Князья Саладина убедили его в этом, и, чтобы его последнее государство не было хуже первого[253], он согласился на заключение мира на лучших условиях, каких только можно будет добиться. Поэтому было объявлено, что они согласятся на заключение мира на лучших условиях. Когда посланники [из гарнизона города] объявили решение Саладина и его советников, осажденные возликовали. Их представители вышли из города к нашему королю. Через переводчика они предложили сдать город Акру, свободно и добровольно, отказаться от Святого креста и двухсот христиан, которых они взяли в плен, и еще отдать пятьдесят человек.

Когда наши люди нашли эти условия неприемлемыми, мусульмане предложили две тысячи благородных христиан и пять сотен менее значительных пленных, которых Саладин разыщет в своих владениях. Турки должны покинуть город, не взяв с собой ничего, кроме своей одежды. Они должны оставить оружие, продовольствие и все остальное. Более того, в качестве выкупа за своих пленных они должны отдать две сотни тысяч сарацинских талантов королю. Чтобы обеспечить выполнение этих требований, они отдадут в заложники самых благородных и важных турок, каких только найдут в городе.

Наши короли посовещались со своими советниками и друг с другом относительно того, следует ли принять условия. Общее решение было таково, что условия должны быть приняты. Были даны клятвы, и соглашение изложено в письменной форме. Затем, когда заложники были переданы, турки покинули город с пустыми руками.

В пятницу после праздника св. Бенедикта[254] заложники, в число которых входили самые богатые и важные эмиры, были доставлены и приняты. Было условлено, что Святой крест будет доставлен в конце месяца, так же как и пленные, которых пока собирали. Когда слухи об этих договоренностях, касающихся сдачи города, стали известны, невежественная толпа пришла в ярость. Но умные люди исполнились радости, поскольку быстро и без опасностей достигли цели, которой перед этим не могли достичь так долго.

Тогда глашатаи объявили, что всем запрещается словом или делом оскорблять турок или наносить вред побежденным людям. Также нельзя было метать снаряды в разрушенные стены или в турок, которые могут быть замечены на фортификационных сооружениях. В тот решающий день честность турок была безукоризненной, так же как велика была их храбрость, поскольку они бы ли очень искусны в военном деле. Теперь же, когда они покидали город, их провожали любопытные взгляды христиан, которые восхищались их военной доблестью. Их походка, когда они появились на выходе из города практически с пустыми руками, была полна достоинства. Они были побеждены, но не покорены своими противниками. Хотя крайняя нужда довела их почти до нищенства, они не были сломлены терзающим их беспокойством, не были угнетены и утратой своего имущества. Их сила духа не исчезла, даже наоборот, они выглядели победителями. Однако их лживый суеверный культ развратил этих людей. Их непростительная ошибка превратила их в идолопоклонников.

Когда все турки покинули город, христиане по приказу двух королей открыли ворота и свободно вошли. Они ликовали, пели и танцевали. Они славили Всевышнего и возносили ему благодарственные молитвы, поскольку возвеличил Господь милость свою[255] на спасение своим людям. На стенах и башнях были подняты королевские флаги. Город был поровну разделен между двумя королями. Пропорционально распределялось оружие и продовольствие. Пленные высокого ранга были разделены по жребию. Король Франции в числе прочего приобрел величественный дворец тамплиеров со всем, что в нем было. Король Ричард получил королевский дворец, куда отправил королев с детьми и слугами. Таким образом, каждый из королей мирно обеспечил свое положение. Армия разместилась по всему городу. После длительной осады наши люди наконец смогли отдохнуть и насладиться миром. В ночь после того, как мы вошли в город, Саладин, опасаясь наших людей, снялся с места, где раньше был его лагерь, и расположился на горе, находящейся в отдалении.

Филипп-Август считал захват Акры своим личным освобождением от дальнейшего участия в Крестовом походе. Он никогда не был таким же пламенным крестоносцем, как Ричард, и к тому же после прибытия в Палестину постоянно испытывал проблемы со здоровьем. Когда Акра снова оказалась в руках христиан, французский король решил, что его миссия выполнена, и немедленно начал готовиться к возвращению на Запад.

[256]

После взятия города все практические вопросы были решены, и к концу месяца июля [в течение которого турки обещали вернуть Святой крест] в армии прошел слух, что король Франции, на которого люди возлагали столько надежд, хочет возвратиться домой и готовиться к путешествию. Стыд и позор! Он хотел вернуться, когда дело еще не сделано! Стыдно должно быть тому, чей долг – править множеством людей, поднимать христиан на такое богоугодное дело, заботиться о решении труднейшей задачи.

Но что можно было с этим поделать? Французский король признался, что болезнь явилась причиной его паломничества и что он уже выполнил свою клятву, конечно, насколько это было в его силах. Но, поскольку он был вполне здоров, когда принял крест вместе с королем Генрихом[257] между Триром и Жизором, это его заявление как-то не вязалось с очевидным.

Нельзя сказать, что он оставлял дело недоделанным. Король Франции совершил многое на Святой земле, проведя осаду города. Он сделал много полезного и оказал большую помощь. На людей благотворно действовало уже одно только присутствие этого самого могущественного христианского короля.

Когда стало известно, что желание французского короля вернуться на Запад непоколебимо и он не поддастся ни на уговоры, ни на слезные мольбы, французы по возможности отказывались подчиняться ему и отвергли своего господина. Они призывали на голову человека, собиравшегося уезжать, все беды, какие только могли произойти с человеком в этой жизни. Тем не менее король собрался в путь со всей возможной поспешностью. Вместо себя на Святой земле он оставил герцога Бургундского. Он попросил короля Ричарда предоставить в его распоряжение несколько галер, и Ричард великодушно приказал, чтобы ему отдали две самые лучшие. Неблагодарность Филиппа позднее стала очевидной.

Король Ричард предложил французскому королю соглашение о взаимном доверии и безопасности. Этим королям не нравилась вражда, и, хотя они стремились к взаимной любви, этого было недостаточно, чтобы исключить страх. Король Ричард очень хотел заключить пакт, поскольку его нередко беспокоил страх. Он потребовал, чтобы французский король поклялся хранить доверие, и пообещал, что, сознательно или злонамеренно, не посягнет на земли короля Ричарда или земли его соратников, пока Ричард будет в Крестовом походе. Но если окажется, что король Ричард виновен в чем-то недостойном, он будет призван французским королем в течение сорока дней после своего возвращения домой, чтобы исправить содеянное, что бы это ни было. И он будет предупрежден французским королем, прежде чем монарх помыслит о мести. Французский король поклялся в этом и обещал королю Ричарду, что будет неукоснительно соблюдать все условия. Он оставил в качестве заложников герцога Бургундского и графа Генриха[258] и еще пятерых человек или даже больше, чьи имена неизвестны. Насколько верным клятве был французский король, хорошо известно каждому. Едва возвратившись домой, он возбудил недовольство в стране, а в Нормандии начались беспорядки. Что еще можно сказать? В общем, король Франции уехал из армии в Акре. Его не благословляли, а только проклинали и желали самого худшего.