этой работе всё своё время и следовать «портретам, композициям, описаниям и инструкциям, предложенным Ронсаром и Дора»[440]. Жермен Пилон был самым знаменитым французским скульптором тех дней, а Никколо дель Аббате самым выдающимся из итальянских живописцев, живших тогда во Франции. Художники работали по планам и под наблюдением Ронсара и Дора. В контракте, заключённом городом с дель Аббате и Пилоном, чётко говорится, что первый должен писать, «как советует и предписывает отвечающий за это поэт». Так же и Пилон должен в своей работе выполнять данные ему указания. Контракт упоминает «портреты», которым оба они должны неукоснительно следовать[441].

Оба этих художника принадлежали к школе Фонтенбло, оба работали с Приматиччо. Пилон специализировался на работе с гипсом. Среди дошедших до нас его произведений в бронзе есть бюст Карла IX (Илл. 44), вероятно, близкий по времени и духу к работам, выполненным для въезда. Никколо дель Аббате был уже пожилым человеком и работать ему помогал его сын Камилло. Художник умер в том же 1571 году, когда состоялась церемония въезда.

В Национальном музее Швеции хранится проект триумфальной арки с фигурами (Илл. 18а), который почти в точности совпадает с одной из арок, построенных для въезда Карла IX, из книги Буке (Илл. 18b). Этот проект подводит нас на шаг ближе к реальной художественной работе, проделанной для церемонии, чем довольно неумелые гравюры из издания Буке. Автором стокгольмского чертежа считается Камилло дель Аббате[442]. Он вплотную приближает нас к тому сотрудничеству поэтов Плеяды и художников школы Фонтенбло, которое воплотилось на парижских улицах в серию временных произведений искусства, представлявших одновременно расцвет гуманистической учёности первых и великолепный профессионализм вторых.

Ронсару было выплачено двести семьдесят турских ливров за «идеи и надписи, которые он придумал для въездов», плюс дополнительно ещё пятьдесят четыре ливра[443]. Дора получил сто восемьдесят девять ливров «за все греческие и латинские изречения» и участие в выработке идей[444]. Иными словами, за разработку программы въездов отвечал Ронсар, но Дора также помогал ему в этом. Дора сочинил все латинские и греческие надписи, а Ронсар французские, хотя некоторые из них сделал сам Буке.

Таким образом, эта французская церемония позволяет увидеть как поэты разрабатывали имперскую тему, а художники превращали её в визуальные образы, и всё это происходило в самой деловой манере с подробной росписью всех трат и описанием каждой детали. Этот мир организованной гуманистической учёности, соединённый с организованным художественным производством, удивительно контрастирует с туманной неопределённостью и отсутствием документальных свидетельств производства символизма имперской девы в тюдоровской Англии. И всё же реальные имперские мотивы, или, по крайней мере, многие из них, во Франции совпадают с английскими.

18a. Проект триумфальной арки. Национальный музей Швеции, Стокгольм

18b. Триумфальная арка для въезда Карла IX из книги Симона Буке

19a. Арка Франкуса и Фарамонда. Из книги Симона Буке

19b. Арка Кастора и Поллукса. Из книги Симона Буке

Имперские мотивы. Троянское происхождение

Ронсар долгое время мечтал написать большую эпическую поэму на тему славного имперского происхождения Rex Christianissimus. Все европейские монархии искали себе троянских предков, через которых можно было бы связать своё происхождение и предназначение с имперским Римом. Французским аналогом Брута, троянского предка Тюдоров, был Франкус, сын Гектора, который, как считалось, спасся из Трои и основал легендарный род мифических первых королей Франции. Ронсар мечтал воплотить эту легенду в бессмертном эпосе, украшенном всей возможной учёностью члена Плеяды. Поэма должна была стать французской «Энеидой» с Франкусом в роли Энея и возводить легенду к Карлу IX как французскому Августу. Ронсар был близок к королю, который восхищался его поэзией, и незадолго до 1571 г. с монаршего благословения начал работу над этим великим сочинением. Когда городские власти привлекли его к созданию программы королевского въезда, она уже была готова у него в материале для «Франсиады». Как и Спенсер, Ронсар так никогда и не закончил свою поэму. Он написал лишь первые четыре книги, которые были изданы в 1572 г., через год после церемонии, и оказались действительно очень тесно связанными с предложенной им программой.

Тема троянского происхождения была не только обычным элементом пропаганды французской монархии. Она ещё и удивительным образом хорошо подходила конкретному событию королевского въезда, поскольку королева, Елизавета Австрийская, молодая невеста Карла, была также, говоря языком мифа, потомком троянского имперского рода. В этом браке соединились два потомка троянцев, и их союз рождал надежды на широкое и великолепное имперское будущее. Он снова свёл воедино французскую и германскую ветви, восходившие к одному началу. Франкус считался основателем королевства в Сигамбрии. Один из его потомков, Фарамонд, считался первым королём Франции. От Фарамонда произошёл Пипин Короткий и также Шарлемань, великий имперский предок французских королей и германских императоров.

На первой триумфальной арке (Илл. 19а), возведённой для въезда Карла IX у ворот Сен-Дени, стояли две большие гипсовые скульптуры Франкуса и Фарамонда[445]. Тесная связь между идеей этой арки и «Франсиадой» становится очевидной благодаря приведённым в рассказе Буке сорока двум строкам стихов Ронсара, которые должны были быть изображены на сооружении, но для которых, к сожалению, не хватило места[446]. Язык этих стихов, повествующих об истории Франкуса и Фарамонда, практически идентичен языку неоконченного ронсаровского эпоса. Согласно легенде (и особенно её версии, представленной в «Прославлении Галлии» Жана Лемера де Бельж), Франкус взял себе жену из германских земель, и в Фарамонде, таким образом, текла и германская кровь. Тем самым, он как бы становится прототипом объединения французской и германской крови в браке Карла и Елизаветы. Всё это Буке кратко изложил в одном четверостишии, сжав до приемлемого размера суть длинных разглагольствований Ронсара, и поместил на табличке в центре арки.

Из контрактов, заключённых городом с готовившими арку художниками, мы знаем, что они должны были делать всё, «согласно инструкциям поэта, месье де Ронсара»[447]. Эти инструкции в точности описывают то, что мы видим на гравюре с изображением арки из книги Буке. Франкуса должен сопровождать орёл, а Фарамонда ворон. Обе фигуры должны держать мечи и смотреть друг на друга. Контракт прописывает каждую деталь «Величия» и «Победы», которые должны были быть изображены в фиктивных нишах арки, вплоть до стиля нарисованной архитектуры.

Но детальные указания по иконографии Франкуса и Фарамонда, которыми снабдил художников Ронсар, всё же не были придуманы им полностью, ибо уже существовала традиция