— Опять?! Да что же это такое делается!..

— Двоюродный племянник сообщил, что объявились новые, претендующие на наследство родственники. Еще более активные, чем раньше, родственники.

Не исключено, что они могли узнать рейс и время прибытия тети в город. Когда она еще была жива.

— Что ты предполагаешь делать?

— Я думаю выехать на место и разобраться во всем самому.

— Разумно.

— Хочу просить отправить со мной племянников.

— Хорошо, согласен. Когда выезжаешь?

— Немедленно…

Девятый вылетел на место ближайшим рейсом. Но вылетел не туда, куда нужно, вылетел в другой, соседний город. Где в аэропорту нанял частника.

Чистильщики отправились в путь на полчаса раньше его, но отправились на машинах. Разными маршрутами на разных машинах. Аэрофлоту они, на всякий случай, решили не доверяться.

В городе, в условленном месте, Девятый встретился с Девяносто седьмым.

— Первым пришел вот этот, — показал несколько плотных листов с компьютерной фотораспечаткой Девяносто седьмой.

— Кто он?

— Следователь из Москвы. Фамилия Шипов.

— Откуда знаешь фамилию?

— Попросил посмотреть в книге регистрации швейцара.

— Да ты что!..

— Я аккуратно, втемную. Он мне не только Шипова, он мне сорок фамилий списал.

— Кто был вторым?

— Вот этот.

«Вторым» был капитан Егорушкин, снятый цифровой видеокамерой в нескольких ракурсах.

— Он крутился возле конечной станции автобуса, активно знакомился с людьми, был на железнодорожном вокзале и в аэропорту, где показывал служащим фоторобот, предположительно Девяносто второго.

— Думаешь, опознали?

— Не знаю. Но он заходил в комнату отдыха летного состава.

Так, совсем нехорошо…

— Где он сейчас?

— В гостинице УВД. Семнадцатая комната.

— Он с кем-нибудь встречался, куда-нибудь заходил — на телеграф, почту, междугородный телефон?

— Нет.

Значит, попытается. А раз так…

— Что нам делать дальше?

— Ничего не делать. Продолжать наблюдение. Только так, чтобы комар носа не подточил! Или…

Насчет «или» Девяносто седьмой догадывался. Или придется прибирать за собой самому. Такое правило. И если приберешь некачественно, то «приберут» тебя. Чистильщики приберут.

— У тебя все?

— Все.

— Тогда я ухожу первым. Ты — через четверть часа после меня.

Девятый ушел, забрав распечатки и исходники — видеокассеты и дискеты с фотографиями. Но не стал переправлять их Восьмому. Устанавливать личности «родственников» было не к спеху. Это можно было сделать потом, когда они уже не будут представлять опасности.

Девятый принял решение, единоличное решение — незнакомца с фотороботом следовало зачищать. Как можно быстрее зачищать. И заодно, вместе с ним, зачищать следователя Шипова, потому что он тоже крутился на месте гибели Девяносто второго, заходил в диспетчерскую и в горотдел милиции.

Конечно, если играть по правилам, то торопиться не следовало, а следовало тщательно отследить маршруты «объектов», узнать, кто они, откуда, для кого ведут расследование, что успели узнать, и лишь тогда решать их судьбу… Но приходилось играть не по правилам, так как любая следующая встреча могла расширить круг посвященных, и тогда пришлось бы разбираться уже не с этими двумя незнакомцами, а с другими и с третьими…

Нет, в этом конкретном случае их молчание важнее их связей. Впрочем, от информации можно тоже не отказываться, можно попытаться добыть ее «по-фронтовому», как у взятых в плен «языков».

Девятый нашел командира чистильщиков.

— Работаем сегодня.

— Как сегодня?! Так не пойдет. Я должен легализовать людей, посмотреть место, разработать сценарий. И потом, у меня еще даже не все прибыли. Кое-кто еще в пути.

— Некогда разрабатывать сценарий. И ждать некогда. Будем действовать «с колес». Сегодня вечером.

Размещать прибывающих в город «журналистов» и командированных на предприятия «инженеров» не пришлось. Не до того было. Командир разбросал своих подчиненных по городу, по ресторанам, кинотеатрам, скверам. Чистильщики тупо сидели на лавках в городском саду, в скверах и во дворах, потом шли в ближайший кинотеатр, покупали билет и смотрели фильм, после фильма снова пересаживались на лавки или за столики в рестораны и, отобедав, снова шли в кинотеатр, но уже в другой, смотреть зачастую тот же самый фильм.

Пока чистильщики «культурно отдыхали», их командир и Девятый привязывали на ходу придуманные планы к местности.

— А может, просто закинуть им в номера пару гранат, и все? Там всего третий этаж.

— Не надо гранат, по-тихому надо. Без шума.

— Ножом на выходе из гостиницы?

— Это тоже шум. Лучше было бы взять их живыми, вывезти куда-нибудь за город и…

Они обсуждали детали — расстановку сил, варианты противодействия «объекта», используемое оружие и приемы, просчитывали расстояния — кому, откуда и сколько потребуется секунд и шагов, чтобы оказаться там, где следует оказаться, проверяли пути эвакуации…

— А потом куда?

— Потом по восточной автостраде, до семнадцатого километра. Там начинается лесной массив. Нужны колеса.

— Только чистые колеса. Наш транспорт лучше не светить.

— Понятное дело.

— Надо проехать по маршруту, посмотреть, нет ли там постов ГАИ, засечь время…

Шел обыденный, «производственный» разговор. На тему куда ехать, на чем ехать, кому ехать, а кому не ехать… Шел нормальный разговор на ненормальную тему, на тему запланированной на сегодня смерти. Смерти двух ни о чем не подозревающих людей.

— Пошли кого-нибудь вперед, пусть выроют ямы. Только аккуратно, чтобы в двух шагах…

Договаривать он не стал, и так все было понятно: не обыватели должны были лечь в эти ямы, люди, имеющие отношение к МВД. И, значит, их искать будут. Но найти не должны…

Ямы вырыли в глухом, без тропинок, пустых консервных банок и других следов пребывания человека, месте. Но и там отыскали самое непривлекательное, труднопроходимое место.

Отмерили шагами прямоугольник два на полметра. А больше и не надо было, в безвестные могилы покойники ложатся без гробов, и, если не вмещаются, ложатся боком. Чтобы поменьше копать.

Чистильщики аккуратно собрали и перенесли в сторону лесной мусор — подгнившие стволы, ветки, шишки, прошлогоднюю листву. Подрезали, одним большим листом сняли с могилы дерн, положили «лицом» на траву. Вдавили штыковые лопаты в открывшийся чернозем. Но землю не отбрасывали, землю ссыпали в мешки.