Неприятельский флот, бывший под ветром от нашего и лежавший левым галсом, держался, как на маневрах, в правильной линии, сохраняя между судами равные интервалы. Между тем, спускавшийся на шведов наш флот сохранял довольно правильный строй только в авангардии и передовой части кордебаталии, за которой в беспорядке шли 8 судов, в большинстве принадлежавшие к отряду Фондезина. Далеко отставшие задние корабли, несмотря на сигналы адмирала, сопровождаемые пушечными выстрелами, не торопились приблизиться к неприятелю.

Передовым в нашей линии был корабль Всеслав контр–адмирала Тимофея Гавриловича Козлянинова. По диспозиции ему следовало быть третьим, но по уходе в конец линии двух кораблей, не понявших сигнала, корабль Козлянинова сделался передовым. Грейг на корабле Ростислав отважно спускался под бомбрамселями и лиселями на корабль генерал–адмирала, держа сигнал: «арьергардии вступить в свое место». Неправильность нашей линии заставила адмирала семь своих передовых кораблей поставить под огонь двенадцати неприятельских с той целью, чтобы для каждого из следующих задних кораблей оставить по одному противнику. Первые выстрелы раздались в 5 часов вечера. При тихом ветре, почти не разгоняющем дыма, неприятели ожесточенно поражали друг друга на расстоянии картечного выстрела. В половине восьмого часа два передовые корабля, дравшиеся с кораблем Козлянинова, а также корабль шведского генерал–адмирала и следующий за ним, находившиеся против Ростислава, бывшие не в состоянии долее выдерживать огонь, спустились за линию на буксирах своих шлюпок. Вслед за ними и остальные корабли начали сдаваться под ветер, выравниваясь по флагману и смыкая линию. Победное «ура» нашего флота приветствовало отступление неприятеля. Наши корабли, с помощью буксиров сблизясь с неприятелем, возобновили несколько ослабевший огонь; но спустя немного времени, при совершенно затихшем ветре, под густым покровом дыма, шведские корабли один за другим начали выходить из–под наших выстрелов. Корабль Принц Густав, вице–адмирала Вахмейстера, сдался кораблю Ростислав; но и наш корабль Владислав, свалившийся за линию и попавший в середину неприятельских судов, был взят ими с совершенно избитым корпусом и рангоутом, поврежденным рулем, сбитыми якорями и несколькими разорванными от усиленной пальбы пушками.

По окончании сражения шведы удалились в Свеаборг. Несмотря на одинаковое число потерянных кораблей, как будто уравнивающее боевой успех обоих противников, на самом деле полная победа была на нашей стороне. Важнейшим следствием Гогландского сражения было уничтожение смелого до дерзости намерения Густава овладеть Петербургом. Рассчитывая, что наш флот, потерпев полное поражение, укроется в Кронштадте, а при стянутых в Финляндию сухопутных силах столица останется без достаточной военной охраны, шведский король располагал, перевезя на судах гребного флота из Биорко к ораниенбаумскому берегу тысяч 20 лучших из своих войск, овладеть с ними беззащитным со стороны берега Петербургом. Но победа Грейга изменила дело.

Потерпевший важное повреждение шведский флот, исправлявшийся в Свеаборге и надеявшийся, что Грейг занят тем же в Кронштадте, никак не ожидал скорого появления русских и рассчитывал на полную безопасность своих крейсеров, высылаемых в море. Однакоже и в этом случае энергичный адмирал не оправдал расчетов неприятеля. Хотя суда нашего флота имели также значительные повреждения, как например, в корпусе иных кораблей было до 120 пробоин, а корабль Козлянинова потерял весь рангоут, и общее число убитых и раненых доходило до 1300 человек, но Грейг не пошел в Кронштадт, а отправив туда четыре наиболее избитых корабля, остальные исправил у Сескара и, не теряя времени, двинулся к Свеаборгу.

Блокада Свеаборга

Спокойно стоявшие милях в двух от входа на рейд 3 шведские корабля и фрегат в туманное утро 26 июля вдруг увидели перед собой передовые корабли нашего флота. Обрубив канаты, шведы спешили скрыться в шхеры, причем 60–пушечный корабль Густав Адольф попал на мель и принужден был спустить флаг. По невозможности снять его с мели, он был зажжен и взорван в виду неприятельского флота, который, несмотря на попутный ветер, не решался выйти с рейда для спасения своего корабля и с этого времени остался запертым в Свеаборге. Грейг, находясь с флотом у Ревеля в постоянной готовности вступить под паруса, держал у Свеаборга и по Финскому заливу сильные отряды крейсеров, которые внимательно стерегли выходы с Свеаборгского рейда, наблюдали за шхерами от Свеаборга до Гангута и, составляя цепь поперек Финского залива, захватывали все суда, идущие из Швеции с провиантом и другими предметами, необходимыми для армии и флота. Бдительный надзор русских крейсеров создал продовольственные затруднения в лагере неприятеля.

Военные действия в шхерах

Лишенный содействия корабельного флота, король изменил свой план движения на Петербург и располагал овладеть им при помощи направленной по северному берегу Финского залива армии, подкрепленной сильным гребным флотом. У нас же, к сожалению, в мирное время вообще мало заботились о гребном флоте, забывая, что в случае войны со Швецией он имел бы первенствующее значение; вследствие этого теперь против 120 судов, приведенных в шхеры Густавом, мы могли выставить только 8 полугалер, которые, под командой капитана 1 ранга Слизова, находились при Финляндской армии. Для взятия нашей приморской крепости Фридрихсгама король, желая высадить в тыл ее сильный десант, повез его шхерами на судах гребного флота. Вызванный из Выборга главнокомандующим нашей армией графом Мусиным—Пушкиным ничтожный отряд Слизова был выслан помешать движению шведов. Храбрый и опытный моряк Слизов смело открыл огонь, по передовым судам неприятеля, но когда главнокомандующий увидел силы шведов, он немедленно приказал отступить, что, при смелости и распорядительности Слизова, отряду удалось исполнить, не потеряв ни одного судна.

Шведы, обложив Фридрихсгам с сухого пути и с моря, открыли по нем бомбардировку; но на другой же день, неожиданно для гарнизона, сняли осаду и отступили к своей границе. Причинами отступления были, во–первых, усиливающееся неудовольствие против короля в народе и войске за самовольное начало отяготительной и, как показало Гогландское сражение, весьма опасной для Швеции войны с сильным соседом и, во–вторых, опасение вторжения датчан в шведские владения. Наша союзница Дания, получив сведения о проигранной шведами битве и крепкой блокаде их флота в Свеаборге, решилась объявить Швеции войну, и датские войска, перейдя со стороны Норвегии границу, направились к Готенбургу, важнейшему после Стокгольма городу Швеции.

Густав, двинувшийся на гребном флоте шхерным фарватером от Свеаборга к Або, должен был остановиться в Твереминне, потому что у Гангута ему закрывал путь сильный отряд нашего корабельного флота. Вследствие постоянной бдительности отряда, обход его представлял для неприятельских гребных судов неодолимые трудности. 3 октября шведы воспользовались штилем и сделали попытку провести с запада несколько гребных транспортов, навстречу которым из Твереминне выслали восемь галер и канонерских лодок. Стоявший на конце нашей линии гребной фрегат св. Марк направился с транспортом и заставил шведов укрыться за ближайшие островки. Но через день, 5 октября, шведский гребной отряд, вышедший для конвоирования транспорта, атаковал фрегат св. Марк и после сильной перестрелки должен был отступить; а в продолжение боя вооруженные барказы наших судов успели отрезать транспорты и 14 из них взяли в плен.