Исполнять эту свою обязанность капрал вышел в виде самом непотребном: нечесаный, босой, на плечах измятый войсковой мундир, накинутый поверх длинной, до пят, ночной рубашки, которая лет десять тому назад была белой. Разворчался страшно, потому что любил рано ложиться спать, а тут принесло на его седую голову сразу четверых, да еще разбойников, поди! Вон какие морды ненашенские, с таких надо двойную цену брать! Так ворчал он до тех пор, пока Йорген не предъявил ему бумагу, подтверждающую, что не разбойники они, а следуют исключительно по служебной надобности, поэтому платить за постой не обязаны вовсе (не денег было жалко ланцтрегеру – на принцип пошел).

Поняв, с какой выдающейся персоной свела его судьба, капрал моментально изменился, будто чудо перерождения случилось. И штаны на нем образовались, и сапоги, а недельная щетина напрочь исчезла с помятого лица. И так уж любезен стал, так угодлив, что даже противно. Йоргена, к великому его смущению, стал звать «отец родной», хоть тот ему не то что в отцы, в сыновья не годился – разве что во внуки.

Но была в этой перемене и положительная сторона в виде четырех матрасов, набитых свежим душистым сеном. Так что спать на холодном каменном полу постояльцам не пришлось.

Впрочем, спать им вообще почти не пришлось. Хотя разместились с большим удобством и заснули почти мгновенно. Но очень скоро настало пробуждение, и было оно более чем странным.

Снился Йоргену очень приятный сон. Будто бы плавает он в море, и не привычные с детства холодные волны Нифльгардского залива качают его, а теплые и ласковые, какие бывают у берегов благодатной Силонии. Они плещутся, шуршат, накатывая на усыпанный мелкой галькой берег, в воздухе пахнет солью и водорослями, солнце светит сквозь легкую дымку, чайки кричат над головой – хорошо! Правда, не совсем понятно, зачем было лезть в воду прямо в рубашке и штанах, без одежды было бы куда сподручнее. Но ведь это всего лишь сон, а во сне часто происходят забавные нелепицы. Те же чайки, к примеру, злые, скандальные птицы, это всем известно. Но разве станут они наяву кричать человеческими голосами «Ай-ай! Тьма побери! Что за безобразие?!! Что за свинство такое?!» Нет, не станут. А во сне все возможно…

Тут одна из чаек, шмыгнув над самой головой, больно задела его крылом по носу… и он проснулся. Точнее, попал в новый сон, еще более странный.

Морские просторы исчезли, вместо них появилось темное помещение форта, то самое, где Йорген со спутниками своими в эту самую минуту находился наяву. Но теперь оно чуть не до половины своей немалой высоты было заполнено соленой морской водой! Он плавал в ней, лежа на спине, и вздувшиеся матрасы плавали рядом, и три человека барахтались, отплевываясь и бранясь.

– Нет, вы только посмотрите! Этот сурок даже на плаву ухитряется спать! А еще смеет жаловаться на свои нервы! Да они у него, как канаты корабельные! – раздался над ухом знакомый голос Черного Легивара.

Другой голос, обеспокоенный:

– Надо его разбудить, не дай бог, потонет! Смотрите, как бы в матрасе ногами не запутался!.. Мельхиор, оттащи матрас, тебе ближе… Йорген, друг мой, право, не стоит сейчас спать! Проснись!

Из темноты протянулась рука, тряхнула его за плечо.

Ланцтрегер томно улыбнулся – приятно, когда друзья так трогательно о тебе заботятся, но разве во сне можно утонуть? Или НЕ ВО СНЕ?!

– Я сплю, да? – решил уточнить он. – Сплю и вы втроем мне снитесь? Как мы плаваем…

– Нет, ваша милость, отец родной! – яростно опроверг бакалавр. – Мы тебе не снимся. Мы очень даже наяву плаваем. Видно, Всемирный потоп наступил и воды морские поглотили сушу! Этот окаянный форт затопило до середины, надо как-то выбираться наверх… Капрал! Капрал Хоппе, немедленно спусти лестницу, старый негодник! Постояльцы тонут!!! Ах, Тьма побери, лошади-то наши теперь погибли все!

Вопли его, гулко отразившиеся от каменных стен, пробудили Йоргена окончательно.

Да, все это было НАЯВУ!

Внутри башни, как в колодце, стояла темная вода, пахло солью и тиной. Полная луна глядела в одну из полузатопленных прорезей-бойниц, и от нее по воде тянулась узкая мерцающая дорожка. Йорген проплыл по ней, выглянул наружу.

Он ожидал увидеть загубленный потопом мир: вершины деревьев, торчащие над бескрайней морской гладью, лесное зверье, спасающееся вплавь…

Нет, не увидел! На улице все было как обычно: бревенчатый частокол вокруг форта, светлая на фоне темной зелени дорога, стрекотание цикад в траве, бледнолицый шторб, топчущийся у ворот в напрасной надежде поживиться свежей кровушкой… Что за наваждение?! Если нет никакого наводнения, откуда в башне столько воды? И главное, как же она не выливается через бойницы?! По всем законам природы ей полагается вылиться – нет, не хочет! Похоже…

Желая проверить свою догадку, ланцтрегер нырнул. Нашарил – так и хочется сказать «на дне» – на полу крышку лаза, сдвинул засов, открыл, с трудом преодолев сопротивление водной толщи… И ничего не произошло. Не забурлил водоворот, мощный поток не устремился вниз, на головы всхрапывающим во сне лошадям, не повлек за собой людей и матрасы. Вода решительно не желала покидать второй этаж форта!

Воздух в легких кончился, Йорген всплыл, оттолкнувшись ногами от пола. Вынырнул шумно и потом долго отфыркивался – успел-таки нахлебаться.

– Мы уж собрались нырять следом. Думали, ты потонул, – недовольно заметил Легивар. – Вместо того чтобы русалкой резвиться в волнах, лучше бы подумал, как нам выбраться отсюда. Этот старый шторб Хоппе даже не думает просыпаться и нас спасать, похоже, он изрядно принял на ночь! Не знаю, как вы, а лично я до утра на плаву не продержусь! Пойду ко дну вместе с остальным миром.

– Ничего подобного! – опроверг Йорген оптимистически. – Не пойдешь. В смысле, может, и пойдешь, но не со всем миром. Никакого потопа нет, затоплен только наш ярус. В конюшне сухо, на улице тоже. Это какое-то колдовство, и оно касается только нас… хотя… Надеюсь, капрал Хоппе не потонул там, наверху? Что-то его совсем не слышно.

Нет, капрал не потонул. Он даже соизволил пробудиться и спустить начальству лестницу, кряхтя, охая и причитая по-бабьи: «Ох беда, ох горюшко какое, промокли совсем добрые господа, насквозь промокли, ниточки сухой не осталось!»

– Зачем вообще было ее убирать? Хоть уцепиться было бы за что! – Легивар был в дурном настроении и ворчал как старый дед. – Ты подозревал, будто мы ночью полезем тебя грабить?

– Никак нет, ваши милости! – очень браво отрапортовал тот, будто и не дрых беспробудно пару минут назад, будто и не стоял под крышей башни такой злой винный дух, что опьянеть можно было, надышавшись. – Привычка, ваши милости! Разный народ случается в наших краях! Не подумал, простите дурака! Впредь не повторится!

Ладно, простили.

– Осмелюсь спросить, а почто водищи столько? Неужто потоп приключился? Вот ведь стихия! Да, стихия! – Похоже, смотритель форта страшно гордился, что знает такое ученое слово и умеет его к месту употребить.