Хотя и шведские генералы признали:

— Московиты выучили свой урок намного лучше и они равны саксонцам, а может даже и превосходят их в дисциплине и доблести, хотя правда и в том, что их кавалерия не справиться с нашей, однако их пехота защищается упорно, так что их трудно разъединить или расстроить их порядок, если не атаковать с мечом в руке.

На что Карл заметил шутливо:

— Это ж лучше. Чем биться с толпами варваров, достойнее разгромить искусного противника. Я повенчан со своей армией в радостные и печальные дни. В жизни и смерти. Цель нашей войны — поражение Петра. Средство — наступление. Готовьтесь к походу, господа генералы. Мы сковырнем царя Петра с его трона и посадим своего короля, к примеру Якова Собесского. К походу, господа!

Генералы, расходясь, говорили вполголоса:

— Король не хочет слушать никаких советов.

— Он ни о чем не думает, лишь о войне!

* * *

Только чутье природное спасло Фредберга. Излечившись в гошпитале от раны, нанесенной Сафоновым, капитан в полк вернулся. Видел, как косились на него Суздальцев и этот еще, раб Сафоновский — Хлопов. Да и шотландец, маеор бывший, а ныне подполковник, МакКорин тоже разговаривал хмуро и сквозь зубы.

— До первого боя, — подумал Фредберг, — а там посмотрим. — Гренадерскую роту у него забрали, командовал своей старой, четвертой фузилерной ротой. В ней раскольники еще были. — Вот и подговорим, чтоб пулю пустили сзади. Наш-то эскадрон всегда во второй линии стоит, а Суздальцева в первой. Мало ли чего в спину прилететь может. Никто и не заметит, откуда пуля. А дружка-то твоего Сафонова все едино расстреляют. — злорадствовал.

Только не сбылись мечты. Уже снежок выпал, как прискакали конные в Витебск, где на постое полк находился. Хорошо, Фредберг на улицу вышел, воздухом свежим подышать. Коня взял, денщику кинул небрежно:

— В роту съезжу, проведаю.

Пошел, не торопясь, коня сам под уздцы вел. Снег скрипит под сапогами. Звезды на небе. Рождество скоро. Дом, где Дуглас МакКорин размещался, только обойти хотел, а смотрит — конные скачут. Остановился. Решил из-за угла посмотреть кто такие.

А те с седел спрыгнули и на вопрос караульных:

— Хто будете? — вдруг отвечают:

— Приказ Преображенский. По делу государеву об измене капитана Фредберга, полка вашего. — оттолкнули и в дом. Только сапоги застучали.

Ждать больше нечего было. Фредберг задворками, задворками, и к лесу. От роты своей в другую сторону.

— Сейчас туда поедут! — понял, — Ну пусть ищут ветра в поле. — И на коня. Так и добрался до Риги.

Там его Левенгаупт принял. Обождать сказал.

— Надобно с канцелярией королевской связаться. Мне не ведомо, что вы за птица, капитан Фредберг. А ставка в Саксонии. — пояснил. Месяца через четыре снова вызвал:

— Ваша деятельность высоко оценена королем. Отправляйтесь к нему. — поехал Фредберг в Саксонию. Так год и прошел.

— Вы отлично справились с заданием, дорогой Иоганн. Итог его восстание в Астрахани. Бунт на Дону. Потери русских со всех сторон. Вот, что может сделать один храбрый рыцарь и наш адепт. — Фредберг снова стоял на коленях в темной комнате одного дома, куда его пригласили вечером, сразу по приезду в Альтранштедт. Снова перед ним был скрытый маской собеседник.

— Значит Мастер здесь? В ставке? А про Астрахань и не чаял, что выйдет что-то. — подумал про себя.

— Их царь Петер играет нам на руку — продолжалась речь.

— Армия предана ему. — позволил себе замечание Фредберг.

— К сожалению. — капюшон закачался. — Русских отличает фанатизм во всем. В своих устоях, какими бы варварскими они не были. Их бросает из одной крайности в другую. Одни отчаянно держаться за свои бороды и веру, которую они называют старой, другие с таким же упорством содействуют Петеру в его попытках все сломать и переиначить. Но мы обязаны нести свет этим несчастным людям. Впереди у нашей армии просторы Московии. И мы пойдем с вами, Иоганн, в авангарде. Какой чин вы имели у русских?

— Капитана.

— Я передаю вам королевский патент на полк и чин полковника. Теперь вы в наших рядах. Нам предстоят тяжелые бои, где вы, я не сомневаюсь, докажете еще неоднократно свою преданность нашему делу!

Вот так, Ион Стольхаммар и не получил желаемое место. Отныне и до конца у него был новый командир.

В сентябре 1707 года Карл XII двинулся на восток. Из Саксонии шла 34-тысячная армия с королем во главе, в Лифляндии стоял 16-тысячный корпус Левенгаупта, в Южной Финляндии 15 тысяч генерала Либекера.

* * *

— И зачем я приехал? — думал Андрей, стоя на пепелище, что осталось от дома Никоновых. — где мне искать Наташу-то?

Матушка успокаивала.

— Господь тогда сохранил, и ныне сбережет, Андрюшенька. Отца ее взяли, а семью не тронули. А потом сказывали, что появился он тайком, забрал их и ушли куда-то. Может, и выпустили Ефима. А может и… — не договорила мать.

— Если сбег, — за нее высказался Андрей, — знамо в сыске числиться. А это знаешь что, а матушка? До скончания веку искать будут. А поймают — смерти предадут лютой! Господи, что же делать-то? — застонал, за голову руками схватился.

— В чем вина-то его? Ефима-то? Ну старой веры они, дак что с того? Не воры какие-нибудь. — мать испугалась.

— Да не знаем мы, матушка! Тут и вором не будешь, да в застенок попасть можно, себя вспомнил. Матери, вестимо, ничего не говорил о злоключении своем.

— Может, в Севске справиться? В канцелярии воеводской? — спросила матушка наивно.

— Что ты, что ты! — махнул рукой Андрей, — упаси Бог! Лишь на себя беду накликаешь. Если сбег Никонов, то и тебя сразу схватят.

— Так приезжали уж! Подьячий, тот самый, что увел его с собою.

— Ну вот видишь! И что?

— А ничего! Люди сказали что есть: Видеть их, не видели, слышать, не слышали. Как вы, дескать, отца забрали, то и семья куда-то подевалась. Уехал подьячий несолоно хлебавши!

— Значит, в сыске они! Эх, горе-то какое! — совсем закручинился Андрей. Пожил совсем немного у матери. И в полк засобирался. Тяжко здесь ему было. Каждый день пепелище видеть. Вздохнул:

— На все воля Божья! Сохрани и спаси ее, Господи! — и назад на войну поехал.

Неспокойно на границах. Где-то война полыхает неподалеку, а здесь людишки воровские шастают. Война она любая людей зверьми делает. Оружия много разного. Войска сразились, хорошо если сил хватит прибрать за собой, убитых-раненых похоронить, да трофеи собрать. А бывает, что оба супротивника обессиленные расходятся. Крестьяне, да обыватели разные сперва разбегаются, а после баталии из нор вылезают, ну и на поле вестимо. Вдруг поживиться чем можно. В хозяйстве все сгодиться. А не сгодиться — продать тогда. На всякий товар покупатель найдется. С оружием хуже. Оно, по сути своей для убийства создано. К нему и тянуть начинает, если в Бога не веруешь, в заповеди его. Один ружье взял — убил кого-то, другой, глядишь и шайка получилась.