— А если… кто-то зайдет? Увидит…

— Увидит что? — мурлыкнула я. — Что фессалийский генерал целует чужого адъютанта?

— Это звучит странно, — признался Дитер.

— А выглядит еще страннее, — рассмеялась я, расстегивая ремень. — Зато на ощупь… — Я нырнула рукой в брюки. — Мм… Неплохо!

— Мэрион! — выдохнул мой генерал. — Подожди…

— Не хочу ждать… — Я снова поцеловала Дитера в губы. — Ведь я провинилась? Значит, пришло время загладить свою вину.

Я скользнула вниз, мягко опускаясь на колени. Дитер был возбужден до предела, его пряный аромат сводил с ума, его упругость ощущалась на языке и в свою очередь заводила меня. Томление нарастало, как приливная волна, в ушах звенело, наше дыхание звучало в унисон, насыщая воздух электричеством и любовью. Я помогала рукой, Дитер гладил меня по волосам, постанывая и покачиваясь в такт моим движениям, но не перехватывал инициативу, позволяя вести эту партию мне. А я не спешила, и от одной мысли о том, что нас могут увидеть в такой пикантной ситуации, адреналин выстреливал в кровь и кожа покрывалась мурашками. Я почувствовала, как напряглись и начали сокращаться его мышцы, но не отпускала до последней сладостной судороги, до разрядки. И только когда в последнем томительном стоне Дитер выдохнул мое имя:

— Мэрион… — я наконец отпустила его, поглаживая и успокаивая. — О, Мэрион, — повторил Дитер и, разомлев, обнял меня.

Я прижалась к нему, все еще пребывая в томительном плену возбуждения. Волны накатывали, омывая изнутри. Наверное, это зрела моя любовь и текла через нас обоих, дарила одно дыхание на двоих, одно сердцебиение на двоих, одну нежность…

— Теперь я прощена, любимый? — лукаво спросила я, глядя на мужа снизу вверх.

Он улыбнулся и поцеловал меня:

— Безусловно. Только теперь моя очередь дарить удовольствие.

— Прямо сейчас? — рассмеялась я, продолжая ластиться к своему генералу. — Вы и вправду ненасытны, ваше сиятельство!

— Когда рядом со мной находится лучшая в мире женщина, я становлюсь настоящим зверем, — признался Дитер.

— В таком случае, — начала я, — нам нужно…

Полог шатра качнулся от сквозняка. Я вздрогнула, машинально отстраняясь от мужа. Дитер поспешно запахнул китель, но никто не вошел, только я заметила, как полупрозрачное облачко подплыло к моему плечу и дохнуло в ухо свежестью ментола:

«Хозяйка, сюда идут…»

— Вот так всегда! — расстроилась я. — Дитер, придется нам в следующий раз. Боюсь, нас сейчас кто-то побеспо…

— Ваше сиятельство! — прокричали снаружи. Кажется, это был Ганс, однако, наученный прошлым опытом, он не спешил входить. — Срочно! Беда!

«Беда…»

Слово обдало меня новой волной, но на этот раз она была холодной и колкой. Как воды северных морей.

— Что такое, Ганс? — ответно крикнул Дитер и застегнулся на все пуговицы. Я тоже привела себя в порядок, пригладила волосы и одернула форму, и тогда генерал крикнул: — Входи же!

Ганс не вошел, а вбежал. Всклокоченный, с лихорадочно горящими глазами.

— Налет! — выпалил он. — Только что поступило донесение! Возле села Набур появились черные всадники!

«Как?» — хотела спросить я и не спросила.

Дитер слегка отодвинул меня плечом и чеканным шагом прошел через шатер.

— Собираем отряд, — отрывисто приказал он. — Немедленно.

Снаружи тревожно и заунывно завыли горны.

Я много раз видела это на учениях: солдаты вооружались до зубов, группировались по отрядам, формировали пехоту и конницу. Но одно дело — учения, и совершенно другое — реальная война.

Битва с тварями из Туманного лога, можно сказать, прошла мимо меня. А теперь предстояло очутиться в самой гуще событий…

Конечно, Дитер бы предпочел, чтобы я осталась в штабе вместе с Шэном. Да и сам Шэн был того же мнения. Вот только человек предполагает, но жизнь обязательно вносит свои коррективы. Возможно, я бы никогда так и не увидела черных всадников, если бы они не явились прямиком в наш лагерь.

Это случилось так.

Дитер выслал отряд к селу Набур, а мы остались готовить подкрепление. Один из моих духов — Забияка — вызвался слетать следом за войском и проследить за битвой.

«Битва в режиме онлайн», — мрачно подумалось мне.

Я не находила себе места и напряженно ожидала вестей. Но ждать пришлось недолго.

«Хозяйка, они несутся сюда!» — Забияка материализовался над моим ухом, и я уловила в его голосе неприкрытое волнение.

— Куда это «сюда»? — не поняла я.

«Сюда, на лагерь!»

Он хвостом указал направление, я выбежала из шатра и замерла.

Горизонт наливался тьмой.

Черные тучи текли, как пролитые чернила, заполняя небо. Издалека доносился нутряной гул, не то отголосок грома, не то топот тысячи копыт. Листья на деревьях дрожали, вода в бадьях шла рябью, и наши кони взволнованно ржали, пытаясь встать на дыбы.

— Они идут, Шэн! — Я метнулась к альтарцу.

Тот находился в компании главнокомандующего Е Бо-Джинга. Вдвоем они переговаривались над картой, исчерканной красными крестиками и зелеными стрелками. Е Бо-Джинг полоснул по мне суровым взглядом, и я поняла, что нарушила субординацию, позволив себе вломиться в шатер без предупреждения, да еще и назвала Ю Шэн-Ли по имени, а не по должности.

— Кто идет? — тем не менее спокойно спросил Шэн.

— Всадники! — выдохнула я. — Вы… вы слышите?

Теперь это слышали и чувствовали все: звуки землетрясения, вибрации земной коры под ногами. Полог шатра колебался, движимый порывами холодного воздуха, и тень ползла, закрывая солнце и марая голубой бархат неба непроглядной тьмой.

— Оставайся в штабе! — прокричал мне Шэн, впиваясь в плечо.

— Но…

— Это приказ!

Я всхлипнула и, развернувшись, поплелась к блиндажу. Туда же двое альтарцев тащили орущего Ченга: мальчишка выворачивался, пробовал кусаться и выл, как бешеный кот.

— Пустите! — орал он. — Я тоже пойду! Я умею! Постреляю гадов!

— Мал еще, — пыхтел один из солдат, встряхивая Ченга за шкирку. — Сиди и носа не высовывай!

Увидев меня, презрительно усмехнулся, а мои щеки покрылись румянцем.

Задира и драчун, значит? Адъютант альтарского посла, значит? Сопляк, которому место в штабе, пока другие проливают кровь?!

«Вы не можете рисковать жизнью Оракула, госпожа», — напомнил Умник.

— Знаю, — ответила я и опустила лицо. — Моя бедная девочка… мы выстоим, правда?

Я погладила живот, и щеку мне пощекотал теплый ветер. Я приложила к лицу ладонь, словно дотронулась до своей малышки. Конечно, она спит и видит во сне пшеничное поле и всадников, несущихся, как лавина.