что увидела – его. Своего мужа. Который сидел в кресле, откинувшись на спинку, и, кажется, спал. Голова безвольно свесилась набок, глаза закрыты. Но, не больше секунды прошло, как они распахнулись. И сразу щёки опалило жаром.

– Ты почему здесь? – выдохнула Илана сердито.

Глеб выдержал её неприязненный взгляд, негромко пояснил:

– На всякий случай. Чтобы тебя опять куда не понесло.

Ну надо же! Может, ещё прочитает ей нотацию, как не следует себя вести.

– А тебе-то что за забота?

– Я за тебя отвечаю.

– Серьёзно? Какое внезапное открытие!

Да ей и без него было ужасно стыдно, поэтому Илана только сильнее злилась. Чтобы задавить смущение. Чтобы не признавать, это он её спас.

– И как ты вообще там оказался? Ты, что, за мной следил?

– Не важно.

Хотя, конечно, вряд ли следил. Просто решил, что прошло уже достаточно времени, что она перебесилась и готова простить.

Обойдётся!

– Приводи себя в порядок и собирайся, – внезапно выдал Глеб, достаточно уверенно, но в то же время вполне миролюбиво. – Я сейчас съезжу к озеру, тоже заберу вещи. И поедем домой.

– Рано же ещё, – напомнила она с нарочитой многозначительностью. – Целый день остался.

Муж дёрнул уголком рта, поинтересовался:

– И что ты будешь делать?

– А тебе не всё ли равно? – фыркнула Илана и опять напомнила с вызовом: – У нас же свободные отношения. Ты проводишь время и спишь с кем захочешь. Я тоже.

Он на мгновение отвёл взгляд, заключил негромко:

– У меня была одна. – Потом снова посмотрел на Илану и всё-таки не удержался, высказал назидательно: – Я не снимал кого попало по барам. Особенно по пьяни. Хотя я мужик, мне-то не страшно. – Вроде бы он не планировал договаривать, чтобы не зацепить её слишком сильно, оборвал фразу на середине: – А вот ты…

Впрочем, она тоже дослушивать не собиралась.

– Так тебе же лучше, если бы со мной что-то случилось. Избавился и всё, свободен. Тебе хорошо, и я одна во всём виновата. Загуляла вот и получила по заслугам.

Голос дрогнул, ещё немного, и Илана, наверное, расплакалась бы, от злости, стыда и бессилия, но Глеб вдруг выдал совсем неожиданное, никак не соответствующее их бессмысленной перепалке:

– Лан, ну это правда случайно вышло.

– Не ври! – выкрикнула она, повторила упрямо: – Не ври. – И отчаянно продолжила, не жалея себя: – Ты по-прежнему любишь её и всё время думаешь о ней. А я… я так, осознанная необходимость. Так почему бы не приспособить к делу, образовавшуюся дыру заткнуть. И ты ведь наверняка, пока со мной был, её представлял, вместо меня.

Стоило высказать вслух последнюю фразу, как сердце опять пронзило невыносимой болью. Илана на секунду зажмурилась, судорожно втянула воздух, и, сглотнув образовавшийся в горле комок, вопреки тому, что чувствовала, заявила:

– Но мне… всё равно! Думай, о ком хочешь. Живи, как нравится. Тебе нужны чисто деловые отношения? Наш брак – формальность? Хорошо, пусть так и будет. Я только за. И можешь уже катиться за своими вещами.

Глава 29

Они по-прежнему ночевали в разных комнатах, время от времени даже общались, но теперь уже вполне вежливо-сдержанно, или, скорее, безразлично друг другу. Внешне. Что бы там Илана ни заявляла, что бы ни обещала себе, «мне всё равно» не очень-то получалось. И чем больше проходило дней, тем легче не становилось. Наоборот.

Состояние ссоры, даже мирной, её всегда тяготило, побыстрее хотелось всё исправить, наладить, тем более – будто назло – чувства к мужу изменились. Это была уже не просто восторженная девичья влюблённость к выдуманному образу, к выстроенной самой же красивой картинке, не имеющей к конкретному человеку почти никакого отношения. Это стало нечто большим, даже если не являлось пока настоящей любовью, но располагалось где-то рядом. В преддверии.

Теперь она знала его, замечала недостатки, видела слабости, не считала идеальным, но у них нашлось и достаточно общего. Они даже пережили вместе кое-что, и ощутили, что вдвоём им может быть не только очень плохо, но и очень хорошо. И всё-таки Илана упрямо останавливала себя, когда нестерпимо тянуло сделать шаг навстречу.

В конце концов у неё же тоже есть гордость. И она прекрасно помнила тот жуткие стыд и боль от осознания, что может претендовать только на жалкие крохи от предназначенных не ей чувств. И в чём, в чём, а в этом она не собиралась довольствоваться малым. Или всё, или ничего. Тем более, что сейчас ощущал и думал Глеб, у неё тоже никак не получалось понять.

Иногда Илане казалось, что его тоже тяготит их «худой мир». Он не выглядел ни успокоенным, ни довольным, теперь всегда ночевал дома и часто сам заговаривал, хотя все эти разговоры касались каких-то будничных бытовых вещей и даже краем не задевали его эмоций, словно они и правда были не семьёй, а всего лишь деловыми партнёрами. Так значит его вполне устраивало именно такое существование.

Муж большую часть дня пропадал на работе, а она в основном проводила время во флигеле, по-прежнему делала переводы, а ещё наконец-то – опять через родителей и их знакомых – нашла себе ученика, точнее ученицу, которую за последний год перед выпуском из школы требовалось натаскать по английскому. Для начала только одну, потому что никогда раньше Илана не занималась всерьёз репетиторством. Но вроде бы у неё неплохо получалось.

Занятия проходили онлайн – всем так оказалось удобнее, чтобы не тратить время на дорогу. Илана устраивалась с ноутбуком на первом этаже в холле, считая, что там более рабочая обстановка, чем в спальне, и не переживала, что кто-то побеспокоит.

Обычно действительно не беспокоили, но в этот раз Глеб вернулся раньше, когда до конца урока осталось ещё минут пять. Мешать он, конечно, не стал, только озадаченно свёл брови, но, не задерживаясь, поднялся наверх. Правда потом опять спустился, переодевшись, стоило Илане закрыть крышку ноутбука, и поинтересовался, сосредоточенно прищурившись:

– Это ты сейчас что делала?

– Занятие проводила, – пояснила она с лёгким вызовом. – Помогаю девочке подготовиться к ЕГЭ. Ей нужно для поступления.

Неужели сейчас Глеб скажет, что она занимается ерундой и какой из неё репетитор, и что лучше бы не позорилась сама и не позорила его? Но он опять спросил:

– Ты так хорошо владеешь английским?

– Ну да, – подтвердила Илана, напомнила с обидой: – Я же иняз окончила. А ты не знал?

– Наверняка знал, – задумчиво возразил Глеб. – Просто из головы вылетело.

Конечно. Всё, что касалось её, для него по-прежнему не имело особого значения. Слышал, но забыл. Потому что неважно.

Она подхватила