В очередной сеанс радиосвязи офицер сообщил новые данные в Центр, там почему-то сильно заинтересовались незнакомцем. Настолько, что Старпому приказали задержаться в Тартусе. А он так рассчитывал вернуться в Севастополь к рождению своего первенца. Когда отправлялся в командировку, жена была на втором месяце. «Хорошо, хоть родители живут по соседству, помогут на первых порах. Денежное довольствие недавно подняли и выплачивают исправно.

Продержатся до моего возвращения». Покинув радиорубку, разведчик вышел на причал, который едва заметно покачивался на волнах вместе с пришвартованной ПМ-167. Через недели она отправится на Родину, в порт придет свежая плавмастерская, прибудет и его «сменщик». «Ничего, вдвоем станет легче», – родилась надежда. Считается аксиомой, что надежда умирает последней. Следовательно, раньше смерть должна прийти к кому-то или чему-то другому.

Его начальник в далеком Адмиралтействе отодвинул кресло от стола и прошел в комнату отдыха. Сполоснул руки и лицо, перед зеркалом расчесал усы и вздохнул: «Странно: волосы на голове давно поредели и поседели, а на лице щетина прет густая и почти черная». Закончив традиционную попытку отвлечься, вернулся в кабинет, чтобы заново взглянуть на проблему. Хороших идей не родилось. Взялся за трубку прямого провода.

– Товарищ командующий, срочный вопрос.

– Зайди.

– Какие планы относительно ПМТО в Тартусе? – без прелюдии поинтересовался руководитель флотской разведки.

– Ясных сигналов сверху нет. Значит, действует прежняя установка: объект сохраняем при любом развитии ситуации в Сирии.

– Наш минигарнизон не справится, если обстановка продолжит ухудшаться. Хотел бы ошибаться, но провокации против базы будут нарастать. Если отпора не будет, то последует и прямое нападение.

– Так серьезно? Предложения?

– Использовать планируемый поход нашей эскадры в Восточное Средиземноморье для усиления гарнизона.

– Кремль на это не пойдет. Даже заход в Тартус пока под вопросом, а ведь мы предлагали хотя бы встать на рейде 1–2 кораблям.

– Тогда считаю правильным переговорить с Алехиным из СВР: он там что-то замышляет. Может, совместно придумаем каверзу для супостатов.

– Точно. Разузнай, – согласился командующий, который любил подчиненных, умеющих видеть лучик света в кромешной тьме. В Сирии мрак надвигался на ПМТО. – Если договоришься, запросим руководство ГРУ.

– Тогда я в Москву, вечерним бортом.

Джереми Кокрейн обманул Грига: размещался вовсе не в известном по фильмам современном здании у моста Воксхолл. Конечно, там у него имелся кабинет, и частично проходили совещания. Фактически русский отдел находился в непримечательном офисном билдинге рядом с галереей Tate Modern. Лифт на нужном этаже останавливался только по команде обладателя специального ключика, его двери открывались лишь для носителей proximity card. «Лошадиное лицо», понятно, имел и то, и другое. Рано утром, придя к себе, сразу увидел рапорт оперативника, поддерживающего связь с Сакаевым. Тот подтверждал рассказ Сосновского о наблюдении за Алехиным в Москве. О слежке за его сыном не сообщалось. Настал «день третий», вновь собралась группа, занятая вербовкой чекиста.

– Шеф, известный вам кремлевский источник информировал о назначении Алехина спецпредставителем Управления делами Президента РФ по вопросам российской собственности в Северной Африке и на Ближнем Востоке, – бойко затараторил аналитик. – Москва крайне озабочена тем, что в результате «арабской весны» оказались под угрозой её политические и экономические интересы в регионе. Крупные потери в Ливии, плохо в Тунисе и Египте, на очереди Сирия. Не будем забывать, что в Сирии русские теряют, кроме контрактов на поставку вооружений, еще и военноморскую базу.

– То есть наш клиент выходит на высокий уровень?

– Безусловно. В новом качестве располагает ценной информацией о планах и намерениях Кремля в регионе, а также о фактическом состоянии дел на местах. Полномочия не ясны, но появление новой должности говорит о центральном месте объекта в координации усилий российских ведомств.

– Что с основой для возможного сотрудничества? – Джереми хотел вновь услышать уже известные ему детали и дать подчиненным понять, как руководитель оказался прав, не закрыв преждевременно досье Алехина.

– Три новых момента: разводится с женой, упомянул источнику о финансовых затруднениях, изъял серьезные деньги из кипрского банка. Просматривается материальная основа для вербовки.

– Счет личный?

– Корпоративный, но мы умеем отслеживать русских владельцев оффшоров. Его фирма прекратила активные операции еще пару лет назад и теперь обнулила баланс, переведя средства в Россию на депозит адвокатской конторы. Контора занимается разделом имущества супругов.

– Чудесно. Как видится восстановление контакта с ним?

– Кремлевский источник имеет смысл использовать только для мониторинга ситуации. Привлекать наших сотрудников в Москве рискованно и пока неоправданно, – высказался заместитель по агентурной работе. – Логично подождать его первого выезда за рубеж. Вероятно, скоро появится в одной из стран региона. Готов поспорить на десятку, это будет Сирия. Там русским еще есть, что спасать от исламского пожара.

– Неплохо сказано. Так и решим. В целом я доволен деятельностью группы. Главное – не расслабляться. Игра вступает в заключительную стадию. Ты останься, – заключил Кокрейн, обращаясь к связнику Сакаева.

– Твой подопечный темнит, – продолжил Джереми, когда остальные вышли, – сообщая нам о посещении Алехиным резиденции Президента, Администрации и Минфина. Значит, его люди следят за объектом. Однако, ни слова о его бытовых перемещениях и прочих личных подробностей. Их Сакаев оставил себе. Почему и для чего?

– Шеф, чеченец слова лишнего не скажет. Кто знает, не замышляет ли собственную интригу, узнав, что объект получает доступ к зарубежным активам Москвы?

– О! В точку! Он и Сосновский хотят что-нибудь наварить на проблемах Кремля. Конечно! Деньги! Вот теперь всё встало на свои места. Надо развести эту сладкую парочку. Объясни Сакаеву, что Сосновский вот-вот сойдет с дистанции. Дожми его, пусть по этому делу работает только на нас.

Требовалось принять трудное решение, и обдумать его Матвей отправился в поля вместе с псом – остальных любимых, увы, пришлось отдалить. Жданов набивался в компанию, но получил отказ: «Закончи план борьбы паровозов с компьютерами». Технарь, вышедший из алкогольного тумана, работал над поручением спасителя: Алехин приказал задействовать забытые спецсредства КГБ против новейших гаджетов западных противников. Инженер таскал устаревшие устройства из Оперативно-технического отдела разведки и возрождал их к жизни. О том, что они пригодится в боевых условиях, не сомневался: воскрешенный надеждой о мести ветеран истово верил в Грига. А что ему после смерти дочери и жены оставалось? Бояться? – Некого. Просить? – Нечего.