– Где Пенни? – грозно спросила я, вставляя ногу между косяком и дверью.

Надия завозилась, пытаясь лягнуть меня, чтобы захлопнуть дверь.

– Откуда я знаю? – зло прошипела она. – Она никогда не говорит мне, куда пошла.

– Эй, по-моему, она вверх по лестнице направилась, – окликнула меня Анна.

Я до сих пор никогда не забиралась на верхний этаж и, честно говоря, считала, что там нет ничего интересного.

– Ты уверена? – переспросила я.

– Да, да, – закивала Анна. Вид у нее был слегка испуганный. – Иди и сама посмотри!

Я в последний раз смерила Надию взглядом и поспешила к лестнице. Она была деревянной, ступени гулко гремели у меня под ногами. Чем выше я поднималась, тем ниже опускался потолок – на самом верху он стал таким низким, что я едва не касалась его своей макушкой. Над лестницей в покатую крышу был врезан большой застекленный люк, сквозь который сюда проникал свет. Сейчас люк был покрыт снаружи каплями дождя, а его нижний край приподнят.

К этому краю вели приступки, я поднялась по ним и шире раскрыла люк. Передо мной открылся плоский кусок крыши, а на нем, чуть вдали, силуэт. Пенни.

Я выкарабкалась наружу. Дождь стал тише, но до конца еще не прекратился, продолжал падать мелкими каплями. Этот участок крыши оказался широким, слегка углубленным в скат, а по его краям сквозь крышу поднимались к небу трубы каминных дымоходов. Я осторожно двинулась вперед по скользким, потемневшим от дождя и времени черепичным плиткам.

Пенни стояла спиной ко мне и смотрела вдаль, на подернутые дымкой дождя луга и деревья. В руке у нее темнел какой-то предмет. Виден этот предмет был довольно плохо, но мне и не надо было рассматривать его во всех деталях, я и без этого знала, что это.

– Пенни! – громко крикнула я, приближаясь к ней и стиснув кулаки.

Она обернулась. Ветер трепал ее вьющиеся рыжие волосы, играл со съехавшим набок голубым бантом.

– Ты это ищешь? – спросила она, показывая мне дневник. – Слушай, Айви, ты кто такая, вообще?

Я потянулась к дневнику. Больше всего я сейчас боялась, что ветер выхватит свободно лежащие внутри кожаной обложки листы и они разлетятся по всему школьному двору. Пенни опередила меня, быстро спрятала руку с дневником себе за спину.

– Я давно хотела найти что-нибудь, чем можно тебя унизить, – сказала она. – Или хотя бы доказать всем, что не меня одну следовало вышвырнуть тогда из балетного класса. Но это! – Она потрясла дневником у себя над головой. – Это бесценно!

Я старалась успокоиться и дышать ровнее.

– Но как ты сумела его найти, Пенни? Тебе кто-то подсказал? Кто?

– Ты сначала научись закрывать дверь в свою комнату так, чтобы никто не смог заглянуть в нее снаружи, – ехидно ухмыльнулась Пенни.

– Ах, ты…

– Ты что думаешь, я хуже тебя, что ли? Нет, ничем не хуже. Вот погоди, увидишь, что тебя ждет, когда я покажу этот дневничок мисс Фокс!

Я поправила упавшую мне на лоб мокрую прядь и спокойно ответила:

– Покажи и обнаружишь, что она об этом давным-давно знает.

Мои слова сильно озадачили Пенни. Она склонила голову набок и попятилась назад, к дымоходам.

– Что? – переспросила она. – Мисс Фокс известно о том, что ты не Скарлет?

– Само собой, – кивнула я. – Лисице известно все. Ты ничего не добилась. Скарлет здесь больше нет. Есть только я. – Я двинулась к Пенни, протянув вперед руку с раскрытой ладонью, как если бы подходила к дикому зверю. – Так что просто отдай мне дневник, Пенни, и закончим на этом. Я серьезно тебе говорю.

Пенни повернула голову в сторону, тряхнула своими мокрыми волосами.

– Ты блефуешь, – плоским, лишенным выражения голосом сказала она, глядя куда-то поверх крыши.

Я же не сводила глаз с правой руки Пенни, в которой она держала дневник Скарлет в кожаной обложке. Я смотрела на дневник и молилась о том, чтобы дождь не размыл в нем чернила, а ветер не разбросал его листы во все стороны.

– Пенни, прошу тебя. Ничего ты мне не сделаешь, потому что с самого начала это была задумка мисс Фокс – выдать меня за Скарлет. И то, что в той истории с роялем, когда тебя выгнали из балетного класса, была виновата Скарлет, ты с помощью этого дневника тоже не докажешь. Он может только навредить тебе, понимаешь?

Разумеется, в истории с роялем она ничего доказать не сможет, эти листочки не здесь, они в комнате номер тринадцать хранятся.

– Хочешь, чтобы я поверила в то, что мисс Фокс знает обо всем этом? Тогда объясни, почему в дневнике сказано, чтобы ты ей не говорила? О чем не говорила? Ну, давай колись, я же весь дневник прочитала!

И в этот момент я услышала голос, окликающий меня по имени сквозь шум дождя и свист ветра.

Ариадна. Это она вылезала сейчас из люка на мокрую крышу.

– Осторожнее, Ариадна! – крикнула я ей, хотя и не была уверена, услышит ли она меня. Неуверенно шагая по мокрым черепичным плиткам, Ариадна приближалась ко мне.

Я перевела взгляд на Пенни.

– Твоя жалкая серая мышка тоже обо всем знает? Вот умора…

– Послушай, Пенни…

– Нет, это ты послушай! Все думают, что могут дурачить меня! Нет, с меня хватит, я этого больше не потерплю! – зло выкрикивала Пенни. – Это я – слышишь, я! – достойна быть первой в балетном классе!

Я стояла, смотрела Пенни в лицо, слышала, как пыхтит у меня за спиной Ариадна.

– Так ты просто завидуешь, – сказала я, хотя мне самой было трудно в это поверить.

– Да, конечно, я завидую! Я всегда была самой лучшей танцовщицей в школе! Я была лучше, чем Надия, лучше, чем ты и твоя гадкая сестра! Я была лучшей, а вы меня этого лишили.

На щеках Пенни блестели капли, причем я была уверена, что это смешавшиеся с дождем слезы. Об этом говорили глаза Пенни – мокрые и покрасневшие. Но даже ее слезы не могли погасить пылающий в моей душе гнев.

– Ты самовлюбленная дура, Пенни! И ничего хорошего ты не заслуживаешь!

Пенни швырнула дневник себе под ноги и с визгом бросилась на меня. Сбила меня, повалила спиной на мокрую крышу, попыталась ударить меня по лицу, но я, собрав все силы, сумела оторвать ее от себя.

Мимо меня промелькнула Ариадна, она уже тянулась за дневником, когда у нее на скользких черепичных плитках поехали ноги. Ариадна упала, и ее стремительно понесло прямо на трубу дымохода.

Я с ужасом увидела, как она ударилась головой о потемневший мокрый камень,