Несмотря на сильные повреждения, турки, благодаря скорости хода их судов и наступлению темноты, вторично успели спастись от преследования победителя.

Ушаков при засвежевшем ветре стал на якорь для исправления повреждений, но при наступлении рассвета, увидев невдалеке турецкий флот, тотчас снялся с якоря и направился на неприятеля. Турки, не опомнившиеся еще от вчерашнего поражения, рассыпались в разные стороны, спасаясь от страшного врага. Во время этого бегства один 66–пушечный корабль Мелеки—Бахр (владыка морей) был взят в плен; а другой 74–пушечный, на котором находился Саид–бей, после самого отчаянного сопротивления загорелся и взлетел на воздух. При этом престарелый и храбрый адмирал спасен был находившимися на корабле русскими пленными, которые вынесли его из огня и передали на подошедшую нашу шлюпку. Из 800 человек, составлявших экипаж погибшего корабля, удалось спасти едва десятую часть.

Во время перехода турок в Константинополь у них утонул со всем экипажем еще 74–пушечный корабль и несколько мелких судов, имевших большие повреждения. Кроме того, неприятель потерял еще два мелкие судна, взятые после сражения нашими крейсерами, и загнанную на мель пловучую батарею. В битвах 28 и 29 августа у турок было 14 больших кораблей, 8 также больших фрегатов и 23 «отборных и лучших» разного рода мелких судов. Ушаков же имел 10 кораблей, 6 фрегатов и 20 мелких судов; причем большинство турецких судов превосходило русские как по своим размерам и морским качествам, так и по силе артиллерии.

Победоносный флот, ставший на якорь у Гаджибея, 1 сентября посетил прибывший из Ясс Потемкин. В восторге от боевых успехов моряков, он благодарил их всех, от старшего до младшего. «Наши, благодаря богу, – писал он одному доверенному лицу, – такого перцу задали, что любо. Спасибо Федору Федоровичу». Главный виновник победы, Ушаков, награжден был орденом св. Георгия 2–го класса, ежегодной пенсией и пятьюстами душ крестьян.

Потемкин, убежденный бывшими примерами, что в морских битвах с турками поражение флагманского корабля расстраивает весь флот и представляется вернейшим средством для победы, предписал Ушакову иметь всегда во время сражения при своем корабле четыре лучших фрегата под именем эскадры кейзер–флага. «С помянутой эскадрой, – писал он Ушакову, – толкайтесь на флагманский (корабль), обняв его огнем сильным и живым; разделите, которое судно должно бить в такелаж, которое в корпус, и чтобы при пальбе ядрами некоторые орудия пускали бомбы и брандскугели, но не занимайтесь брать, а старайтесь истребить, ибо одно бывает скорее другого. Требуйте от всякого, чтобы дрались мужественно, или, лучше скажу, по–черноморски ».

Действия Дунайской флотилии

Заключенный в августе мир со Швецией позволил начать наступательное движение на Дунае. Для содействия сухопутной армии, направленной к нижнему течению Дуная, послана была под начальством генерал–майора Рибаса Лиманская гребная флотилия; конвоировать ее от Очакова до устьев Дуная велено было Ушакову с Севастопольской эскадрой. Не имея возможности быть у Очакова ко времени выхода в море флотилии Рибаса, Ушаков подошел к ней только тогда, когда она входила в устье Дуная. Разослав крейсеры для защиты реки от турецкого флота, адмирал простоял на якоре до половины ноября месяца в весьма неудобном месте в виду Сулинского и Килийского устьев, и когда в присутствии здесь флота уже не было необходимости, Ушаков, обойдя вдоль румелийского берега почти до Калиакрии, возвратился в Севастополь, куда собрались и крейсеры, успевшие взять несколько призов.

