Вы не ошиблись, генерал? Разве не спуск – самое опасное место?

Хорис ухмыльнулся и глянул на Эйлиш, призывая ее ответить.

- Славный мой, если кайры пойдут на штурм, нижняя половина спуска обречена. Неминуемо падет и бастион, и нижний вал. Врага можно остановить лишь на середине спуска, когда северное войско сожмется до ширины дороги. Наша надежда – стрелки на верхнем валу.

Лахт Мис добавил:

- Все, кто стоит ниже, побегут с началом боя. Но именно это от них и требуется: своим бегством заманить кайров повыше, на узкую дорогу, под огонь Перстов.

- Разумно, - хмыкнул Джоакин. – Но остался третий вопрос…

Он умолк, сбитый с толку сказочным, божественным запахом. Денщик внес в шатер сковороду, на которой дымились пять ломтиков жареного мяса. Кажется, ничего более приятного он в жизни не нюхал!

- Давайте же приступим к главному блюду трапезы, - торжественно сказал Хорис.

Закатники молчали, пока денщик раскладывал мясо по тарелкам. Потом приступили к молитве – отчего-то не в начале ужина, а сейчас, при перемене блюд. Джо не выдержал и попробовал кусочек. Никогда бы не подумал, что конина может быть такой сочной и мягкой!

- Генерал, ваш повар – гений!

- И святой человек, - согласился Хорис. – С мыслями о Ней…

Он положил мясо в рот.

- С мыслями о Ней… - повторили Эйлиш, Мис и адъютант.

Все принялись жевать – медленно, вдумчиво, будто бы даже с трепетом.

Чудесный вкус заставил людей забыть о беседе. Оно и хорошо, поскольку третий вопрос отнюдь не способствовал аппетиту. Джоакин молча и с наслаждением поглотил ломоть мяса. Сердечно поблагодарил генерала, отер губы салфеткой и лишь тогда вернулся к делу:

- Неловко беспокоить вас такою темой, но я сделал тревожное наблюдение, и граф велел мне обсудить это с вами. Нынешним утром мы видели на склоне группу солдат из вашего полка, они варили и собирались съесть нечто с дурным запахом. При моем появлении спрятали какую-то кость и уклонились от ответов на мои вопросы. Простите, генерал, но я боюсь, как бы они не ели мертвечину.

- Хм. Непростое дело, сир Джоакин, - жестом степного кочевника Хорис огладил усы. – Почему вы думаете, что их пищей был покойник?

- Они быстро спрятали кость, но я успел заметить ее размер. Она не принадлежала ни коню, ни крысе. Могла быть собачьей, но псов почти не осталось, а все, что уцелели, стоят на учете у лорда Мартина.

- Вы видели только одну кость?

- Да, генерал.

- Значит, они могли употребить не целого покойника, а лишь его фрагмент?

- Скорей всего, так и было… Но какая разница? Вы хотите разыскать поврежденный труп?

- А далеко ли отстояло это место от лазарета?

- Совсем не далеко, ярдов сто.

- Кто знает, производились ли утром хирургические операции?

Хорис адресовал вопрос своим подчиненным. Эйлиш не знала, а Мис ответил утвердительно:

- У одного сержанта отняли руку.

- Какое это имеет… - начал было Джо, но тут понял сам. – Фу, мерзость, дрянь! Святые боги, это же отвратительно!

Хорис печально склонил голову.

- Да, сир, ужасно. Я разыщу этих солдат и подвергну строгой каре. Если вас не затруднит, помогите мне с опознанием.

- Так точно, генерал.

- Нет более постыдного дела, чем пожирание плоти живого человека. Даже если эта плоть была отделена от тела.

- Да, генерал! Меня чуть не стошнило. Это почти то же самое, что жрать мертвеца!

Хорис решительно качнул головой:

- О, нет, сир, я не могу согласиться. Кто ест живую человеческую плоть, тот совершает надругательство над природой. Но тот, кто употребляет плоть покойника с должным почтением и молитвой, тот поклоняется священному таинству смерти.

- Невелика разница! И то, и другое гадко!

- Вы тысячу раз, не смущаясь, ели свинину. А мертвый человек, в отличие от свиньи, наполнен духовностью. Он близок к Павшей и любим ею. Приобщаясь к мертвецу, мы прикасаемся к божественному. Важно делать это с молитвою и мыслями о Ней.

Джоакин судорожно сглотнул. Уставился на свою тарелку.

Зажал рот рукой, вылетел из шатра, упал на колени, корчась от спазмов.

Закатники вышли следом и некоторое время наблюдали, как Джоакин блюет.

- Он не приемлет Ее, - сказал Лахт Мис.

- Он не приемлет себя, – возразила Хаш Эйлиш. – А Павшая давно уже владеет им.

- Моя девочка, - генерал потрепал ее по затылку и обнаружил влагу на волосах. – О, дождь начинается, как я и говорил!

- Общий подъем! – скомандовал Лахт Мис. – Готовься к дождю! Начать помывку и сбор воды!

Все вокруг засуетились, вынося ведра, котелки, кадки. Кто-то раздевался, кто-то бегал в поисках мыла, кто-то готовил щетки, чтобы мыть коней.

Джоакин перекатился на спину и подставил лицо первым каплям ливня. Подумал: какая гадость! Трупоеды проклятые! Падаль, фу…

Полежал еще немного, умылся, сплюнул остатки тошноты.

Подумал: черт, зря меня вырвало. Через час снова захочу жрать.

Звезда - 2

Июль 1775г. от Сошествия

Герцогство Альмера

Тьма, как поздно она догадалась!

А хитрый Эрвин говорил ей, когда еще доверял. Гвенда, Луис, Минерва, жидкости тела… Это была лишь одна теория, Эрвин придумывал их пачками, Аланис слушала вполуха, не веря, что в тот раз он попал в цель. Тьма! Сообрази она вовремя…

Глядя в зеркало, она терла пальцами засос на шее, потом облизывала их, как леденец. Сухо. Ни капли слюны не осталось. Целая ночь прошла, уже утро…

Пауль только раз поцеловал Аланис, и то в шею. Пауль ни разу не пытался ее взять. Приказал солдату изнасиловать ее – хотя мог сам. Но каждого ханида вир канна он поцеловал прямо в губы. В губы. Каждого.

Она вымазала маслом засос на шее. Тщательно стерла кусочком хлеба и съела. Может быть… Нет, не может. За ночь высохло начисто, да и смазалось об подушку.

А впереди – Альмера. Первые сотни дикарей уже прутся через Юлианин мост, чтобы грабить, топтать, пожирать ее родную землю.

Аланис видела тренировки ханидов, слышала все наставления. Легко управлять Перстом Вильгельма, она бы точно справилась. Нужна лишь… жидкость тела.

Кровь Пауля ей не получить. Если б она могла нанести ему рану, то могла бы и убить. Вонзить нож в глаз или шею… Тогда – конец пути, шаваны разорвут ее на куски. И пускай, спасение Альмеры стоит