-то там «лишних килограммах»…

12 марта (вечер). Наверное, впервые в жизни я оробела в мужском обществе. И было отчего. Моё обнажённое плечо озябло, а тело горело под платьем цвета бордо. Пальцы мелко дрожали. На тонком запястье переливался браслет с бриллиантовым квадратом – по четыре камня в ряду. Пришлось позаимствовать его у Лёльки Озирской, отец которой теперь владел островом в Средиземном море.

А ведь Лёлька помнит своего батю в потёртых джинсах и в свитере с кожаными заплатами на локтях. Этот человек, кажется, делал всё, чтобы испортить свою жизнь. «Из пятидесяти зол выбирал все сто», а в итоге сорвал самый большой банк.

– Есть такая песня – точно про него, – сказала однажды Лёлька. Она равнодушно перебирала свои драгоценности, за каждую из которых вполне могла поплатиться жизнью. – «В его жилах течёт электрический ток. Он против шерсти живёт. Мой приятель – беспечный ездок. Он привык асфальт растирать в порошок». Только вместо слова «приятель» говорю «папаня». И я, между прочим, такая же. Без адреналина в крови жизни нет. А приходится сидеть в пожарной части на вызовах. Как будто я для этого институт ГПС кончала! На, выбери, что тебе нужно!

Лёлька придвинула ко мне сундучок красного дерева. Там, на чёрном бархате, лежали серьги, броши, кольца, браслеты. Лёлькино платье я не взяла, хоть она и предлагала. Надела то, что купила по дешёвке в закрытой комиссионке «Второе дыхание», что в Москве, на Пятницкой. Меня туда свела Евгения – иначе шанса не было. В эти магазины сделают свои гардеробы рублёвские дамы, причём с огромным дисконтом. Одеться от лучших кутюрье там можно за копейки, чем многие и пользуются.

Лёлька проглотила слёзы, отвернулась к окну. Конечно, она бы могла не работать в «пожарке» и не снимать «однушку» в Зеленогорске. Отец в любой момент принял бы её на острове, в своём замке. Да и старший брат Евгений, артист балета, никогда о сестрёнке не забывал. Всегда с гастролей привозил ей подарки. Заботился, как мог.

Но Лёлька знала, что праздная жизнь не по ней. Всё равно потянет назад – к ребятам в пожарную часть. Раз уж не получилось пока работать спасателем из-за травмы позвоночника, так хоть на подхвате у них побыть. Кстати, и отец её по той же причине ушёл из каскадёров. Он дружил с моим батей. И вот теперь мы с Лёлькой, как сестры.

Конечно, пришлось здорово побегать и понервничать, прежде чем отследили Печенина. Некоторое время ушло на то, чтобы подобраться к нему вплотную. Раз человек такими делами промышляет и до сих пор не попался, он далеко не дурак. С виду – как плесень. С усиками, с водянистыми глазами. Всё время как будто сливается с питерским туманом, пропадает на ровном месте. Нам пришлось сменить четыре авто. Задействовали «Форд-Фокус», «Хёндай-Сонату», «Тойоту-Камри» и джип «Дискавери-Визион». Иначе матёрый волчина непременно замёл бы следы.

Вчера мы напрасно ждали Печенина в ресторане «Вино и вода», что на улице Чайковского. Потом пришлось провести ночь в клубе, среди постаревших «братков». За несколько часов гитарист исполнил весь блатной репертуар. Некоторые песни требовали на «бис». Я была в голубой кожаной юбке и тёмно-синей блузке от Ив Сен-Лорана. Тоже разжилась от рублёвских щедрот, только в комиссионке «Мечта», на Чистопрудном.

Сегодня, перед выездом на задание, я приняла ванну – с кедром и лавандой. Так разнежилась в воде, что немного даже вздремнула. Не успела накинуть халат, как позвонил Петренко и приказал прибыть на «точку». Якобы Печенин сегодня там непременно появится. Я вздохнула и полезла в шкаф за «реквизитом», Чемодан с тряпками и туфлями всегда имела на такой случай.