— Будьте осторожны, Людочка! — Балов, кряхтя, преодолел ограду с третьей попытки. — Я уже к вам иду!

— Здесь что-то плавает у борта! — Людочка наклонилась к воде.

— Бутылка с картой сокровищ! Или с ямайским ромом! — Профессор подошел ближе.

— Что-то круглое. Похоже на сигнальный буй. — Людочка стала на колени. — Придержите меня.

— С удовольствием! — Балов встал над девушкой и обхватил ее ладонями за талию.

Людочка подтянула к себе черный скользкий предмет и вытащила на палубу.

— Шлем мотоциклетный, — сказала она, поднимаясь с колен. — Только очень тяжелый почему-то. Подержите.

Профессор взял шлем в руки. А Людочка принялась открывать защитное стекло.

— Что это мы тут делаем? Воркуем? — К причалу подошли парень, которого профессор вызывал на дуэль, и его приятель. — Сейчас мы вам устроим.

В этот момент пальцы Людочки сдвинули наконец защитное стекло. Из шлема на нее смотрело бескровное лицо со скошенными вбок глазами. Профессор как раз отвернулся, чтобы посмотреть на молодых людей, когда услышал визг девушки. Он обернулся и тоже увидел голову внутри шлема.

Профессор закричал и бросил головой в парня на берегу. От удара тот повалился на землю, а голова в шлеме, отскочив, завертелась на месте в свете уличного фонаря. Приятель, увидев это, тихо заголосил и бросился наутек.

Профессор и Людочка стояли, обнявшись, на причале и, глядя на вертящуюся голову, громко голосили.

Крик услышали милиционеры, занятые поисками головы.

— Что это там? — сказал Турецкий, прислушиваясь.

— Мы подскочим, разберемся? — загорелся молодой сержант.

— Давайте, — разрешил Турецкий.

Милицейская машина, объехав почти полностью

«собранного» мотоциклиста, рванула по набережной в направлении смотровой площадки МГУ.

Зазвонил телефон Турецкого.

— Я слушаю, — сказал он в трубку.

— Привет, это Грязнов. Как шашлык?

— Нормально. Что-то выяснил?

— Нет. Так просто, мыслишка в голову закралась. У нас ведь не Палермо, киллеры на дорогих мотоциклах редкость. Может, это тот самый орел, что твоего префекта завалил?

— Вполне вероятно. Я думал об этом. Но пока мы собираем только обугленные останки. Вряд ли анализ ДНК даст нам внешность этого деятеля до того, как он встретился с твоим племянником. И потом, сколько в Москве мотоциклистов?

— Много. Но есть кое-что еще.

— А именно? Не тяни жилы, государственные деньги, между прочим, расходуешь.

— Охранник в клубе дал описание парня на мотоцикле. Не точно, конечно, но во многом совпадает с фотороботом, составленным со слов охранника из «Глории».

— Так что ж ты из себя интуита корчишь?! «Мне кажется», «у нас не Палермо»! — передразнил Грязнова Турецкий. — Это уже кое-что.

Он увидел, как из подъехавшей машины вышел сержант, торжественно неся в руках мотоциклетный шлем. На заднем сиденье милицейского «жигуленка» сидели трое с перекошенными от страха лицами, один, помоложе, то и дело ронял голову на грудь, на его лбу назревала огромная лиловая шишка.

— Что это? Голова? — Денис, стоявший неподалеку, шагнул к сержанту навстречу.

— Так точно. — Сержант, сияя улыбкой, обращался к Турецкому: — Эти трое выловили. В реке.

— Очень хорошо. Покажите. — Турецкий и Гряз-нов заглянули внутрь шлема. — Как живой!

— Так, пакуемся. — Турецкий хлопнул в ладоши. — Всадника без головы к экспертам. Голову сфотографировать и в анатомичку. Быстро, быстро! Поехали!

— Куда? — Грязнов заспешил следом за Турецким.

— За твоим охранником. Будет голову опознавать.

— Он на дежурстве сейчас. Может, завтра? У меня машина возле «Шатильона», забрать надо.

— Вот завтра и заберешь. Не порти мне вечер, обожаю быстрые прорывы в расследовании. И потом, за тобой должок.

— Ладно. Поехали. — Грязнов сел на заднее сиденье рядом с Турецким.

— Куда ехать? — Шофер сложил газету.

— Банк «Павелецкий», главное здание, — сказал Грязнов.

У него зазвонил телефон в кармане.

— Слушаю… Да, Мазуркевич, это я, говори… Как?.. Откуда?!.. Понял, отдыхайте.

— Что стряслось? — спросил Турецкий.

— Я забыл сказать. Сегодня обнаружилось, что за моими ребятами, которые пасли Калинина, кто-то следит. Я велел узнать, кто такие. Оказалось наружка из ФСБ.

— Во как! — Турецкий аж подскочил на месте. — А ты говоришь, машину забрать! Быстро надо действовать! Быстро! Чтоб не успели запретить.

Машина Турецкого полетела по Бережковской набережной в сторону Киевского вокзала.

Расшифровка телефонных переговоров между Ларисой Злобиной и Артуром Калининым:

«Злобина. Артур, привет, это я.

Калинин. Привет. Что нужно?

Злобина. Нужно встретиться. Я заезжала к тебе…

Калинин. Я же запретил тебе приезжать без спроса.

Злобина. Но нам нужно поговорить о… наших делах.

Калинин. Мне это ни к чему.

Злобина. Но ты же обещал…

Калинин. Сделаю, раз обещал.

(Повесил трубку.)

Повторный звонок через две минуты.

Злобина. Не смей вешать трубку!

Калинин. Ты что, охренела, скотина!

Злобина. Послушай, мне нравятся наши отношения, но только когда эти игры не переходят пределов. Игра есть игра, а дело есть дело.

Калинин. Скажите, какая деловая колбаса!

Злобина. Деловая, да! Как ты считаешь, что подумают о тебе твои друзья-уголовники, если я им отправлю кассетки с нашими шалостями. Они ведь ребята простые, изврата не понимают.

Калинин. Только попробуй…

Злобина. Ты же меня знаешь, я сделаю это не задумываясь. А потом просто исчезну на некоторое время.

Калинин. А может, и навсегда.

Злобина. Может быть, и так. Но тебя это не спасет!

(Пауза.)

Калинин. Чего ты хочешь?

Злобина. Я хочу, чтобы ты занялся нашими друзьями поплотнее.

Калинин. Хорошо.

Злобина. Когда я услышу о результатах?

Калинин. Услышишь. Но сама понимаешь, это дело не простое…

Злобина. Это для тебя-то? Не смеши меня, я в курсе ваших дел с отцом…