– Тогда зачем ты пришел?

– Разговор есть.

– Я не убивал твою (здесь он грязно выругался)… невесту… Она вполне устраивала меня живая, как ты сам понимаешь…

– Так, значит, это правда?.. – Хитов говорил едва слышно.

– Чего правда-то? О чем ты? Это тебе Танька все рассказала, сучка?! Я всегда знал, что бабы дуры…

– Она ничего мне не рассказывала. Вернее… Слушайте, откройте дверь, нас же могут слышать соседи…

Камора распахнул дверь и зажмурился. Затем открыл глаза и увидел Хитова совсем близко. Но в руках у него не было ни ожидаемого пистолета, ни ножа, ничего такого. Да и не могло быть по определению. Ведь Хитов – приличный молодой человек, чистенький и богатенький москвич, за которого собиралась выйти замуж эта шлюха Газанова. Сейчас, когда их роман покрылся кладбищенской землей, Каморе было даже противно вспоминать свою некогда пылкую любовницу. Даже сам образ Нади подернулся дурно пахнувшим трупным налетом. И кто бы мог подумать, что эта невинная, в общем-то, история закончится так трагически и осложнит жизнь всех, кто ее, Надю, окружал при жизни. Все ведь переполошились, все попали под подозрение, а сам Камора так и вообще струхнул настолько, что стал в присутствии Земцовой нести какой-то немыслимый бред о том, что его не могли видеть в ивовых зарослях с Газановой… А потом и вовсе сдал Орешину. Ему было тошно вспоминать эту унизительную для него встречу с Земцовой. Он просто ненавидел Юлю еще и за то, что она сумела настолько испугать его, что он чуть не наложил в штаны. У него во время разговора с ней разболелся живот, он едва дождался, когда они расстанутся…

– Входи, жених хренов… – Камора впустил Хитова и почему-то немного успокоился. – Правда, я не понимаю, чего тебе могло понадобиться здесь… Выпить хочешь?

– У меня есть с собой, – и Хитов достал из пакета бутылку водки.

– Вот это разговор.

Камора пригласил незваного гостя на кухню и достал из холодильника колбасу.

– А как ты нашел меня? Ведь это же не моя квартира.

– Татьяна сказала, что ты, скорее всего, живешь у своей тетки, и дала вот этот адрес…

– Тетка – моя ровесница, укатила в Евпаторию к родственникам, так что мне повезло, я один дома… Наливай…

– Расскажи, как у тебя началось с Надей.

– Да не буду я тебе ничего рассказывать. Ты зачем пришел?! – начал возмущаться не любящий сложностей Камора. Он взмок и теперь сидел перед Хитовым в трусах, весь потный, с взъерошенными мокрыми рыжими волосами. Глаза его бегали. – Зачем пришел, чтобы пытать меня, а потом прикончить?

– Ты знал, что она собирается выходить замуж? Что она не свободна? Она тебе что-нибудь рассказывала обо мне?

– Ничего особенного. Сказала просто, что собирается выйти замуж за москвича. Ничего плохого, между прочим, не говорила.

– Это правда, что ты бегал к ней ночью, пока Татьяна спала?

– А говоришь, что она ничего тебе не рассказывала… – раздраженно произнес он. – Давай еще по одной. Сука!

– Она советовалась со мной, как ей поступить с вами, потому что знала, что вы бегаете к соседке, но не уточнила, к какой… Это я потом сам понял, когда услышал ее крики… Видел, как она выставила вас из квартиры… Вспомнил, какими глазами она смотрела на меня, словно жалела… Я все сопоставил и понял, кого именно она имела в виду. А сейчас, когда я увидел вас, то убедился, что я был прав… Значит, Надя мне изменяла.

– Да это только слепой не может разглядеть в женщине проститутку.

– Вы хотите, чтобы я ударил вас? Ведь вы же говорите о моей погибшей невесте… – Хитов покраснел от стыда, поскольку его невесту только что назвали проституткой. Он и сам не представлял себе, что может случиться, если он вдруг ударит Камору. Он шел сюда, чтобы услышать от него всю правду, но не был уверен, что готов к этому. После ухода от него Татьяны он не сразу понял, кого она имела в виду, когда говорила о Каморе, о том, как он изменяет ей с соседкой. А потом, когда до него дошло, ему стало и вовсе дурно. Да еще Шевкия так спокойно свалила на его плечи все заботы по квартире, что ему стало и вовсе не по себе. Что это за семья, что это за отношения между матерью и дочерью, что мать удирает сразу после похорон, не удосужившись даже вымыть полы и привести в порядок собственную квартиру? От кого она сбежала? От своего горя все равно нигде не спрячешься. А может, все объясняется просто? Шевкия не любила свою дочь… Надя как-то в шутку рассказала ему, что мать заподозрила ее в связи с лучшим другом ее отца, что у них был скандал, что отец после этого заболел… А что, если это была правда? Да и зачем Наде было вообще рассказывать об этом? Чтобы лишний раз подзадорить Хитова, чтобы похвастаться тем, что ее все хотят? Он и так безумно ревновал ее ко всем и вся. И очень сожалел, что отпустил ее одну в Саратов. Он думал и о том, что было бы, если бы он приехал на день раньше и они встретились бы… Ну и что? А не случилось бы так, что Надя сама рассказала бы ему о своем романе с Каморой? Или же молчала бы, а потом, даже если Хитов и узнал бы случайно об этой связи, то все равно это бы оставалось в прошлом, и он бы простил ее… Или нет? Он не знал ответа на этот вопрос.

– Слушай, москвич, – водка придала Каморе смелости, – а ты, случаем, не мазохист? Притащился к любовнику своей невесты, чтобы услышать в подробностях, что мы вытворяли с ней в кровати? Ты как вообще, в своем уме или нет?

– Просто я хотел убедиться в том, что мои предположения верны, – сгорая от стыда и унижения, проговорил Хитов. – И чтобы, узнав правду, решить для себя, стоит ли и дальше расследовать это убийство и платить такие большие деньги… Я же нормальный человек, я не хочу быть обманутым в своих лучших чувствах… Я любил Надю.

– Ну и дурак, – развел руками Камора. – Таких не любят, понял?

– Но ее убили… Почему? За что?

– Все задают себе этот вопрос, но ответа почему-то не находят. Про себя скажу сразу – это не я. Какой смысл был мне убивать такую красотку, ведь я имел от нее все, что хотел, она принимала меня каждую ночь… Да что там ночь?! Мы делали это, когда хотели, и где хотели. Она была горячая бабенка, скажу я тебе… Вся в мать…

– Шевкия? Вы были знакомы и с ней?

– Да с ней кто только в городе не был знаком?! Такая же б… как и дочка. Поэтому, как сам понимаешь, мне было нетрудно проторить дорожку в Надину койку…

– Не стоит отвлекаться… – Хитов плеснул в стаканы еще водки. – Пусть не вы… не ты, Камора. Кто же?

– И ты еще спрашиваешь? Не догадываешься еще, кто больше всего желал ее смерти?

– Таня? – прошептал Хитов и оглянулся, словно его могли услышать.

– Конечно, Таня. Она и выставила меня из дома, когда я прямо сказал ей в лицо, что она убийца… Я и сам не собирался жить с ней под одной крышей. На фиг надо… Давай я подрежу еще колбаски.

Камора схватил полотенце и промокнул катящийся с него градом пот. Хитов теперь представлялся ему чуть ли не другом, во всяком случае, единомышленником.