Монти слушал с огромным вниманием. Ведь дело касалось Стаса. Лопухин продолжал:

— Сказать по правде, девчонка — дура. Издержки воспитания. Вся в мать. Скромница. Но родители в ней души не чают. Богат жених или беден, их не интересует, лишь бы девочка была счастлива. Из отца она может веревки вить. А я хочу вить веревки из нее. С девочкой надо работать. И дело уже было на мази, но тут мой сынок взял да и влюбился! Представляешь?

— Нет, — честно сказал Монти.

— Молодец! Жаль, что ты не мой сын. Дело давно уже было бы в шляпе. Но мой сын — идиот.

— А она — дура. — «Неужели еще виски закажет?»

— Именно. Как видишь, они друг другу подходят. — Лопухин слегка опьянел, и говорил путано. -Если бы моего идиота не вздумала окрутить эта телка, все бы уже свершилось. Вот она — умница! Только не понимаю: зачем ей сдался Стас? Хотя… Верит в его гениальность. Хочет сделать из него великого художника. Тоже мне, нашла Пикассо! Стас ухаживал за дочкой моего хозяина,как я ему велел, и случайно познакомился с ее одногруппницей. Обе учатся в педагогическом, на инязе. И -началось! Эта девка мигом окрутила моего идиота. Дочку миллионера — побоку. Заперся в мастерской, все портреты ее пишет. «Ах, папа, какие у нее глаза!», — передразнил Лопухин. — Да какие бы ни были! Ее ж родители нищие!

— Насколько я знаю, обучение на инязе платное. Не одну тысячу долларов в год стоит, — осторожно заметил Монти.

— Парень, я говорю о миллионах! Что там какой-то инженеришка? Или кто он там, ее папа? Я говорю о фирме. О деле, которое хочу прибрать к рукам. Деньги снимать. Огромные деньги. Мне дело нужно. Понимаешь?

— Ну а от меня вы что хотите?

— Уведи у Стаса девку.

— Дуру или телку? Я не понял.

— Я сказал девку, — разозлился Лопухин. — О своей будущей снохе, матери моих внуков я бы так не сказал.

«Странная логика», — подумал Монти. — «А называть ее дурой?».

— Запутали вы меня, — пожаловался он. — Значит, вы хотите, чтобы ваш сын женился на дочке миллионера? А он влюблен в другую. И собирается жениться на ней. И вы хотите, чтобы я увел у него невесту и вернул к дочке миллионера?

— Умница! Стас поплачет у нее на груди и утешится. Года не пройдет, как отпразднуем свадьбу.

— Игра стоит свеч?

— Миллионные счета в банках. И за рубежом. Особняк на Рублевке, — таинственно понизив голос, сказал Лопухин. Монти понял, что это предел его мечтаний. — Я хочу, чтобы меня там принимали за своего. Сейчас я кто? Даже не друг семьи. Не любят они меня. А так я буду сват, — важно сказал Лопухин. — Хочешь не хочешь, а принимать у себя в особняке будут. И с работы не попрут.

— Ну а что получу я?

— Деньги.

— Сколько?

— А сколько ты хочешь?

— Я полагаю, что долевое участие в прибылях мне не светит. Но думаю, что десять тысяч долларов будет справедливой компенсацией за…

— Ты шутишь?! — взвился Лопухин. — Десять тысяч!

— А приданое, на которое вы рассчитываете? Я тоже хочу обеспечить себе светлое будущее.

— Пять.

— Какой вы, однако, жадный.

Монти грела сама мысль, что он насолит Стасу. Увести у него любимую девушку! Вот она, месть! Да еще и с благословения родного отца! Если бы не это, он бы с Лопухиным и разговаривать не стал. Грязное дельце. Но у всей этой истории был шлейф двадцатипятилетней давности. Монти согласился бы и без денег, на интерес. Но чтобы у Лопухина не возникло подозрений, он начал торговаться.

— Парень, где ты еще заработаешь такие деньги? За пустяковую работу. Да еще и удовольствие получишь.

— Девка-то ничего?

— Хорошенькая. А, главное, свеженькая.

— Вы ж сказали: телка.

— В смысле шлюха? Ну, нет. Она себя блюдет. Если бы все было так просто, я бы и сам справился. Но к ней не подкатиться.

— Почему же вас такая сноха не устраивает? Благословили бы, да и дело с концом. А деньги бы сами заработали.

— Хватит Ваньку валять, — всерьез разозлился Лопухин. — Я-то знаю, кто ты есть. Жиголо. За деньги с любой ляжешь.

«Врезать бы ему», — Монти лениво прикинул, с какого удара вырубится подвыпивший Лопухин. С первого? Гнилье! Если бы дело было в деньгах. Если бы… Он вздохнул:

— Ладно. Уговорили. Согласен за пять.

— Но! — Лопухин поднял вверх указательный палец. — Меры предосторожности. Не хочу проколоться. Если дело не выгорит, желаю остаться белым и пушистым. Жена миллионера — женщина с принципами. Если узнает, какую подлянку я кинул, не станет за меня больше заступаться. Других источников доходов у меня нет. Даже фотографию ее я тебе не дам. И — никаких имен!

— Как же я узнаю девушку?

— Как я тебе уже сказал, она учится в пединституте на инязе. Вот адрес.

Лопухин достал из кармана журнал с объявлениями. Одно было обведено красным фломастером. Монти восхитился его предусмотрительностью. Не хочет рисковать! Он взял журнал, а Лопухин сказал:

— Завтра в три часа у нее заканчиваются занятия. Подождешь у входа. А узнаешь ты ее так. В мастерской моего сына висят ее портреты. Откроешь дверь и увидишь. Один — прямо напротив двери. Надеюсь, у тебя хорошая зрительная память.

— Как ее зовут, хотя бы?

— Она сама тебе скажет, — рассмеялся Лопухин. — Я в этом уверен.

— Почему?

— Ты, парень, профессионал. Судя по тому, как поработал с моей бывшей женой.

— Скажите, как вы меня выследили?

— Пустяки. Вы с Адой и не прячетесь. Как два голубка. Воркуете.

— Мне же надо до завтрашнего дня попасть в квартиру вашей бывшей жены, взглянуть на портрет, — пожаловался Монти.

— Можешь зайти прямо сейчас. Скажешь, что забыл попрощаться.

— А аванс?

— Получишь, когда познакомишься с девкой.

— С вами трудно иметь дело.

— Я оплачу твой счет.

Монти, который ни к чему не притронулся, не выдержал и рассмеялся. Вот мерзавец! С такими даже приятно работать! Их можно кидать, не испытывая угрызений совести! Он поднялся, прихватив журнал.

— Я еще посижу, — сказал Лопухин.

— Понятно. Не хотите, чтобы нас видели вместе. А как я вас найду? Чтобы получить свои деньги?

— В ночном клубе, Я сам туда приду. Подсядешь к Нечаевой.

Монти усмехнулся. Осторожный, черт! Бедная девочка! Которая? Да обе! То, что их судьбами играет такой мерзавец, как Лопухин, ни в какие ворота не лезет. Ну почему он не может послать юрисконсульта к черту? Личный интерес.

«Ладно, разберемся», — подумал Монти, направляясь к выходу. Минут через пять он звонил в дверь Новинских.