– Хорошо, пойдём.

Прогулка до деревни показалась ей лёгкой разминкой. Всё было такое новое и непривычное и в то же время странно знакомое. Амлон вздохнула. После Ирхана ей придётся заново привыкать к родной стране.

Родная деревушка встретила её не запустением и пеплом пожарища, как она боялась, а новыми добротными домами. Вечерело. Амлон примерно помнила, где стоял их дом. Но сейчас всё так неуловимо изменилось. Она шла по деревне, всматриваясь в очертания домов. Она помнила эти дома горящими, но сейчас всё было отстроено заново. Вдруг на мгновенье открылась дверь одного из ближайших домов, выпуская стройную и ещё молодую женщину и Амлон схватилась за руку Дарина. А потом вдруг несмело шагнула вперёд.

– Мама!

– Амлон? – Женщина неверяще всмотрелась в темноту, а потом бросилась к ней и обняла. – Девочка моя! Ты живая! Где ты была столько лет? Пойдём домой, ты всё мне расскажешь.

Дарин стоял в темноте. Она, наверное, не видела его.

– Мама, – тихо и робко сказала Амлон. – Я не одна. Это мой муж, Дарин.

Он вышел из тени и встал рядом с ней. Мама молчала. Амлон подняла голову и увидела, как опустила глаза мама. Ну конечно, она, наверное, разглядела и её остриженые волосы и ирханскую одежду на них обоих. Молчание затягивалось. Матушка прятала глаза.

Вдруг дверь распахнулась, пропуская высокого мужчину, за спинами которого прятались двое мальчиков. Значит, её братья тоже выжили. А мужчина? Затеплившаяся было надежда, тут же развеялась, стоило ему заговорить. Это не отец.

– Мина, кто это?

– Это… – мама замялась, словно стыдилась, – это вернулась моя дочь.

Мужчина нахмурился, оглядел её, перевёл взгляд на Дарина и неприязненно усмехнулся, но промолчал.

– Время позднее, Раст, может они останутся у нас? – Мама подняла глаза на мужчину, словно спрашивая позволения, но мужчина молчал, оставляя матушку решать самой.

– Спасибо мама, мы пойдём. Я была рада тебя видеть, – Кивнула матери Амлон, развернулась и пошла прочь из деревни, потянув Дарина за собой. И только отойдя на достаточное расстояние, так чтобы её не было слышно, она разрыдалась.

Она вовсе не так представляла себе встречу с матерью. Наверное, надо радоваться, что они с братьями выжили. Но… Радоваться не получалось. Словно из неё вытащили стержень.

– Тише, родная, тише. – Дарин гладил её по волосам. – Я с тобой.

Амлон успокоилась. И встал вопрос, что им делать. У них было золото. Лететь в гостиницу ночевать и ужинать? Живот сводило от голода. У неё была мысль. Выйдет или нет, она не знала, но стоило попробовать.

– Пойдём, – решительно сказала она. Она пойдёт в храм и попросит приюта. Священник не должен отказать.

Они шли молча, почти в темноте. Но она и с закрытыми глазами могла вспомнить дорогу к храму. Сколько раз во сне в ненавистном Ирхане она бродила по этим тропинкам и просыпалась от привкуса слёз.

– Амлон!

– Да, – она обернулась. В темноте не было видно Дарина, но она чувствовала, что он здесь.

– Твои родные не хотят тебя принимать из-за меня, – Он говорил тихо и в голосе чувствовалась такая боль, что хотелось шагнуть ближе и утешить. Но мужчины не любят когда их жалеют, поэтому она молчала. А Дарин собрался с силами и договорил. – Мы больше не в Ирхане. Это всё было мороком. У тебя есть возможность вернуться к родным, если меня не будет рядом. Если ты хочешь, я исчезну из твоей жизни.

И повисла звенящая тишина, которую нарушало только пение птиц.

Амлон шагнула вперёд, к Дарину, дотронулась рукой до его лица, потом прижалась к нему.

– Я не ушла, когда ты меня прогонял. Неужели ты думаешь, что и я способна на предательство? – Голос звучал хрипло. Она чувствовала его боль и понимала, что только они есть теперь друг у друга и дороги назад нет. И это было самым важным и главным. – Я не представляю жизни без тебя.

Она попыталась заглянуть ему в глаза, чтобы увидеть ответ, но Дарин только молча выдохнул и прижал её к себе.

– Пойдём.

И они пошли вперёд. Ещё несколько минут и перед ними встал храм. Небольшой, как часовенка, он органично смотрелся на скалах, словно был их продолжением. Она знала, что в тот день, когда её захватили в плен, отец Саванит уехал в город на неделю. Может быть, он так и не вернулся?

На несколько секунд ей стало страшно, но Амлон сжала губы и постучала в дверь. Священник жил при храме, один. Они редко разговаривали, но всё же Амлон помнила его как доброго человека. Он поймёт, должен понять.

Несколько минут тишины, потом послышались шаги и дверь распахнулась. На пороге стоял отец Саванит. В бороде и волосах добавилось седины, но глаза смотрели по прежнему молодо. В руках он держал подсвечник. Увидев их обоих, он не отпрянул назад, только усмехнулся.

– У меня нечего брать, добрые люди.

– Отец Саванит, – шагнула к нему Амлон. – Вы не помните меня? Я – Амлон.

– Амлон, дочь моя, – улыбнулся священник. – Конечно помню. Проходи. И вы проходите. – Он кивнул Дарину. – Кажется ночь будет долгой. Вы ведь голодны? Пойдёмте, напою вас чаем с пирогом.

Он шагнул вперёд, ничего не спрашивая и приглашая за собой. Они вошли внутрь, закрывая дверь.

За чаем, неожиданно даже для себя, Амлон рассказала отцу Саваниту все свои приключения. Дарин сидел рядом молча, прикрыв глаза. То ли дремал, то ли просто не хотел ничего говорить. Но Амлон чувствовала, как ему тяжело. Это для неё Ирхан был страшным, но всё таки прошлым, тем что уже позади. А для Дарина, который не знал, как и чем жить на родине, он был ужасным настоящим.

– Так-так, – покрутил в руках чашку с душистым чаем священник. А потом поставил на стол. – Значит это твой муж, по ирханским обычаям?

– Да, – кивнула Амлон.

– Тогда я думаю, ты не против, если я поговорю с ним. Пойдёмте, молодой человек.

Дарин встал со стула и вышел вслед за священником. Амлон осталась в комнате одна. Она бездумно сидела на стуле и вертела в руках пустую чашку. Хотелось спать. А ещё было тревожно. Отец Саванит не перебивал её и ничего не спрашивал, и она подумала – не рассказала ли она слишком много того, что принадлежало только им двоим. Интересно, о чём они говорят?

Но время текло и текло, а они не возвращались. Амлон уже успела подремать и проснуться. Она встала и хотела уже пойти искать Дарина и священника, когда, наконец, скрипнула, открываясь дверь, пропуская их двоих. Отец Саванит довольно улыбался, Амлон перевела взгляд на любимого. Он выглядел спокойным и умиротворённым, словно нашёл своё место в жизни.

– Амлон, мы поговорили с Дарином. Если хотите, я сейчас обвенчаю вас. А документы справите потом в городе.

– Да, – кивнула Амлон. Она совсем забыла, что они женаты только по ирханскому обряду, который не имел в Тарсе никакой силы. Да и перед лицом Всевышнего они были чужие друг другу. Ведь не мог кровавый Аим, принимающий жертвы и поощряющий похоть иметь что-то общее с настоящим Богом.