– Так что будем делать, Михаил Николаевич? – спросил Подушкин.

– Что делать, что делать? Дергать отсюда надо, и как можно быстрей! – ответил Михаил.

Ну, вот, я так и знал! У меня с самого начала не лежала душа к этой вылазке, нечего было сюда вообще соваться! Но раз уж добрались сюда, обидно, вот так, почти с пустыми руками, уходить:

– Надо забрать видиорегистратор и собрать образцы пород из отвала, – возразил я.

– Зачем? – спросил Михаил.

– Зачем что? Образцы или видеорегистратор? – переспросил я.

– Ну, ладно, видеорегистратор – это понятно, узнаем раньше силовиков, кто эти – «старатели», а образцы-то зачем? – спросил Михаил.

– А затем, отдадим образцы химикам для анализа, и тогда станет ясно, что же там, в кратере за «криоген» – жидкая синяя глина, вода или какой-нибудь «космический фреон».

– Правильно! – поддержал меня Подушкин. Ещё бы он меня не поддержал, про кимберлитовую синюю глину – это я специально для него ввернул.

– Чертовски опасная затея, но очень заманчивая! Если вы оба – «за», то и я готов рискнуть. Задержимся на сутки, заберем видеорегистратор и наберём сумку камней, – немного помолчав, сказал Михаил. Ага, а этого, наверное, зацепило «космическим фреоном».

На этом Михаил совещание закончил, мы поужинали и легли спать. Ночью нас разбудил резкий сигнал. Оказалось, что Подушкин на заимке зря время не терял, оборудовал охраняемый периметр вокруг избы и разместил инфракрасные видеокамеры на всех четырёх сторонах. Мы сгрудились возле ноутбука. Одна из видеокамер показала присутствие возле дома какого-то зверька. Небольшой, не более полуметра в высоту странного вида зверь сидел на задних лапах в кустах. На экране отчетливо были видны его немигающие крупные глаза, он неотрывно смотрел на избу.

– Это что за урод к нам пожаловал? – процитировал строчку из мультика «Гадкий утёнок» Подушкин.

– И впрямь – гадкий. Но на «духа» медведя из пророчества Василия, вроде, не похож, да и маловат больно, – пошутил Михаил.

– Размер для духа значения не имеет, – возразил Подушкин, поддержав шутку Михаила, – Дух мог вселиться в любого, оказавшегося поблизости зверя.

– Так что же это за зверь? – спросил я.

– Барсук, облезлый, или типа того, – отозвался Подушкин.

– А чего это у этого «барсука» зрачки как у ящерицы? – спросил я.

Михаил коротко хохотнул.

– Вы, чего, Михаил Николаевич? – спросил Подушкин.

– Да, так, анекдот вспомнил, – отозвался Михаил.

– Поделитесь, – попросил Подушкин.

– Да, анекдот немного того, впрочем, ладно, как говорится: «Из песни слов не выкинешь». Звонок: «Алло, это МЧС? У меня на участке какая-то большущая зелёная ящерица. Что делать?» Ответ: «Вы из общества зелёных? Нет? Ну, может быть вы любитель рептилий? Нет? Ну, тогда ё%ните её лопатой».

– А вот лопатами мы как раз и не запаслись, – не то в шутку, не то всерьёз ответил Подушкин.

– Ничего, завтра одолжим у «черных старателей» – у них лопаты, уж точно, должны быть, – успокоил Михаил.

– А сегодня этот «барсук странноглазый» будет крутиться тут, и сигнализация нам заснуть не даст, – сказал Михаил.

– Надо его шугануть, – сказал Михаил.

Михаил пошел в угол, взял бластер и пальнул из окошка по кустам. Раздался пронзительный визг, и зверёк мгновенно исчез с экрана.

Михаил стоял и недоуменно разглядывал бластер:

– Странно, я по ошибке переключил бластер на ультрафиолет, а зверек отреагировал, как будто его действительно поджарили СВЧ.

– Может, попал по глазам? – спросил я.

– Может быть, может быть, – задумчиво ответил Михаил.

– Ладно, бог с ним, с «духом», давайте ложитесь спать, а я покараулю, – сказал Подушкин.

Я лег на лавку, подложив свернутый маскхалат под голову, и сразу же уснул, но, как мне показалось, Подушкин тут же объявил побудку, мол, пора вставать, светает – «время собирать камни». Черт, третью неделю недосыпаю! Ещё одна такая ночь, и дело может кончиться побиением кое-кого собранными камнями. Нет, славу богу, сегодняшняя ночь была последняя, сходим к кратеру, соберём образцы и на вертолёте вернёмся в цивилизацию.

Через четыре часа мы с Михаилом добрались до сопки с видеорегистратором. Просмотрели запись. Собственно, записи не было. Нет, запись была, а вот смотреть на ней было нечего – посёлок «черных старателей» был по-прежнему пуст, а дизель-генератор не работал.

– Николай, похоже «старатели» покинули лагерь. Что будем делать? – спросил Михаил.

– Но дизель-генератор ещё вчера работал, а потом его выключили, – возразил я.

– «Старателей» могли спугнуть, и они могли бросить работающий дизель, а потом топливо у него кончилось, вот он и отключился. Людей же ты не видел?! – ответил Михаил.

– Что их могло спугнуть? – спросил я.

– Ну, я почем знаю? Может, наше появление в посёлке, и у них там соглядатай. А может, то, что они откопали! – сказал Михаил.

– Я думаю – надо собрать образцы и уходить отсюда, – сказал я.

– А может, всё же, заглянем в штольню, одним глазком? – спросил Михаил. Он смотрел на меня так просяще, что я не мог ему отказать.

– Вот, что, Николай. Я предлагаю спуститься с сопки к вывалу и краем леса зайти к стоянке «старателей» с тыла, в районе склада с горючим – там бочки с соляркой, даже если нас засекут, то стрелять не станут, наверное. Я иду впереди, фиксирую всё камерами бластера, ты идешь чуть сзади и сбоку. Если нас заметят, будем отступать в тайгу перебежками, по очереди прикрывая друг друга, – предложил я, достал дополнительные обоймы к «Форт-17» и примотал их изолентой к бластеру.

Николай кивнул в знак согласия и рассовал запасные обоймы к карабину «Сайга» по набедренным карманам камуфляжных штанов.

Через полчаса, никого не потревожив, мы спустились с сопки к подножию вывала породы и двинулись в сторону лагеря. Двигались медленно, прикрываясь подлеском и кустарником. Николай щелчком рации привлёк моё внимание. Я замер, осматривая окрестности. Ничего подозрительного не заметив, я оглянулся на Николая. Он сидел на корточках возле самого вывала и вертел в руках, разглядывая, какие-то камни. Я подошел к нему.

Николай поднялся и молча протянул камни мне. Я глянул на камни, и сердце у меня защемило. Поистине, пессимисты – это люди, которые огорчаются, когда их худшие прогнозы не сбываются! Камни песчаника были с темно-лиловым налетом, я даже бы сказал фиолетовым. Я потер камень большим пальцем – налет стал сползать.

– Что ж, может быть, это и к лучшему. Похоже, Элеонора с Подушкиным правы: этот налет – синяя глина, а кратер – нарождающаяся кимберлитовая трубка, – сказал я, не сумев скрыть нотки горечи и разочарования в голосе, – Есть такая теория «Гигантских молний». Согласно этой теории падающие болиды, летящие на космических скоростях, создают огромную разность потенциалов между болидом и землёй, рождают гигантские молнии, да такие, что те прошивают насквозь мантию земли, в результате чего и образуются кимберлитовые трубки.