Он заявил, что на него можно положиться, что они будут пользоваться абсолютной свободой, что он не будет досаждать их людям и вообще бояться нечего. Они отказались приехать, но на следующий день император отправил им дары в знак своего доброжелательного отношения: хлеб, козье мясо и вино с лучших кипрских виноградников, которое, как утверждают, неповторимо. На третий день, в воскресенье[241] он попытался заманить королев льстивыми речами и хитрыми обещаниями. Они теперь оказались в трудной ситуации и не знали, как поступить. Они беспокоились, что если поддадутся на уговоры императора, то могут стать пленницами, а если будут продолжать отказываться, он может пойти на насилие.

Пока королевы печально совещались друг с другом в то воскресенье, наблюдатели заметили два корабля, направляющиеся к острову. Они выглядели как острые шипы, выступающие из пенистого моря. Пока королевы и их приближенные обсуждали эти неподтвержденные новости, они увидели и другие корабли, идущие следом. За военными силами шло еще много кораблей, и все они направлялись прямо в порт. Королевы возликовали так же сильно, как лишь недавно печалились. Наконец после многих неудач с Божьей помощью король Ричард прибыл на остров Кипр. В праздник св. Иоанна перед Латинскими воротами[242] король Ричард и его армия прибыли в порт Лимассол. Правда, король остался на борту корабля.

Узнав о злоключениях потерпевших кораблекрушение людей, о том, как их обокрали, он глубоко опечалился. На следующий день, в понедельник[243], он отправил двух рыцарей к императору и миролюбиво предложил ему добровольно возместить ущерб и вернуть все, украденное у потерпевших кораблекрушение людей.

Император вознегодовал, словно ему было нанесено величайшее оскорбление. Он наговорил посланцам много нехороших, бранных слов. Он заявил, что английский король ничего для него не значит, видимо считая, что после захвата императорской власти он имеет право на все что угодно.

Когда посланники доложили его ответ королю, Ричард был возмущен надменностью императора и его грубым ответом, так же как и обращением со своими людьми. Король сразу приказал своим людям вооружаться и приступить к высадке. Те повиновались беспрекословно.

Король вместе со своими людьми отправился на одном из скифов[244] на берег.

Император, собравший крупные силы, всячески препятствовал высадке. Все преграды и помехи, любые препятствия, которые только можно было найти в городе, использовались, чтобы помешать англичанам. Киприоты собирали даже двери и окна, которые выламывали из домов, столбы, стулья и табуретки, ступеньки лестниц, кухонную утварь и мебель, щиты, старые галеры и брошенные лодки. В общем, все, что можно было найти в Лимассоле и отнести к морю, собирали и складывали на берегу, чтобы не дать противнику высадиться.

Исаак Дука Комнин сам вооружился и вместе с другими киприотами патрулировал побережье. Выглядели они великолепно! Они были хорошо вооружены и облачены в дорогие многоцветные одежды. У них были боевые кони и очень красивые мулы. Они выходили на берег, размахивая бесчисленными флагами. Киприоты были готовы сражаться, чтобы отбросить наших людей или как можно дольше задержать их. Они хотели испугать наших людей, которые рвались в сражение с громкими боевыми криками, похожими на собачий лай. Крики возбуждали нас, как и собак, и враг решил сделать невозможное. На берегу было несколько баллист и лучники, а также пять галер, достаточно хорошо вооруженных и полных молодых людей, имевших опыт в морских сражениях. Многим нашим людям бой показался неравным, потому что они гребли на нескольких хрупких скифах, чтобы занять порт, где было множество народу. Более того, наших людей было мало, потому что большинство из них остались на кораблях, одолеваемые морской болезнью. А местные жители были на своей земле и могли делать все, что им заблагорассудиться.

У обеих сторон были баллисты. Во время атаки стороны некоторое время забрасывали друг друга камнями, и много киприотов было убито. Остальные отступили, поскольку не выдержали мощи атаки. Стрелы летели тучами, и несколько человек погибли в волнах, стремясь там спастись от стрел. Киприоты начали отступать. Они бежали, расталкивая друг друга.

Когда наши люди взяли их галеры и лодки, баллистарии и лучники, ободренные первым успехом, обрушили град дротиков и стрел на тех, кто бежал с берега. В общем, киприоты, сражавшиеся на берегу, со всей поспешностью отступили. А наши и вражеские баллистарии продолжали осыпать друг друга дротиками и стрелами. Даже небо, казалось, от них потемнело, и день померк. В городе бурлила людская толпа, а множество баллистариев продолжали работать. В сражении установилось некое равновесие. Казалось, победа висит в воздухе, не зная, на какую чашу весов ей опуститься. Все наши люди отвечали врагу ударом на удар, но пока не могли добиться решающего успеха, а король размышлял о посылке наших отважных воинов из скифов на берег.

Потом он первым выскочил из лодки в море и храбро устремился на киприотов. Наши люди бросились за ним. Далее они сопровождали короля и пускали стрелы во всех, кто пытался сопротивляться. Как только новые силы наших людей вступили в бой, ряды киприотов дрогнули. Можно было видеть летящие стрелы и копья, убегающих греков, слышать стоны раненых, крики отступавших.

Когда греки бежали с берега, наши люди сначала оттеснили их в город, а потом – из города в лагерь, расположенный на близлежащей равнине. Преследуя императора, король обзавелся лошадью. Вскочив в седло, он поскакал к императору и сказал: «Господин император, я вызываю вас на бой один на один». Император сделал вид, что согласился, но сразу сбежал. А король занял город Лимассол. Королев он поселил в красивой вилле. Там после многих приключений и неудобств, связанных с морским путешествием, они наконец смогли отдохнуть.

Король провел ночь[245] в палатках, пока его лошадей доставляли с транспортных судов. Однако император догадывался, что лошадей у короля нет. И на ночлег он расположился всего лишь в двух лигах[246] от короля. На следующий день в девятом часу король последовал дальше, уже на своей лошади. Неподалеку он обнаружил нескольких греков, стоявших в оливковой роще со своими красивыми знаменами. Король бросился вдогонку за беглецами. Наши лошади больше месяца провели в море и были далеко не в лучшей форме. Поэтому наши люди щадили лошадей и вели преследование сдержанно. Наконец они увидели императорскую армию, которая остановилась на ночь в соседней долине. Когда же греки их заметили, наши люди прекратили преследование и остановились. Греки начали шуметь. Среди всеобщего гама и суматохи они выкрикивали ужасные оскорбления в адрес наших людей. Шум разбудил императора. Тот сел на коня и в сопровождении своих людей стал медленно приближаться к нам, чтобы разведать обстановку. С королем в тот момент было только пятьдесят рыцарей, которые, в отличие от противника, не испытывали страха. Вдохновленный этим страхом, король пришпорил коня и поскакал прямо на врага. Он легко прорвал оборону и, атакуя то одну группу, то другую, быстро разогнал врага.