Команда «Алькора» находилась в полной боевой готовности, каждый знал свое место. А в убранных коврами коридорах резиденции рукой Аднана были оставлены невидимые знаки (так называемая придорожная графика), которые были в ходу у любой разведывательно-диверсионной группы: стрелка или ветка в виде стрелки – иди прямо; стрелка в сторону – поворачивай; стрелка с перекладиной, напоминающей перевернутый крест: «Осторожно! Впереди опасность». А в самом лифте, гоня улыбку прочь, думал Аль-Хадиси, последний призрачный знак – «тут переправа». Не оставил он лишь одного знака: перечеркнутая стрелка либо обломанная ветка или деревце: «Стой! Дальше идти нельзя».

Больше всего в резиденции «Хранитель пустыни» впечатляла мечеть. Красно-коричневая, она вдвое превышала по высоте основное здание. Под огромным золотистым полумесяцем на шпиле нашли место четыре громкоговорителя, расположенные по сторонам света. Вход в мечеть лежал по направлению на Мекку. Подсветка происходила и сверху, и снизу, лучи прожекторов пересекались, что делало это грандиозное строение едва ли не прозрачным. Так или иначе, она копировала знаменитую мечеть Бадшах Масджид в Лахоре, известную еще и тем, что из нее были похищены сандалии, которые, как гласит народное предание, принадлежали пророку Мухаммеду.

А сама резиденция была похожа на сильно приплющенный комплекс центрального офиса нефтяной компании «Лукойл», где много зеркального стекла, а центральная часть приподнята словно для того, чтобы вход в здание напоминал волшебную пещеру Аладдина. С одним лишь отличием: в этой старой резиденции Саддама было много просторных балконов с мраморным ограждением, которые снизу подпирали огромные колонны.

Такой визуальный эффект давал и «Хранитель пустыни», фасаду которого хватало света от прожекторов мечети. Всего этажей в резиденции насчитывалось три.

«Шишига» остановилась в двух с половиной километрах от резиденции, рядом с сетью старых нефтяных труб, на одной из которых еще можно было прочесть «...ude oil» и нарисованную стрелку. В одном месте трубы возвышались над песком изогнутым коленом, под которым некогда проезжали машины. Под ними хорошо маскировался «ГАЗ-66», даже с вертолета его не заметишь под грудой железа. Чтобы добраться до этого укромного места, Али-Бабе пришлось понизить давление в шинах, «шестьдесят шестой» пер по песку на ободах, зато не буксовал. Хотя Каримов заметно нервничал, выискивая удобную и плотную площадку: влезешь в песок – уже не вылезешь. Он удивительно ровно и на постоянной скорости вел «шишигу».

Сидящий рядом с ним Хайдар чувствовал себя как на подвесной дороге. Он смотрел только вперед, на песчаную зыбь, которой, казалось, нет ни конца ни края. Она поглотила все внимание командира группы, и для него не существовало даже искусственного грохота в двигателе. Порой он пытался представить себе резиденцию по планам и схемам, дополнениям генерала Тихомирова, однако знал, что ее величие превзойдет все ожидания; она не могла оставить равнодушной ни одного из бойцов. «Хранитель» вырастет оазисом, манящим и отталкивающим миражом.

Вдоль дороги, ведущей в резиденцию, стояли столбы с перекладинами, сплошь опутанные колючей проволокой. Они были такой формы, что странно было не видеть на них раскачивающиеся трупы повешенных. С периодичностью в сорок минут по дороге проезжали патрульные машины, копии тех, что остановили «шишигу» несколько часов назад. Только на этих «Главерах» вместо пускателей дымовых гранат, шедших в полной комплектации, были установлены пулеметы на турелях. Пулеметчики в коричневой униформе, едва ли не по пояс высунувшись из люков, готовы были открыть огонь по любому движущемуся объекту как на самой дороге, так и за ее пределами.