Флотилия Рибаса, вошедшая в Дунай, состояла из 34 судов (22 лансонов, 6 дупель–шлюпок, 2 катеров, 1 шхуны и 1 мелкого судна), 48 казацких лодок и нескольких транспортов. В продолжение осени 1790 года нашей сухопутной армией взяты были крепости: Килия, Тульча, Исакчи, в которой находился огромный склад разнородных запасов для турецкой армии, и, наконец, после кровопролитнейшего штурма 11 декабря пал взятый Суворовым Измаил, составлявший главный опорный пункт неприятеля для действий на Дунае. При взятии этих крепостей, за исключением Килии, принимал самое деятельное участие гребной флот, оказавший большую пользу сухопутным войскам. Общее число неприятельских судов, взятых в плен, было около 60, а число взорванных на воздух и потопленных доходило до 200.

Одним из замечательных дел Рибаса было взятие укреплений при входе в Сулимское устье; это открыло флотилии свободный вход в Дунай. Он при осаде Измаила, бывши на дубель–шлюпке под командой Ломбарда, зажег и взорвал брандскугелем большое турецкое судно, находившееся от атаковавшей его дубель–шлюпки в расстоянии не более 30 сажен.

Корсарские суда наши, находящиеся в Архипелаге, продолжали приносить некоторую пользу, но она много ослаблялась несогласными действиями отрядов Ламбро Качони и генерала Псаро, принявшего командование отрядом Лоренсо Гильгельмо. Самолюбивый Ламбро Качони, не желая подчиняться Псаро, умышленно удалялся от него и действовал самостоятельно. Один раз, избегая совместного действия с отрядом Псаро. Ламбро, вступив в бой с сильной неприятельской эскадрой, был совершенно разбит и, принужденный сжечь свои пять судов, едва спасся на берег.

Надежды турок, на успешное действие двинувшегося от Анапы 40–тысячного корпуса совершенно не оправдались. Встреченные в сентябре месяце на Кубани генералом Германом турки были разбиты наголову и бежали с большим уроном, оставив в руках победителей 30 орудий. Помогавшие туркам скопища горцев были рассеяны, а два ближайшие к нашей границе владетельные князя и обитатели берегов реки Лабы приняли подданство России. Таким образом, в продолжение кампании 1790 года Турция на море и на суше потерпела поражение. Казалось, что понесенные ею неудачи, из которых важнейшая была потеря Измаила, должны были заставить ее склониться к миру, но этому мешало влияние Пруссии и Англии. Первая, отклоняя Австрию от союза с Россией и восстановляя против нее Францию, стягивала уже войска к нашей границе; Англия же вооружала сильный флот, угрожая отправить его в Балтийское море. В надежде на такую могущественную помощь Турция, несмотря на тяжелые потери, решилась продолжать войну.

В 1791 году флотилии Рибаса, оставшейся на Дунае, предстояло попрежнему содействовать нашей армии, а Севастопольскому флоту, под начальством Ушакова, удерживать турецкий флот от покушения на берега, обеспечивая тем свободу передвижения наших сухопутных войск. Флотилия Рибаса охраняла берега Дуная и, забирая или истребляя турецкие суда, неоднократно перевозила через реку значительные отряды наших войск или наводила для перехода их мосты, как было у Галаца. Наконец, она оказала важную помощь при взятии Браилова и особенно Мачина, при котором князь Репнин разбил 80–тысячную неприятельскую армию.

Сражение у Калиакрии

Вышедший в Черное море, под начальством капитан–паши Гуссейна, турецкий флот состоял из 18 кораблей, 10 больших и 7 малых фрегатов и 43 мелких судов. Кроме собственно турецких здесь были суда тунисские, алжирские, триполийские и албанского города Дульциньо. Турки, расположившиеся на якоре под выстрелами береговых батарей у румелийского берега близ Калиакрии, против мыса Калеpax Бурну, 31 июля были атакованы Севастопольским флотом под командой Ушакова, Наш флот, по числу судов вдвое меньший против турецкого, состоял из 16 линейных кораблей (в числе которых 9 имели от 46 до 50 пушек), 2 фрегатов, 2 бомбардирских и 19 мелких судов.