— Твой отец — самый лучший человек на земле, — так же торжественно сказала Джемма. — Самое прекрасное, что случилось в моей жизни, — это встреча с ним.

— Тогда почему… — начала было Вероника, но не договорила, потому что в ворота позвонили. Вскочив с лежака, девушка добежала до домофона и увидела на экране топчущегося перед калиткой Виктора. В руке у него был букет полевых ромашек. Очень трогательно!

— Виктор пришел, — сообщила она матери, зная, что та отчего-то не переваривает молодого человека.

— Может, оно и неплохо, — вполголоса произнесла Джемма и тоже встала с лежака, накинув на безупречное тело тонкую полупрозрачную тунику. — Зови его пить лимонад, Ниточка. Я сейчас приготовлю.

Изумившись перемене маминого отношения (обычно уж если Джемма кого-то не любила, то это было пожизненно), Вероника распахнула калитку.

— Привет, — чуть смущенно сказал ей Виктор и сунул лохматые ромашки ей чуть ли не в нос. — Это тебе. Пойдем погуляем.

— Куда? — насмешливо спросила девушка.

— Ну не знаю… Можно к обрыву сходить, там сосна красивая.

— К обрыву у моей мамы что-то личное, — сообщила Вероника заговорщическим тоном. — Так что гулять мы не пойдем, зато можем попить лимонаду у нас на лужайке. Заходи, мама сейчас вынесет.

Приглашению в гости парень обрадовался так явно, что Веронике снова стало смешно. Может, зря он маме не нравится? Высокий, довольно симпатичный, плечи накачанные, глаза неглупые, волосы кучерявые, как у барашка, губы изогнутые, довольно полные, мягкие, наверное. Поймав себя на мысли о губах совершенно постороннего парня, девушка смутилась и рассердилась одновременно. Вот еще чего не хватало! Это она-то, Вероника Джентиле, известная сердцеедка…

— Здравствуйте, Виктор. — Из дверей дома показалась мама, плавной походкой подошла к стоящему на лужайке столику, составила с подноса запотевший графин и три бокала. Решила сидеть с ними, поняла Вероника и снова усмехнулась.

Лимонад был вкусным, дневная жара окончательно спала, мягко перекатившись в уютный июльский вечер, полный бархатной неги. С реки тянуло легким ветерком, все так же пахло скошенным по соседству сеном, вдалеке лениво лаяла собака. Хорошо было в деревне, спокойно.

— Расскажите о себе, Виктор, — попросила мама, и парень закашлялся, подавившись от неожиданности лимонадом.

— О себе? — глупо переспросил он.

— Ну да. Кто вы? Откуда? Кто ваши родители?

Вероника искоса посмотрела на мать, обычно не проявляющую праздного любопытства. Какая ей разница, откуда родом этот Виктор? Не в родственники же он к ним набивается.

— Я родился и вырос в Москве, — послушно начал молодой человек. — Наша семья — вообще коренные москвичи чуть ли не в шести поколениях. Мой отец — врач, довольно известный. Он кардиолог, профессор, доктор наук. Оперирует в НИИ кардиологии и подрабатывает в частной клинике. Так что нужды наша семья не испытывает, сами понимаете.

— Понимаю.

— Мама — бухгалтер. Конечно, она могла бы позволить себе не работать, но не любит сидеть без дела, поэтому ведет финансы одного благотворительного фонда.

— Вот как?.. Она филантропка?

— В ваших устах это звучит как ругательство, — Виктор немного занервничал. — Нет, моя мать — обычная земная женщина. Вообще-то она совсем из другого социального круга, чем отец. Их брак был мезальянсом, которому не очень-то были рады бабушка с дедушкой, но они привыкли уважать чужой выбор, поэтому к матери всегда относились с уважением.

— Они живы? Бабушка с дедушкой? — спросила Джемма, и Веронике снова показалось, что голос у нее звучит немного напряженно. Отчего? Почему?

— Да, живы, хотя уже немолоды. Мой дед — отставной военный, то есть разведчик. — Пауза в речи была такой короткой, что заминку Вероника скорее не услышала, а почувствовала, да и то лишь оттого, что была сейчас чувствительна к любым изменениям окружающей атмосферы. Из-за Джеммы. — Бабушка — учительница музыки. Им за семьдесят, но она все еще дает частные уроки, потому что убеждена, что обязана приносить пользу.

— Сколько вам лет, Виктор?

— Двадцать два, — молодой человек выглядел удивленным, — а что?

— Да нет, ничего. Вы единственный ребенок в семье?

Вероника во все глаза глядела на мать, потому что искренне не понимала, зачем той все эти подробности. Может быть, она решила выдать дочь замуж, вот здесь, в деревне Сазоново, за первого встречного, зная о нем только то, что он москвич в шестом поколении?

— У меня есть старший брат, — немного недоуменно ответил Виктор, которого, похоже, тоже смущал этот допрос. — Ему тридцать лет, он тоже врач, как и папа, работает в той же клинике. Я по их стопам не пошел, потому что в юности был максималистом и хотел доказать, что чего-то стою сам по себе, а не только как сын Бекетова-старшего и брат Бекетова-младшего.

— Получилось? — спросила Вероника и, видя его непонимание, пояснила: — Доказать?

— Если честно, не очень, — признался Виктор. — Я после школы в институт не поступил, ушел в армию, потом остался служить по контракту. Весной вернулся домой, решил, что образование все-таки нужно. Вот поехал в тихое уединенное место, чтобы подготовиться. Во врачи я, наверное, не гожусь, а вот в какие-нибудь инженеры — очень даже.

— Значит, вас зовут Виктор Бекетов, — задумчиво проговорила Джемма, со звоном отставила в сторону бокал с лимонадом, который держала в руках. — Слушайте, Виктор Бекетов, а зачем вы врете?

— Я? Вру?! — Он непонимающе уставился на Джемму.

— Вы, вы. Сейчас середина июля. Самое время подавать документы в институты и сдавать экзамены. Но вы по-прежнему сидите здесь, в Сазонове, да и с книгой в руках я вас ни разу не видела.

— Как вы можете меня видеть, если живете здесь, в поселке, а я в деревне? — спросил Виктор. — И документы в институт я отправил по почте. Жду зачисления, оно будет в начале августа.

— А ЕГЭ? Кажется, так сейчас называются экзамены, которые сдают в России? Если вы окончили школу пять лет назад, вы должны сдавать ЕГЭ, он в июле. Значит, ни в какой институт вы не поступаете и в Сазоново приехали совсем с другой целью, нежели подготовиться к экзаменам. Зачем? Отвечайте, Бекетов!

— Вы произносите мою фамилию как ругательство, — с кривой усмешкой заметил Виктор.

— В чем-то так оно и есть, — согласилась Джемма. — Но вы не ответили на мой вопрос. Что вы делаете в Сазонове?

— Не ваше дело! — огрызнулся Виктор, встал, отшвырнул бокал.

Золотистый лимонад пролился на траву, оставляя на ней желтые прозрачные капли, похожие на солнечные слезы. Широкими шагами Виктор дошел до калитки, рванул ее на себя и оказался на дороге, с лязгом захлопнув за собой дверь. Мать и дочь молча смотрели ему вслед.

— Мама… — первой нарушила молчание Вероника. — А что тебя связывает с людьми по фамилии Бекетовы? И может быть, ты все-таки расскажешь мне, почему мы купили землю и построили дом в Сазонове? Только я умоляю тебя, мама, либо расскажи правду, либо не говори ничего.