— А про чью?

Василий Васильевич молчал, глядя в окно, за которым бушевало знойное лето. Его запахи, краски, нахальное, бьющее в окно солнце словно насмехались над ним, оправдывающимся, словно школьник. Он досадливо крякнул от неловкости.

— В общем, пока мы с Митькой разбирались, выяснилось, что Женя с обрыва кинулась, — глухо продолжил он. — Мне про это Катерина рассказала, девчонка местная, Женькина лучшая подружка. Их семья со мной в соседнем доме жила, том, что заколочен сейчас. Прибежала, лица на ней нет, кричит: «Дядя Вася, Женька с обрыва кинулась!» Я аж захолонул весь, думаю, да что за напасть-то такая! Спрашиваю у нее: «Откуда знаешь?» А она отвечает: «Вадим сказал. Он ее вещи под сосной нашел и записку прощальную».

— Была записка, значит? — уточнил Олег.

— Была, да. Своими глазами я ее читал, собственными руками держал. Мол, простите меня все, никого не вините, значит, судьба у меня такая. Я до Алексея сбегал, до дяди ее, мы поисковую операцию снарядили, водолазов вызвали, но тело не нашли. Течение там такое, что затянуть на большую глубину могло. Мальчонку я этого допросил, конечно, Вадима. Но он только раскачивался взад-вперед да твердил как попугай, что он перед Женей виноват. В общем, я его в покое оставил, потому что парень был в глубоком шоке. Решил, что завтра с ним разберусь.

— А назавтра он на той сосне повесился, — подсказала Юлька.

— Так в том-то и дело… — Василий Васильевич жалобно посмотрел на Асмоловых. — Поисковая операция всю ночь шла и часть утра. Водолазы где-то в восемь утра только уехали, я пошел домой, хотел поспать хоть немного, но не успел лечь, потому что ко мне пришел Бекетов.

— Бекетов?

— Ну шишка эта кагэбэшная из Москвы, который все лето в пансионате отдыхал, Владимир Викторович Бекетов, отец Вадима. Сказал, что поговорить ему со мной надо.

— О чем?

Василий Васильевич вздохнул.

— Не хотел он, чтобы сына его допрашивали в связи с Женькиным самоубийством. Как я понял, там типичный любовный треугольник был. Парень этот и с Женькой крутил, и с Катькой. Вот Женька-то с горя в реку и сиганула. Парень чувствовал себя виноватым, а Катька — ни чуточки. Считала, что теперь у нее этот самый Вадим в кармане. Вот Бекетовы и придумали, как разом сына избавить и от Катьки, и от расспросов, и от кривых взглядов.

— И как? — Юлька все еще не понимала, хотя Олег, кажется, уже все понял и смотрел на своего старого наставника чуть насмешливо.

— Да мистификацию они устроили. Да, Василич? Не вешался ни на какой сосне этот самый Вадим. Наш Василий Васильевич зафиксировал еще один факт самоубийства, всей деревне сказал, что Вадим наложил на себя руки. Все в это поверили, в том числе и Катька. На самом же деле никаких документов Василий Васильевич не заполнял, в сводку самоубийство не попало, а Вадима, живого и здорового, родители на машине тайком в Москву вывезли, подальше от Катькиных притязаний. Так?

— Так, — кивнул Василий Васильевич, на которого было жалко смотреть. — Вы не думайте, я ж из-за Женьки так поступил. Хорошая была девчонка, чистая. Паренек этот, Вадим, так убивался, что на него смотреть было жалко. И что, Катьке его отдавать? Стервозе подколодной? А так — нет человека, нет проблем. Она ж дурниной орала, когда услышала, что Вадим повесился, все кричала, что хочет на тело посмотреть, но его родители ей сказали, чтобы за километр к ним не приближалась. В общем, они уехали, Митьку похоронили, Женькино тело так и не нашли, а Катька вскоре тоже из Сазонова исчезла. То ли в институт поступила, то ли просто в Москву на заработки подалась. В Сазонове она больше не появлялась, а мать ее через какое-то время к ней переехала. Дом они так и оставили пустым стоять. Вон травой все поросло давно. В общем, тридцать лет не вспоминал я об этой истории, и вот на тебе! Пришлось под старую задницу вспомнить, как соврал когда-то. Вроде и беда небольшая. Не преступление же покрыл. А стыдно так, что вон вся лысина мокрая!

Он провел рукой по голове и показал Олегу с Юлькой влажную ладонь.

— А Бекетов-то этот человеком благодарным оказался, — задумчиво сказал Олег. — Тебя, Василич, в область перевели. Из деревенских участковых — в уголовный розыск, где ты потом до начальника дослужился. Долго он тебе еще в карьере помогал? Или в годы перестройки сгинул и дальше ты уже сам?

— Я с самого начала сам. — Василий Васильевич посопел обиженно. — Я ж способный, ты же знаешь. Переводу он моему — да, поспособствовал, а дальше разошлись мы с ним, как в море корабли, и больше не пересекались. И он к этому не стремился, и мне незачем это было.

— Итак, Вадим не повесился, а остался жив, — задумчиво сказала Юлька. — Но Катьке при этом не достался. Что ж, если моя версия правильная и Джемма Джентиле — это и есть Катька, то становится понятно, зачем она приехала в Сазоново. Решила вспомнить молодые годы, посмотреть на то место, где прошло ее детство и где она так отчаянно влюбилась в Вадима Бекетова. Так отчаянно, что толкнула на самоубийство лучшую подругу.

Василий Васильевич вытаращил на нее глаза.

— Джемма Джентиле? Катька? — переспросил он, словно не верил собственным ушам.

— А почему нет? Олег видел, как она несколько раз ходила по моему двору, как будто что-то искала. И ее дочь Вероника подтвердила нам, что ее мать ночью тайно уходила из дому и зачем-то кралась по деревенской улице, только ее кто-то спугнул. Я практически уверена, что дневник Жени Ракитиной украла именно она, потому что она — единственный человек, которому я про него рассказывала. Не считая Вероники, конечно. Ее события, изложенные в дневнике, совсем не красили, поэтому она и стащила его до того, как я успела показать дневник кому-то еще.

— Но она совсем не похожа на Катерину, — с сомнением заметил Василий Васильевич.

— Зато Вероника, если судить по описанию из дневника, вылитая ее копия. Даже родинка на щеке совпадает.

Олег выглядел очень задумчивым.

— Ну-ка, Василич, опиши мне Катьку, — попросил он. — Так, как ты ее помнишь.

Василий Васильевич прикрыл глаза и принялся перечислять приметы, как это обычно делают при составлении фоторобота. Выходило действительно очень похоже на черноволосую и черноглазую Веронику.

— А Женя Ракитина как выглядела?

Сосед снова принялся перечислять приметы, как будто рисовал словами картину. Олег удовлетворенно кивал. Он был чем-то доволен, хотя Юлька и не понимала, что именно вызывает эту радость.

— Ну что ж, мы можем сделать один важный вывод, — сказал он, — и этот вывод полностью подтверждает наши первоначальные предположения. Семья Джентиле появилась в Сазонове не случайно. И возможно, именно их приезд запустил череду событий, которые привели к убийству Грушина. Осталось только понять, что здесь делает Виктор. Кстати, ты знаешь, как его фамилия?

Пожилой мужчина отрицательно покачал головой.

— Он мне документов не показывал, а у меня не было повода спрашивать, — сказал он. — Парень как парень. Дачник и дачник.