Сотрудник по особым поручениям тульского ГПУ Станислав Адамович Буевич сидел у приставного столика и ел глазами начальство.

– Враги бросили нам вызов, Станислав. И мы должны им ответить. Ответить со всей пролетарской суровостью, так ответить, чтобы впредь неповадно было! – Голос начальника зазвенел, мягкий латышский акцент исчез совершенно. – Найти шпионов и покарать, беспощадно покарать – вот какая перед нами стоит задача. И если мы ее не выполним, то грош нам цена как чекистам. Не место нам тогда в органах.

Буевичу место терять совершенно не хотелось.

– Буду стараться, товарищ Матсон!

– Ты уж постарайся, пожалуйста. Все товарищи на тебя теперь смотрят, все на тебя надеются. Не подведи товарищей, Станислав!

– Костьми лягу, Герман Петрович, но найду гадов. Найду и вот этой рукой – к ногтю.

– Ну с этим торопиться не следует. Прежде чем в расход пустить, надо их поспрашивать, узнать, зачем они в Сосновку ездили, что в печке лежало, кто им помогал. А вот как все выясним, тогда можно и к ногтю.

– Кстати, по поводу печки. Сосновские говорят, что дом, где сейчас наш уполномоченный квартирует, до революции хозяину местного завода, некоему Костину, принадлежал. Богатым был человеком этот Костин. Может быть, это он чего-нибудь в печке спрятал?

– А что, мысль дельная, – задумчиво произнес Матсон. – Подготовь запрос в Москву, а я похлопочу, чтобы его побыстрее исполнили. Ну, иди, работай и о результатах докладывай немедленно!

Автомобиль нашли на следующий день мальчишки-грибники. Машина уже была объявлена в розыск и о находке тут же сообщили в Тулу. Матсон выделил машину и Буевич немедленно выехал на место. Розыскная собака привела гэпэушников к остаткам костра, метрах в двухстах от машины. Велев сотрудникам научно-технического подотдела искать пальчики, сотрудник по особым поручениям принялся копаться в пепелище. Он извлек оттуда кусок козырька и синего околыша, завернул их в газету и аккуратно положил в портфель.

Когда въехали в Тулу, сотоспор[31] приказал шоферу поворачивать на Коммунаров и остановиться у дома № 5 по этой улице. «Картузно-шляпная мастерская» была закрыта на большой висячий замок. Подергав его, Буевич приказал подчиненным искать управдома.

О своих успехах Станислав Адамович доложил Матсону, едва тот явился на службу:

– Я как кусок околыша увидел, так сразу понял, чьей работы фуражка. Есть у нас такой мастер – Шницер, у него все ГПУ фуражки шьет, потому как мастер он отличный, да и материал в дело пускает хороший, околыши у него из довоенной ткани, бархатные. Дай, думаю, спрошу, не было ли у него недавно срочного заказа. Оказалось – был. Заказывал седой мужчина, лет пятидесяти. Готовую фуражку получил вчера, точнее, уже позавчера. Шницер, после того как заказ отдал, сразу свою богадельню закрыл и домой пошел – нездоровится ему, я его больного с постели поднял. Смекнул я, что коли мастерская все это время была закрыта, то на предметах, в ней находящихся, вполне могли сохраниться отпечатки пальцев нашего клиента. Привез я Шницера в мастерскую и стал спрашивать, что этот белобандит своими лапами трогал. Он и вспомнил: «Клиент, – говорит, – хотел увидеть, как фуражка сзади смотрится, я его спиной к большому зеркалу повернул, а в руки ручное зеркало дал». Потребовал я это зеркало, ребята над ним поколдовали и нашли очень хороший отпечаток пальца, Шницеру не принадлежащий. Помчался я в губрозыск, поднял заведующего регистрационным бюро, открыли мы картотеку, а там… – Буевич сделал театральную паузу, – есть там такие пальчики! Принадлежат они некому Тараканову, который содержался в губернской тюрьме осенью восемнадцатого и был выпущен по амнистии. Скорее всего, он играл роль шофера и спрятал лицо под очками. Тот шпион, который расхаживал в форме старсотоса, на Тараканова не похож, во всяком случае ни Чуев, ни сторож Галдобин его по карточке не узнали.

– Молодец, умница! Что за тип этот Тараканов?

– Тип весьма занятный. Он каширский уроженец и с младых ногтей служил по полиции. В тысяча девятьсот шестом году принимал участие в убийстве видного большевика, за что собственно и был после революции арестован.

– Кто же эту гадину отпустил?

– В учетной карточке этих сведений нет. Я закажу в архиве его уголовное дело, как почитаю, так доложу.

– Хорошо, действуй. Связи Тараканова установлены?

– Я телеграфировал каширским товарищам, но ответа, естественно, пока не получил. Да и долго, наверное, придеться его ждать – Кашира теперь другая губерния.

– А ты не жди, ты бери мою машину и дуй в Каширу, тут всего сто верст. А в Туле у него знакомые были?

– Должны были быть – он в тысяча девятьсот восьмом году руководил у нас сыскным отделением.

– Вот что, ты займись его здешними связами, а в Каширу я другого пошлю. – Матсон позвонил и приказал явившемуся секретарю найти старшего сотрудника по особым поручениям товарища Маслова, а потом продолжил: – Возьмешь в архиве формуляры всех сотрудников сыскного, работавших в одно время с Таракановым, установишь тех, кто сейчас живет в Туле, и проведешь их проверку. Поручи своим орлам сходить по месту его последней прописки, пусть соседей порасспрашивают. Установи родственников, друзей, знакомых. В общем делай все как всегда.

Алексей Владимирович Маслов, хоть и был совсем молодым человеком – ему едва исполнилось тридцать лет, уже успел растерять почти все волосы со своей круглой, как арбуз, головы и отрастить солидное брюшко. Он носил сшитый у лучшего тульского портного форменный френч, хромовые сапоги и фуражку с залихватски изломанной тульей, словом, вид имел весьма солидный, как и подобает представителю столь серьезного учреждения.

В губернском ГПУ он был самым старым сотрудником – как по сроку службы, так и по возрасту – даже товарищ Матсон был моложе на год. Поэтому на зов начальника Алексей Владимирович явился не сразу, давая понять, что хоть он и носит в петлицах не ромбы, а всего лишь кубики, но далеко не мальчик и человек в системе не последний.

Герман Петрович разговаривал с Масловым уважительно, называл его на «вы» и, давая задание, не требовал, а просил.

Алексей важно кивал и делал пометки в записной книжке в кожаном переплете паркером с золотым пером. Однако, по мере рассказа, Маслов становился все суетливее и суетливее, а в конце его и вовсе был вынужден спрятать руки под стол, чтобы Матсон не увидел, как они затряслись.

– Есть вопросы?

– Никак нет, товарищ начальник. Разрешите идти?

– Ступайте. Авто ждет вас во дворе.

Маслов щелкнул каблуками и удалился.

Сначала он зашел в кабинет и выпил сердечных капель. Усевшись в «Паккард» начальника, Алексей приказал шоферу везти его на улицу Ленина.