— Тогда тем более что с ними делать прикажете?! Арестовывать? А за что?

Турецкий и сам не знал, что делать в этом случае, поэтому предпочел от темы уклониться. Вид у Азарова был довольный до невозможности. Смотреть на это Турецкому было отчего-то неприятно, и он спросил недовольно:

— А ты чего лоснишься-то?

— Что, так заметно? — улыбнулся тот. — Дело молодое, Александр Борисович, любовь-морковь. Слыхали про такой овощ?

— Доводилось, — буркнул Турецкий. — В нашем юрском периоде такое тоже случалось, хоть тебе это небось и удивительно слышать. Жениться, что ли, собрался?

— Ага.

— Ответственный шаг.

— Более чем, — пожаловался Азаров. — Я даже не ожидал. Шафером пойдете, Александр Борисович?

— Хм… Ответственный шаг, — уклончиво ответил Турецкий, глядя в сторону.

— Повторяетесь. Ответственней, что ли, чем у меня? — обиделся Азаров. — И вообще, у меня такое чувство, Александр Борисович, словно вы не то чтобы мне не доверяете, но вроде как в чем-то подозреваете?

Такого вопроса в лоб Турецкий не ожидал. Вот она, нынешняя молодежь: сразу быка за рога. Ну что ж, похвально.

— А зачем я тебе — в шаферы? Что, разве приятелей-сверстников не найдется?

— Приятелей навалом, но вы — для солидности.

— Для солидности надо Меркулова, — отрезал Турецкий. — Зам. генерального — вот это солидно.

— Это верно, да только не пойдет Константин Дмитрич, да и неудобно, — посетовал Азаров.

— Не пойдет, — согласился Турецкий. — А скажи лучше, почему это ты не ожидал, что «же-ни-тьба де-ло серь-е-ез-ное»? — Турецкий довольно сносно изобразил актера времен его детства Эраста Гарина.

Азаров засмеялся, тоже демонстрируя знакомство с классикой.

— Да просто у моей барышни такие родители оказались — я чуть не охренел. Папаша — в аппарате Президента не последний человек. А при малейшей перестановке может взлететь вообще на самый верх, вы же знаете, как это там быстро происходит. Ну и мать где-то рядом подвизалась. И представьте, что все это я узнал, только когда мы расписываться собрались и заявление в загс подали. У моей барышни по поводу предков оказались какие-то странные «демократические» установки. Хотя чего их скрывать-то. Чай, не тридцать седьмой год.

— Придурь это называется, — высказался Турецкий. — И выпендреж. Хотя думаю, что сановных родственников и тогда не особенно прятали.

— Ну, — согласился Азаров. — Словом, будущих родичей я пока что в глаза не видел. И вот на днях они только приедут знакомиться. Было б здорово, Александр Борисович, если бы вы меня морально поддержали, так сказать. Поприсутствовали, что ли. А?

— Алексей, у тебя холодильник хороший?

— Да вроде ничего, — удивился Азаров. — «Бош»…

— Пиво быстро охлаждает?

— Не жалуюсь, — совсем растерялся Азаров.

— Приеду, — пообещал Турецкий. — Кстати, ты где, вообще, живешь?

— На Николиной Горе.

— Неплохо устроился, — присвистнул Турецкий.

— Да, — неопределенно ответил Азаров, — подфартило. Домик у меня там небольшой… Снимаю, в общем.

Добропольский появился около десяти: вышел на крыльцо, посмотрел, не поджидает ли его кто, и пошел к стоянке. Турецкий медленно тронулся, не включая фар, вслед за ним. На стоянке к Добропольскому вальяжно подошел тип лет двадцати пяти, в котором действительно с первого взгляда угадывался обыкновенный «бык». Они перекинулись парой фраз, Добропольский так и не сел в машину, повернулся, и они вместе, прогуливаясь, пошли обратно в сторону НИИ. Турецкий тоже развернулся и поехал следом.

Добропольский с «быком» продолжали беседовать, причем говорил преимущественно «бык», профессор сохранял непроницаемое выражение лица и помалкивал.

— Подойти бы поближе, послушать, о чем они там мило беседуют, — помечтал Азаров.

Турецкий промолчал. В отличие от Азарова он собирался вскоре это выяснить: Денис записывал их разговор.

Парочка тем временем зашла в летнее кафе. «Бык» заказал коньяк, профессор — кофе, из чего Турецкий сделал вывод, что «бык» не один: на метро такие деятели не ездят, а за руль он садиться, похоже, не собирается.

— Пошли! — сказал Турецкий.

Они устроились рядом, но по-прежнему ничего не слышали: их подопечные перешли на шепот. Тут же пристроились двое Денисовых ребят. По плану им предстояло обострить ситуацию, если встреча будет проходить в обстановке дружбы и доверия, чтобы дать Азарову повод к задержанию.

Обострять, однако, ничего не пришлось. Добропольский с «быком» не поладили, и парень, расстегнув пиджак, продемонстрировал профессору пушку.

— Надо вязать! — шепнул Турецкий Азарову, который тоже все видел.

Но Азаров схватил его за руку:

— Погодите, Александр Борисович. Давайте выждем.

Азаров, в отличие от Турецкого, произнес фразу достаточно громко, и за соседним столом их услышали. «Бык» недружелюбно посмотрел в их сторону, достал из кармана сложенный во много раз полиэтиленовый пакет, развернул его, под столиком засунул в него руку с пистолетом и приказал профессору встать. Они двинулись на выход, Добропольский впереди, «бык» сзади, при этом он пару раз оглянулся в сторону Азарова с Турецким, поэтому им пришлось пока остаться на месте и изобразить полное непонимание происходящего. Денисовы ребята тоже на всякий случай продолжали попивать кофе, они имели приказ не вмешиваться без крайней необходимости.

Добропольский и его конвоир, выйдя из кафе, быстро пошли в неосвещенную глубь парка. Турецкий последовал за ними, Азаров сделал то же без всякого энтузиазма. Турецкий заметил в последнюю секунду, как «бык» юркнул на задворки заведения. Он удержал Азарова и шепнул ему на ухо:

— Обойдем с другой стороны.

— Надо подкрепление вызвать! — на бегу предложил Азаров.

— Поздно! Раньше было рано, а теперь — поздно!

Они обежали заведение и опять оказались возле заднего двора, огороженного металлической сеткой и заваленного стройматериалами. Азаров обо что-то споткнулся и вполголоса выругался.

— Тс-с, — зашипел на него Турецкий.

Азаров пошарил под ногами и поднял полуметровый обрезок водопроводной трубы:

— Пригодится.

Турецкий ухватился за столб, на который была натянута сетка, лихо перемахнул через забор и очутился на крыше миниатюрного сарайчика, высотой меньше человеческого роста. Азаров уже был на земле и замер в неестественной позе с обрезком трубы в руке. Турецкий спрыгнул рядом с ним. Сарайчик оказался собачьей будкой. В ней сидел лохматый зверь размером с медведя.

— Сенбернар, — прошептал Азаров. — Наверное, добрый. Или нет?