Найти для носки что-нибудь одновременно консервативное исоблазнительное оказалось делом совсем не таким простым. В конце концов яостановилась на красной юбке, простых колготках и белой блузке, пуговицыкоторой предельно легко было застегивать и расстегивать. Мои новые серьги ввиде колец были слишком малы, чтобы Дженкс там восседал, по поводу чего весьпервый час феек только и жаловался. Теперь, когда мои волосы были подобранывверх и аккуратно разделены на пару рыжих конских хвостиков, я выглядела сущейпигалицей-студенткой. Впрочем, не рыжих. Маскировочный заговор работал— я сновабыла большеносой брюнеткой, буквально сочась лавандовыми духами. Фрэнсиснаверняка бы узнал, кто я на самом деле, но, раз уж на то пошло, этого я отнего и хотела.

Я принялась нервно выковыривать грязь из-под ногтей,мысленно беря на заметку при первом же удобном случае их отполировать. Краснаяэмаль бесследно исчезла после моего обращения в норку.

— Я ничего выгляжу? — поинтересовалась я у Дженкса, возясь своротником блузки.

— Ага, ничего.

— Ты даже не посмотрел, — пожаловалась я в тот самый момент,когда лифт вдруг затрезвонил. — Это может быть он, — сказала я. — Зелье у тебянаготове?

— Мне только крышку отковырнуть, и я его с головы до ногоболью. — Дженкс опять закатил стекло вверх и метнулся в укрытие. Между потолкоммашины и защитным козырьком балансировал подвешенный мною туда пузырек«снотворного» зелья. Фрэнсису, однако, будет предложено думать, что это нечтокуда более зловещее. Пузырек должен был послужить для Фрэнсиса славнымстимулом, чтобы он согласился позволить мне занять его место на допросеКаламака. Подобный наезд на взрослого мужчину, пусть даже слабака и размазню,был делом заковыристым. Не то чтобы я собиралась вырубать Фрэнсиса и засовыватьего в багажник. Но если оставить его без сознания там, где любой сможет егонайти, меня застукают.

Мы с Дженксом уже целый час околачивались на автостоянке,делая небольшие, но весьма существенные модификации спортивной машины Фрэнсиса.Дженксу потребовалось всего лишь несколько мгновений, чтобы закоротить тревожнуюсигнализацию, а также расфеячить замки дверцы водителя и окон. Я должна быладождаться Фрэнсиса снаружи машины, однако моя сумочка уже была засунута напассажирское сиденье.

Фрэнсис заполучил себе не машину, я сущее загляденье:красный автомобиль с откидным верхом и кожаными сиденьями. Там был двойнойконтроль климата. Стекла могли становиться непрозрачными— это я знала, потомучто сама попробовала. Там даже имелся встроенный мобильный телефон,аккумуляторы к которому теперь лежали у меня в сумочке. Буквенный номерной знакгласил: АРЕСТОВАНО. Проклятая штуковина имела в себе столько всяких хитрыхприспособлений, и для снятия каждого из них нужен был допуск. Вдобавок в машиневсе еще пахло новизной. «Взятка, — с уколом ревности задумалась я, — или деньгиза молчание?»

Световой индикатор над лифтами погас. Я нырнула за столб,надеясь, что это Фрэнсис. Мне меньше всего хотелось опоздать. Мой пульс мигомнабрал привычный стремительный ритм, и улыбка расплылась по моему лицу, стоиломне только узнать быстрые шаги Фрэнсиса. Он был один. Последовало звяканьеключей и удивленное «гм», когда машина не издала приветственного чириканьяпосле снятия -тревожной сигнализации. От радостного предвкушения у меня ажкончики пальцев защекотало. Дело обещало стать забавным.

Как только дверца машины пискнула, открываясь, я выскочилаиз-за столба. Мы с Фрэнсисом дружно влезли в автомобиль с разных его сторон иодновременно захлопнули дверцы.

