Никогда в жизни он не пытался намеренно вызыватьпредчувствия. Он просто принимал их как дар, когда они приходили, и обычнодействовал соответственно. Теперь же он склонился пониже на водительскомсиденье «универсала», кончиками пальцев слегка касаясь висков, и попыталсячто-то представить. Мотор работал на холостых оборотах, радио было по-прежнемувключено. Группа «Ролинг Стоунс» пела «Танцуй, сестричка, танцуй».

Чарли, думал он. Она пошла к Терри со своей одежкой,запиханной в ранец, который она носила почти повсюду. Возможно, это моглообмануть их. Когда он видел ее в последний раз, на ней были джинсы ибледно-розова курточка. Волосы, как всегда, заплетены в косички. Беззаботное«до свиданья, папочка», поцелуй, и, святый боже, где же ты теперь, Чарли?Предчувствие не возникло.

Не страшно. Посиди еще. Послушай «Стоунс». «Шейкиз пицца».Можешь выбрать любую пиццу, либо с тонкой корочкой, либо хрустящую. Как говорилГрэнтер Макги, ты платишь деньги и выбираешь. «Стоунсы», убеждающие сестричкутанцевать, танцевать, танцевать. Квинси, говорящий, что они посадят ее вкомнату, чтобы двести двадцать миллионов американцев были в безопасности исвободны. Вики. У них с Вики поначалу возникли проблемы с интимной близостью.Она боялась до смерти. Называй меня Снегурочкой, говорила она сквозь слезыпосле первого раза, когда блин вышел комом. Но каким-то образом эксперимент с«лот шесть» помог в этом – общность, которую они испытывали, по-своему былапохожа на близость. Все же приходилось трудно. Каждый раз понемножку. Нежность.Слезы. Вики начинала было отзываться, затем замирала, выкрикивая, не надо,больно, не надо, Энди, перестань! И все же этот эксперимент с «лот шесть»,пережитое вместе позволило ему продолжать попытки, подобно медвежатнику,который знает, что возможность вскрыть сейф существует всегда.

А затем наступила ночь, когда все получилось. Потомнаступила ночь, когда все было хорошо. Танцуй, сестричка, танцуй. Онприсутствовал при рождении Чарли. Быстрые, легкие роды.

Ничего не приходило. Надежда убывала, и не было никакогонамека на предчувствие. Аэропорт или магистраль? Луковичка или репка?

«Стоунсы» кончили петь. Вступили «Братья Дуби», желавшиезнать, где бы ты была сейчас без любви. Энди не знал. Солнце палило немилосердно.Разметочные линии на стоянке «Шейкиз» были проложены недавно. Они казалисьочень белыми и жесткими на черном фоне покрытия. Стоянка более чем на тричетверти была заполнена. Время ленча. Сыта ли Чарли? Покормят ли они ее? Бытьможет...

(БЫТЬ МОЖЕТ, ОНИ ОСТАНОВЯТСЯ ПО НЕОБХОДИМОСТИ, ЗНАЕТЕ, ВВДНОЙ ИЗ ЭТИХ СТАНЦИЙ ВДОЛЬ АВТОСТРАДЫ – ВЕДЬ ОНИ НЕ МОГУТ ЕХАТЬ)

Куда? Не могут ехать куда?

(НЕ МОГУТ ЕХАТЬ ДО ВИРДЖИНИИ, НЕ ОСТАНОВИВШИСЬ ПЕРЕДОХНУТЬ,ТЕК ВЕДЬ? Я ИМЕЮ В ВИДУ, ЧТО МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКЕ НУЖНО ОСТАНОВИТЬСЯ И СДЕЛАТЬСВОИ ДЕЛИШКИ, ВЕРНО?)

Он выпрямился, ощущая огромное, но какое-то тупое чувствоудовлетворения. Вот оно и пришло, вот так, просто. Значит, не аэропорт – егопервая догадка, если он вообще догадывался, не аэропорт – автострада. Он не былуверен абсолютно, что его предчувствие правильно, но он доверял ему. К тому жеэто лучше, чем не иметь никакой цели.

