Я сделал, как велели. Шиола вынула свой амулет. Мы посмотрели друг на друга и повернули ранее указанные штучки.

— И что? — спросил я, вертя в руках подарочек чародея. — Не работает, что ли?

— Надули, — мрачно сказала взломщица. — Только бы добраться до этого паршивого темпоманта!

Такая возможность у нее появилась через пять секунд. Пока я считал ворон, кусочек пространства, в котором мы находились, загудел, словно латунная труба, и Шиола в тот же миг вцепилась мне в руку.

Гастон включил свой чародейский агрегат на реверс, или как это там называется. Глаза закрыть я не успел, поэтому видел то, что предстает взору путешественника во времени.

Могу разочаровать. Ничего особенного. Туман, сплошной туман, в котором летают, словно большие частицы рассеянной в воздухе пыльцы, голубые огонечки. Даже красиво. Кружатся так себе. Ты их не чувствуешь, их словно нет, ни холода, ни жара. При этом пространство содрогается, гудит, пахнет озоном и все прочее, но это уже не так интересно.

Я взглянул на Шиолу. Она казалась призраком с громадными испуганными глазами.

Встречали нас только Виртольд и Гастон. Оба были чем-то потрясены и выглядели как приготовленные для жарки отбивные. Не сразу, но я догадался, что дело в нас Переместились во времени и вернулись назад, к тому же притащили кучу новостей.

На мою просьбу принести вина немедленно откликнулся сам барон. Виртольд усвистал за горизонт и вернулся в мгновение ока, волоча небольшой бочонок красного. Мы вцепились в кубки.

Чародей смотрел на нас с открытым ртом. Мне даже показалось, он впал в кому. Из левого уголка его рта выглянула капелька слюны.

— Ну? — простонал Виртольд, стоящий в сторонке. — Как там?

Я отдышался.

— Как там вообще? Или как там с нашим делом? Виртольд изобразил помоечного пса, разговаривающего в полночь с полной луной.

Шиола ответила ему ледяным взглядом.

— От вас воняет, — сказал Гастон Арфи, вернувшись в мир живых.

— Издержки профессии, — ответил я.

— Я думал, что взломщики не занимаются вывозом мусора.

Я поднял брови. Гастон пытается шутить? Боги и демоны, чего только не бывает в жизни!

— Расскажи им — и дуем обратно, — сказала Шиола, нацеживая себе еще кубок вина. Большой, полный.

Я рассказал, не упуская ничего с той минуты, как мои плоть и кровь преодолели мистические препоны времени. Виртольд не мог стоять на одном месте, а расхаживал вдоль стены, топая ботфортами и кусая то губы, то усы. Он кидался в меня вопросами, а я небрежно отвечал. Мои зубы вновь обрели способность попадать друг на друга, вино расслабило, и я ощутил себя кем-то вроде царя.

Вот бы обсушиться, тогда цены бы не было ни мне, ни моей единоутробной «сестре».

— Так-так-так, — выстрелил из своего военного рта барон. От возбуждения он аж подскакивал. — Так-так-так…

Ну прямо сверчок какой-то!

— Барон, прекратите, иначе я сойду с ума и что-нибудь сделаю! — первым взмолился чародей.

— Сделать надо, — согласился я. — Как можно скорее переместить нас на улицу, где произошла катавасия с фурами. Едва Гасси и Фум перебегут через проезжую часть, мы с Шиолой тут же сядем им на хвост.

На всякий случай я прошвырнулся своим глазом-алмазом по углам лаборатории. Нет ли здесь Руфио? Где этот хвостатый скаут и чем он занимается? Надеюсь, не охмуряет в подвале какую-нибудь красотку под стать себе.

Шиола отставила пустой кубок и рыгнула.

— Пора! Ик. Господин чародей, не будем мешкать!

Гастон еще не полностью причесал свои растрепанные чувства и реагировал поэтому слишком медленно.

— Хороший вопрос ты задал, Локи, — прогремел Виртольд. Остальные вздрогнули. — За каким демоном Квароку понадобилась именно карта? Я раньше об этом не думал!

— Да все просто, — сказала взломщица. — Он продаст ее кому-нибудь. Тысяч за двести!

— Вот мерзавец! — рыкнул барон, тиская рукоять своей богато украшенной шпаги. — Негодяй! Недоносок!

— Мы и так это знали, — заметил я.

— Но… но… эх, мне бы пойти, я бы ему показал! Я бы всем им показал!

Я нисколько в этом не сомневался, а вот Шиола — да. Ее переполнял крайний скептицизм.

Чародей тоже не остался в стороне. Он посмотрел на Виртольда и прищурился, о чем-то думая. Нет сомнений, что у всех заговорщиков на лицах время от времени возникает нечто подобное; это как лихорадка, нет-нет да и выступит на губе.

Однако я чувствовал — в перевязанной голове Гастона зреет что-то нехорошее. Не ведет ли этот мухомор в тапочках двойную игру? А ведь чем кобольд не шутит, да?

— Вы не можете пойти, — сказал темпомант. — И никто, кроме этих двоих, не может.

«Эти» сдвинули брови и хрустнули суставами пальцев. Шиола пыхтела. Верно, сестрица, что-то в этом чародее есть подозрительное.

— Не будем волноваться, — сказал я. — Все равно мы знаем, что Лейс попадет на виселицу, так что ни-

какой карты он не получит, тем более не сумеет ее кому-нибудь впарить.

— И все-таки что он задумал?! — крякнул Виртольд.

— Можно изловить его и спросить, — предложила взломщица.

— Мы не охотники за головами, дорогая, — сказал я.

— А я бы и поймала парочку голов. За отдельную плату, разумеется…

— Нет! — Гастон кинулся к своему агрегату. — Не будем мешкать. Вряд ли Кварок нам что-то путное расскажет. — Чародей склонился над хронометром и чем-то вроде планшетки, на которой можно было передвигать всякие штуковины.

Я допер почти сразу. Так он вводит координаты места назначения.

Виртольд смотрел на хлопоты темпоманта с желтой завистью. Вооруженный ею же, он перевел взгляд на нас. Принц Лимон как есть.

— Узнайте, какова охрана у тайника, — сказал барон, что имел в виду этот слизняк Гасси?

— Все, что в наших силах, — заверил я главного фрондера. — Не за страх, а за совесть стараемся…

Тут я прикусил язык, который вино подталкивало сморозить что-нибудь не то.

На этот раз мы с Шиолой встали на металлический круг вместе.

— Лучше без тряски и без появлений в двадцати метрах над землей. Мы идем в людное место, — сказал я Гастону. Он вылупился на меня. Да что они все, особые курсы заканчивали? — Как можно тише и незаметней, — пояснил я.

Темпомант снова атаковал свое сооружение.

— Я вся мокрая, — пожаловалась Шиола шепотом.

— Сейчас не время, дорогая.

Теперь уже Виртольд смотрел на нас подозрительно. Кажется, сегодня большая часть нашего общества не в своем уме.