— Что за черт? — воскликнул Фрэнсис, только теперь понимая,что он вдруг оказался в компании. Прищурив и без того узкие глаза, он сбросилсо лба вялую челку. — Рэчел! — произнес доносчик, только что не сочасьнеуместной самонадеянностью. — Рад тебя видеть. Ты такая мертвая.

Тут Фрэнсис протянул руку к дверце. Я быстро схватила его зазапястье, указывая на Дженкса. Феек ухмыльнулся. Его крылышки так затрепеталиот предвкушения, что превратились в одно смутное пятно, пока он похлопывалладонью по пузырьку с зельем. Фрэнсис побелел.

— Дело сделано, — прошептала я, отпуская его и запирая обе дверцы.— Ты арестован.

— Что... что ты такое творишь? — стал заикаться Фрэнсис,бледнея под своей гнусной щетиной.

Я улыбнулась.

— Я беру на себя твое задание по допросу Каламака. Ты всеголишь добровольно меня к нему отвезешь.

Фрэнсис сперва оцепенел, а затем выдал намек на твердостьхарактера.

— Пошла ты на Поворот, — проговорил он, не сводя глаз сДженкса и с зелья. — Не верю, что ты окунулась в черную магию и сварганилачто-то смертоносное. Я прямо сейчас тебя арестую.

Дженкс издал презрительный возглас и наклонил пузырек.

— Нет, Дженкс, погоди! — заорала я, вскакивая со своегосиденья. Почти сидя у Фрэнсиса на коленях, я прижала правую руку к дыхательномугорлу тощего сопляка и ухватилась за подголовник, буквально приковывая доносчикак сиденью. Пальцы Фрэнсиса успели ухватиться за мою руку, но в такой тесноте онничего поделать не мог. Внезапно выступивший у него на лбу пот заодно соскрипом пластиковой куртки показался мне еще зловреднее аромата моих духов. —Идиот! — зашипела я в ухо Фрэнсису, поднимая глаза на Дженкса. — Да ты хотьзнаешь, что там такое аккурат над твоей ширинкой болтается? Хочешь рискнуть иполучить необратимые последствия?

Фрэнсис молча покачал головой, и я придвинулась еще ближенесмотря на то, что рычаг переключения скоростей больно упирался мне в ляжку.

— Ты бы не сделала ничего смертоносного, — сказал затемФрэнсис. Голос его стал еще писклявей обычного.

Сидя на защитном козырьке, Дженкс пожаловался:

— Проклятье, Рэчел. Дай мне его отоварить. А рулить я тебя вдва счета научу.

Пальцы, зарывшиеся в мою руку, внезапно дернулись. Я всясжалась, используя боль как стимул, чтобы еще плотнее прижать негодяя ксиденью.

— Сикараха! — воскликнул Фрэнсис. — Ведь ты просто... — Тутя слегка дернула рукой, и из горла у него вышел лишь хрип.

— Сикараха? — заорал разъяренный Дженкс. — А ты потный мешокс дерьмом! Знавал я пердунов, которые приятней тебя пахли! Думаешь, ты лучшеменя? А, жопа с ручкой? Нет, сикарахой меня назвать! Рэчел, дай я сейчас же егоотоварю!

— Нет, — негромко ответила я, хотя моя нелюбовь к Фрэнсисууже превратилась в настоящее отвращение. — Уверен, мы с Фрэнсисом сможем найтиобщий язык. Все, что мне нужно, это поездка в поместье Трента и его допрос.Фрэнсису за это не нагорит. Ведь он жертва, не так ли? — Я мрачно улыбнуласьДженксу, прикидывая, удастся ли мне удержать его от усыпления Фрэнсиса послеподобного оскорбления. — И ты потом не станешь его преследовать. Слышишь меня,Дженкс? После того, как осел вспашет поле, его не убивают. Он еще следующейвесной может пригодиться. — Я опять подалась к Фрэнсису, дыша ему в самое ухо.— Верно, куколка?