Он проехал на «универсале» по свежепокрашенной стрелке,указывающей выезд, и повернул направо снова на Карлайл. Через десять минут онмчалс по автостраде в восточном направлении, сунув билет за проезд впотрепанный, испещренный пометками том «Потерянного рая» на соседнем сиденье. Аспустя еще десять минут Гаррисон, штат Огайо, остался позади. Путь лежал навосток. Через четырнадцать месяцев он приведет его в Ташмор, штат Вирджиния.

Спокойствие не оставляло его. Он включил радио погромче, Таклучше. Песня шла за песней, но он узнавал лишь старые, Потому что пересталслушать поп-музыку три или четыре года назад. Без особой причины, просто такполучилось. Они все-таки оторвались, но царившая в нем спокойнарассудительность Подсказывала своей холодной логикой: оторвались не так ужедалеко. Его ждут неприятности, если он будет выжимать по полосе дл объездасемьдесят миль в час.

Он сбросил скорость до чуть больше шестидесяти, рассчитывая,что люди, захватившие Чарли, не захотят нарушать ограничение скорости впятьдесят пять миль. Они могут сунуть свои удостоверения любому полицейскому,который остановит их за превышение скорости, это правда, но в то же время импридется трудновато, объясняя присутствие в машине зареванной шестилетнейдевочки. Это может их задержать и уж, конечно, вызовет неудовольствие состороны тех, кто дергает за ниточки в этом представлении.

Они могли дать ей какой-то наркотик и спрятать ее, – шепталего разум. – Тогда, если их остановят за скорость в семьдесят, даже ввосемьдесят миль, им достаточно показать удостоверения, и они продолжат путь.Неужели полицейский штата Огайо будет досматривать машину, принадлежащуюКонторе?

Эти мысли одолевали Энди, пока мимо проплывала восточнаячасть штата Огайо. Во-первых, они могут побояться дать ей наркотик. Эторискованно, когда речь идет о ребенке, если вы не специалист... к тому же онисовсем не знают, как именно это снадобье может подействовать на способности,которые они должны исследовать. Во-вторых, полицейский может все же осмотретьфургон или, по крайней мере, задержать их на обочине, пока будет проверятьподлинность удостоверений. В-третьих, чего ради им мчаться как угорелым? Они незнают, что за ними кто-то гонится. Еще нет и часа дня. Предполагалось, что Эндипробудет в колледже до двух часов. Люди из Конторы не ожидали, что он вернетсядомой раньше двух двадцати или около того, и рассчитывали на период спокойствияот двадцати минут до двух часов, прежде чем будет поднята тревога. Зачем, втаком случае, спешить? Энди нажал на скорость.

Прошло сорок минут, потом пятьдесят. Казалось, больше. Оннемного вспотел; сквозь искусственный лед спокойствия и шока стало пробиватьсволнение. Действительно ли фургон где-то впереди или он всего лишь принимаетжелаемое за действительное? Машины на шоссе все врем перестраивались. Он увиделдва серых фургона. Ни один не походил на тот, круживший по Лейклэнду. Один велпожилой человек с развевающимися седыми волосами. Другой был полон шпаны,курившей наркотики. Водитель поймал внимательный взгляд Энди и покачал короткостриженой головой. Девица рядом с ним подняла средний палец, нежно поцеловалаего и ткнула в сторону Энди. Они отстали.

У него начала болеть голова. Машин было много, солнцепалило. Кажда хромированная часть каждой машины пускала ему в глаза солнечныестрелы. Он проехал знак «ПЛОЩАДКА ОТДЫХА ЧЕРЕЗ ОДНУ МИЛЮ».

Он ехал по полосе для обгона. Затем включил правый указательи перестроился в обычный ряд. Снизил скорость до сорока пяти миль, затем досорока. Мимо промчался маленький спортивный автомобиль, водитель раздраженнопогудел, обгоняя.

«ПЛОЩАДКА ОТДЫХА» – объявил знак. Это была не станцияобслуживания, а просто заезд с покатой стоянкой, фонтанчиком с водой итуалетами. Там стояли четыре или пять машин и один серый фургон. Тот самыйсерый фургон. Он был почти уверен в этом. Сердце заколотилось. Он заехал, крутовывернув колеса, так что шины издали низкий воющий звук.