– Отставить истерику, – почти добродушно процитировал Салтыков, однако еще раз демонстративно оттягивать респиратор не стал, больно уж воняло – да он и не улыбался больше. – Тимур, ты чего сепетишь-то? Ну обосрались мы слегка, ну прощелкали третью силу…

– Вторую, – почти беззвучно сказал Тимур.

– Разница-то, пусть вторую…

Тимур обозначил в режиме «мьют»:

– Или первую.

Салтыков некоторое время молча смотрел на него. Тимур поднял руки и покивал, демонстрируя готовность нести любое наказание в любую сторону. Салтыков, крутнув головой, сказал вполголоса:

– Тимур, ты совсем-то не подрывайся. Это Чупов. Первая сила, десятая, хоть семьсот сорок вприсядку – что они тут придумают, тем более сделают? Карго-культ демократического процесса, народные выборы из говна и палок?

– О, наш лозунг – «Мы их недооценили и недооценим еще»?

– Э-э. Несмотря на свой стокгольмский синдром человека, поработавшего здесь, вынужден открыть тебе глаза. Тебе кажется, что если местные выглядят, одеваются и говорят как нормальные люди, то они нормальные люди. Это ошибка. Тимур, они быдло, обычное российское. Ты уж поверь. Слушай, может, двинем уже, а? Сил моих нет уже тут нюхать.

Тимур, переступая, как умелый танцор, медленно повернулся вокруг оси, старательно разглядывая все вокруг, вернулся глазами к Салтыкову и показал, что продолжает внимательно слушать. Салтыков понизил голос, не беспокоясь, что Тимур не услышит. Захочет – услышит.

– Хочешь здесь – давай здесь. Бывает случайный выбор места и неизбежный. Деревни появляются, где жить и работать проще, а город – где проще приезжать, удобней делать и торговать, легче вывозить. Чупов построили, потому что завод. Деревень тут и не было, считай, – значит, человеку жить здесь неудобно и не надо. Завод закрыли – нужда в городе отпала. Двести лет назад города бы не осталось, а теперь людей удержали две вещи, не существовавшие раньше. Первое – инерция. Она очень странная, потому что деды-бабки почти никого из живущих здесь не жили.

– Так это везде так. Даже в Москве вон после революции жили близко не те люди, что десятью годами раньше, и близко не те, что двадцатью годами позже, и так каждые тридцать лет, чего про остальные города говорить. Этим они как раз и отличаются от деревень.

– Я про наоборот, но не суть. Нет, сил нет, ты как хочешь, а я поехал.

– Такси свободных нет, еще пятнадцать минут ждать. Я заказал.

– Однако. И все сюда едут, да? Помойка как центр городской жизни. Ладно, о чем я? А, вторая вещь. Это дороговизна жилья и неразвитость рынка труда, с двух сторон: не очень широкий спектр интересных предложений и не слишком широкий спектр хороших специалистов. Только поэтому город остался и даже немножко подрос. Но он не нужен – в смысле, не нужен как несколько тысяч домов с семьюдесятью тысячами жителей. Зато нужен как идеальная свалка. Место для отходов.

– Отхожее место, – добавил Тимур, кивнул и еще добавил: – Чтобы, значит, тихо отходили.

Салтыков пожал плечами.

– Если угодно. Свалку уже никуда не денешь, а вот нарастить можно.

– Георгий Никитич, я с пониманием и пофиг как бы, одно но: вслух это как сказать? И, главное, как с этим побеждать?

– А мы не с этим будем побеждать. А это будем считать неназываемой задачей будущего. И идти к ее решению. Шаг за шагом. Нам, кстати, уже помогают.

Салтыков кивнул на въезд в свалку, где активисты продолжали интенсивно и без видимого централизованного воздействия общаться друг с другом. Тимур изобразил вежливое удивление. Салтыков пояснил:

– Эти не знаю кто обосрались гораздо сильнее нас, чтобы ты понимал, своим фальстартом. Им бы за месяц до выборов вылезти, да с таким уровнем подготовки, что и менты заряжены, и муниципалы, – всё, въехали бы на белом коне в Кремль. Нет, они сейчас рисанулись, вышли на пик формы – а дальше только под горку. До сентября на таком кураже не дотянут, расплескают, а новых козырей у них нет, новой повестки нет, новой тактики нет.

– А у нас есть?

– Слушай, только не начинай опять про назначение по конкурсу.

Тимур, хмыкнув, сказал:

– И не собирался. Но если вы сами начали – то да. Сейчас самый удобный момент. Я думаю, горсовет когда узнает, кто тут от мэрии выступать начал…

– А кто это, кстати? Вице таких не помню что-то.

– А нет больше вице, Георгий Никитич. Последний уволился на прошлой неделе, верней, не уволился, его не отпускали, просто написал по состоянию здоровья и свалил в больничку, чуть ли не в Бурденко, в Москву, у него там родня какая-то. А это начальник отдела, если не мельче.

– Дожили.

– Так и я о чем. Депутатов на таких щах собрать – как два пальца. Устав в одно заседание поправят, образцов куча, даже в области, что не прямые выборы и не спикер во главе города, а просто нанимают любого перца по конкурсу. И всё, Митрофанов – глава.

– Во-первых, не факт. Левый контингент заявится, кто-нибудь из этих вон, – Салтыков кивнул на свалку, – а отсеивать с конкурса – мороки и вони не меньше, чем с выборов.

– Ой-й, – сказал Тимур.

– Загнул, да. По-любому это крайний вариант, он от нас никуда не уйдет. И по-любому там без нас все решится, именно что как два пальца, дело техники. А нас все-таки наняли зачем-то, да? Под задачу конкретную. И мы за это деньги получаем, немаленькие, Тимур Эдуардович, деньги, напомню. Их как бы отрабатывать принято.

Тимур покивал и спросил:

– А мы, напомните, перед кем отрабатываем – перед доверителем или заказчиком?

Салтыков, пытаясь не заводиться, уточнил после паузы:

– Ты чего сказать-то хочешь?

– Можно по чесноку?

– Жги.

– Ох, зря я это, но ладно. Георгий Никитич, мы же понимаем, да, что наша главная задача – решить по свалке, да? Чтобы была, чтобы вдолгую, с увязанными концами и без косяков на область, правильно?

Салтыков слушал. Тимур почесал бровь и продолжил еще напористей:

– То есть, если без соплей, нужен человек, который примет непопулярное и местами незаконное решение, доведет его до состояния, когда будет поздно отыгрывать назад – уж что там решат, не знаю, сжигать все-таки или прессовать и закапывать, не суть, в любом случае это гимор для местных на сто лет и вымирание города, так или иначе. И тот, кто это решение проведет, за него ответит, правильно? И грубо говоря, это при любых раскладах глава, по должности. На Балясникова это уже не повесить, он не повелся и пробовал отскочить, пришлось раньше времени наказывать и за другое, чтобы остальным неповадно. А следующий глава просто по должности получится этим… В старом кино был такой перс прикольный, старичок, он, короче, за деньги к жуликам в конторы терпилой нанимался, фейковым начальником, как уж его…