Скорость патрульных «Главеров» постоянная – порядка сорока километров в час. Саддама, конечно, нет в этой резиденции, но несение караульной службы впечатляло. Можно представить себе, что творится здесь во время пребывания «отца нации».

Ближе к резиденции столбы менялись на желтоватые бетонные плиты, непроницаемым забором уходящие вдаль и примыкающие к основному ограждению, каменному, такого же цвета, что и мечеть.

«Хранитель» был поскромнее своего «старшего брата» «Тартара», здесь не было ВПП, а лишь пара вертолетных площадок с сигнальными огнями. Огромный бассейн, а точнее, искусственное озеро, выложенное по берегам громадными валунами, что придавало ему естественное происхождение; несколько кортов; внутри здания роскошные залы и комнаты, бункеры на случай ядерной атаки, арсеналы, лаборатории по производству химического оружия. Вход в них был строго засекречен. Даже откровенный разговор с Тихомировым не прояснил этот вопрос. Единственно, что сказал генерал, что вход в бункеры расположен под лифтами.

Восемь часов вечера. Бойцы поужинали в кузове «шишиги» и стали неторопливо готовиться к ночной вылазке. Прежде всего сменили афганскую одежду на штурмовые костюмы: светлые шальвар-камизы демаскировали их даже на фоне песка.

Как и остальные, Гюрза надел футболку с длинными рукавами, штаны, брючины заправил в кожаные водонепроницаемые ботинки с высоким берцем и резиновой подошвой желтовато-коричневого цвета, надетые на шерстяные носки, потом экипировался в жилет, состоящий из двух грудных планшетов, одного спинного и плечевых ремней. На спинном планшете – блок сумок и подсумков для дополнительного снаряжения. На грудных планшетах крепились подсумки для магазинов и ручных гранат. В карманах, расположенных на магазинных подсумках, размещались фонарик, сигнальный патрон-ракета, сигнальные мины, называемые «свистульками», холодное оружие.

Что касается холодного оружия, его Гюрза имел при себе на порядок больше, чем кто-либо из команды. За каждым плечом у Сергея по два двадцатисантиметровых метательных ножа с расширенными в передней части лезвиями и волнообразной заточкой. Такой нож наносит тяжелые ранения даже при скользящем ударе.

Кроме метательных ножей у Гюрзы был обязательный нож выживания: альпийский крюк, оружие, инструмент для резки тросов и канатов – все в одном лице.

Экипировавшись, Курт-Аджиев энергично подвигал плечами, сделал несколько наклонов вперед-назад, в стороны, присел-встал. Вроде бы ничего не гремит (порой разведчик выдает себя собственным шумом), стенки и простенки подсумков сделаны из особого негорючего пластика, смягчающего удары и не дающего магазинам и гранатам биться друг о друга.

Марат и Виктор Джумаевы находились в дозоре, обозревая местность в бинокли. Нафтизин и Гюрза сменили братьев, которые снарядились последними.

Али-Баба оглянулся на «шишигу», словно прощался с машиной. Плут издал звук, имитирующий ворчанье пустынной кошки, которые водились по всей территории Аравийского полуострова, и шепнул на ухо подоспевшему товарищу:

– Ты бы еще поцеловался с ней.

Юсуп промолчал. Технику он любил и жалел.

Почти стемнело. Тем не менее серые силуэты диверсантов, увязавших в песке; издали заметить было невозможно – эту местную особенность группа Хайдарова взяла на вооружение, приписав себе в актив минимум час. Однако спецназовцы использовали боевой порядок передвижения в тылу противника: «тыловой дозор, оружие „елочкой“, головной дозор». Впереди шел «следопыт» Моджахед. Замыкал колонну лучший стрелок подразделения Сергей Курт-Аджиев. Глаза каждого диверсанта оберегали от пыли и мелкого песка пылезащитные очки, формой напоминающие горнолыжные.