— Ты…, - зашипел он мне в лицо, склоняясь еще ниже и едва не утыкаясь своим носом в мой.

А у меня вдруг проснулась смелость, которая долгое время была то ли в коме, то ли в затяжном запое.

— Я! — утвердительно махнула я головой, едва не боднув его макушкой в лицо, что могло закончиться как минимум прикушенным языком, как максимум — разбитой губой или носом. Меня бы устроил любой из вариантов. — А ты видишь здесь еще кого-то? Если да, то, возможно, тебе следует подлечиться.

Сатус отстранился, равно на то расстояние, которое требовалось, чтобы сохранить свое смазливое лицо в товарном виде, и окинул меня колючим взглядом. Я с трудом удержалась, чтобы не поежиться, хотя и испытывала непреодолимое желание сделаться меньше размером.

— Те, кто очень много болтают и не следят за своим языком, обычно плохо заканчивают, — вкрадчиво проговорил Сатус, сопроводив свое многозначительное изречение кровожадной улыбкой, больше напоминающей оскал. Наверное, так улыбается волк, сжимая в зубах трепещущего в предсмертной агонии зайчишку.

— А мне-то чего бояться? — хмыкнула я, повторяя попытку отцепить от себя его руку. Но он продолжал держать меня так, словно собирался делать это всю оставшуюся жизнь. — Я и так уже плохо закончила! Я ведь стою здесь, с тобой, в этой придурковатой школе!

Глаза парня непроизвольно расширились.

— Смеешься? Это лучшее учебное заведение во всех мирах! Здесь обучают тех, кто в будущем будет творить историю! А для такой, как ты, попасть сюда — величайшая удача в жизни!

— Такой, как я? — внутри меня начала медленно закипать злость. — Что значит, такой как я?

— Да ладно, — парень надменно свел брови у переносицы. — Это место для самых лучших, а ты… ну… какое-то сплошное недоразумение.

— Это твоё персональное мнение или официальное заключение? — ощущая, как вот-вот взорвусь от злости, но изо всех стараясь удержаться на грани спокойствия, ласково пропела я.

— Здесь — это одно и то же, — холодно отрезал Сатус и, перестав нависать надо мной, оттолкнулся одной рукой, одновременно еще сильнее ударяя меня об дерево. Спину полоснуло болью из-за бугристой коры, впившейся в кожу сквозь тонкую ткань одежды. — Посмотри на себя. Ни внешности, ни ума, ни талантов. Что ты здесь забыла, мне вообще непонятно, но с другой стороны, должен же кто-то быть прислугой.

— Слушай, ты, — зашипела я, — макака фестивальная, мне плевать, что ты думаешь обо мне, ясно? Для меня ты — никто, ноль! Да нет, ты даже меньше нуля! Так что, оставь меня в покое! Иди, тренируй своё остроумие на ком-нибудь другом!

И грубо отпихнув его двумя руками, что было достаточно трудно даже несмотря на отсутствие сопротивления с его стороны, подхватила оброненные туфли и помчалась вниз по дорожке, поскальзываясь и едва не падая.

— Ну, берегись, девочка…, - угрожающие слова были последним, что я услышала за своей спиной.

Они же и прибавили мне сил, благодаря чему я в рекордные сроки достигла здания Академии, опасаясь услышать за спиной звуки преследования. Вбежала в атриум, бестолково петляя в толпе и едва ли не через каждые два шага натыкаясь на других учеников, странно озиравшихся мне вслед, пока, наконец, едва не снесла с ног девушку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась Микой.

— Вот ты где! — воскликнула она, помогая мне удержаться на ногах. — А я тебя везде ищу. Ты так быстро умчалась из столовой, что я даже не успела тебе рассказать, как найти лекционный кабинет. Я боялась, что ты заблудишься.

— Почти, — выдохнула я, хватаясь за разболевшийся бок. Бег, а тем более, бег от демонов, никогда не был моей сильной стороной. Вообще, физические нагрузки я как-то раньше не особенно любила, а теперь задумалась о том, что неплохо было бы улучшить свою форму. — Почти заблудилась.

— За тобой что, волки гнались? — изумленно рассматривая мое наверняка покрасневшее лицо и общий взбаламученный вид, спросила Мика.

— Хуже, — кивнула я, наклонилась, держась за соседку, и натянула обратно на голые ступни школьные туфли. Выпрямилась — и тут же ощутила, как по спине пробежала покалывающая кожу горячая волна. Оглянувшись, в распахнутые двери я увидела, как из-за пригорка появляется Сатус в сопровождении трех друзей. — Я бы сказала, тигры.

Встречаться с ними мне не хотелось до боли в зубах, а потому я требовательно вцепилась в соседку.

— Где там, говоришь, должно проходить занятие?

— Там, — растерянно указала Микаэлла куда-то в потолок, на ходу попытавшись оглянуться, но я не дала. Быстро сообразив, куда следует идти, я локомотивом потащила соседку к парящей в воздухе лестнице, пересекающей наискосок пространство атриума и круто упирающейся прямиком в узкий коридорный проход, который образовался в стене на уровне второго этажа сразу же, как только к нему подрулила лестница. Какие-то странные в этом мире лестницы…

— Ты что, убегала от Тая? — догадалась подружка, когда мы начали подъем по ступенькам. Перед нами следовала стайка таких же, как мы учениц в красной форме, отличающихся крайней степенью болтливости.

— С чего ты взяла? — невозмутимо поинтересовалась я, едва сдерживаясь, чтобы не вертеть головой по сторонам в попытке обнаружить местонахождение демонов. То, что он где-то поблизости я ощущала кожей, которую словно пронзало мелкими раскаленными иголочками. Кажется, еще немного и у меня начнется аллергия на некоторых наглых особей.

— Ну, — неопределённо протянула соседка, утыкаясь взглядом куда-то поверх моей головы. — Ты унеслась, стоило только Сатусу появиться в столовой, а потом неспешно, но целенаправленно удалился Тай с таким лицом, как будто шел кого-то убивать. А потом я столкнулась с тобой. Из-за красного, как наша форма лица и дико округленных глаз, ты напоминала человека, которому в последний момент удалось избежать чего-то страшного. Так что, я просто сложила два и два, добавила к этому Тая, буквально источающего ненависть и не сводящего с тебя взгляда, и все стало даже слишком очевидным.

На её последних словах я бросила взгляд через плечо и увидела уже знакомую группу парней, стоящих внизу, в атриуме, чуть в стороне от основной массы людей. Демоны что-то оживленно обсуждали, даже не глядя в нашу сторону. Но не заметить лицо Сатуса, которое выглядело даже бледнее обычного, хотя он и так напоминал того, кто провел последние двадцать лет в подвале без окон и дверей, было невозможно. Он безучастно смотрел в толпу, пока двое других попеременно что-то ему втолковывали и, несмотря на застывшую маску невозмутимости и холодной отстраненности, я откуда-то знала, что внутри него в этот момент бушевало нечто разрушительное.

— Он просто псих, — заявила я, отворачиваясь. К этому моменту мы уже добрались до вершины лестницы и ступили в крохотный, плохо освещенный, почему-то пахнущий фиалками и мокрой землей, коридор, пол в котором был кривым, с ощутимым уклоном влево и вверх. Судя по продолжающим глупо хихикать в такт каким-то своим разговорам девчонкам, которые, очевидно, направлялись туда же, куда и мы, нам с Микой следовало добраться до конца, туда, где виднелась небольшая дверь. — Странная планировка у этого здания.