По старой привычке Шазаль проснулась очень рано. Не открывая глаз, она с удовольствием потянулась, сознавая, что на этот раз никуда спешить не надо.

Запуская пальцы в растрепавшиеся волосы, Шазаль подумала, что, пожалуй, вот так, в одиночестве, ей значительно проще и легче. Как и все прошедшие годы, она сейчас была наедине сама с собой. Никто не давал советов, не подсказывал, не заставлял ломать голову над истинными причинами тех или иных поступков…

Как ни приятно было нежиться в постели, но встать пришлось. Шазаль не хотела заставлять Юана ждать ее. Ведь брат как–то обмолвился, что тоже просыпается рано.

Открывая глаза, она поднялась, села на постели. Сонно жмурясь, осмотрелась. Все вокруг выглядело абсолютно так же, как и накануне вечером. Уютная комнатка, мягкие ковры, в которых нога утопала по щиколотку…

Но что–то изменилось.

Чувствуя это, девушка снова и снова обводила комнату взглядом, не понимая, что именно ее встревожило.

Потом решилась позвать:

— Юан?

Ответом была тишина. Полная, давящая на уши.

— Юан!! Юа–ан!!

Опять никакого ответа и ни малейшего шуршания ветерка за стенами.

Медленно опуская ноги на пол, Шазаль подумала о том, что, возможно, брат еще просто спит, устав накануне, а стены домика, созданного его прихотью, не пропускают никаких звуков. Но сердце тревожно замирало, и ощущение неправильности не исчезало.

Шазаль подбежала к двери, украшенной резными узорами, схватилась за ручку и дернула.

Дверь не подалась.

— Откройся! — внятно произнесла Шазаль, мигом вспомнив о том, что двери в черном замке повиновались звуку голоса.

Эта дверь, похоже, была другой. Она не открывалась и все тут! Шазаль испробовала все способы: дергала за ручку изо всех сил, налегала плечом, била ногой. Ну и конечно, приказывала, используя все подходящие к случаю слова.

Никакой реакции.

Взмокнув от бесплодных усилий, девушка отошла от упрямой двери и повернулась к ней спиной. Взгляд ее тут же устремился к окну, прикрытому какой–то невероятной шторкой из узеньких полосок древесной коры.

Подбежав, Шазаль сдернула в сторону эту выдуманную братом штору, не обнаружив ни малейшего сопротивления. Но, не успев обрадоваться, замерла.

За окном виднелось темно–серое марево, как если бы домик тонул в плотном, столь частом осенью в горах тумане. Впрочем, туманом эта пелена вовсе не была. На миг Шазаль померещились склоны скал, каменные монолиты…

Она охнула. Откуда–то из живота поднялся холод, проник в руки… Пальцы онемели, но Шазаль заставила себя двигать ими, пытаясь справиться с окном. Оно оказалось холодным, единым целым, упрямо не желавшим выпускать девушку наружу.

Окно не открывалось!

Шазаль отступила, прикусив губу.

Что–то произошло. Вероятно, ночью, когда они с Юанем спали.

Кто–то превратил комнаты в казематы. Кто–то, кому брат с сестрой помешали. Кто–то, кто знал, где именно заночевали Шазаль и Юан.

…Махать флагом. Эта фраза брата всплыла в голове Шазаль и снова исчезла.

Шазаль села на кровать, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Только теперь происходящие вокруг события заставили ее крепко призадуматься.

До этого момента все рассуждения о тайном враге проходили мимо сознания девушки. Она не видела этих самых врагов, у нее хватало других проблем с внезапно появившимися родственниками. И все то, что говорили Хэргал, Китарлис или Юан, оставалось лишь пустым звуком.

Но теперь…

По спине Шазаль скользнул озноб, так, как если бы позади нее, совсем близко находился некто, держащий в руке острый нож.

Вздрогнув, она обернулась, но, естественно, никого не увидела.

Комната была абсолютно пуста. И мертва.

Шазаль наконец сообразила, что именно встревожило ее в тот момент, когда она открыла глаза. Все, что она видела вокруг, было лишь похоже на то, что создал накануне Юан. Все предметы здесь, самые малейшие детали интерьера, сливались в единое целое. Как ни старалась Шазаль, она не смогла обнаружить ни малейшей щелочки.

Это был настоящий каземат. Шазаль поймали в ловушку. Как Хэргал…

Шазаль содрогнулась. Она слишком хорошо помнила, как красивая слепая женщина вышла из–под скалы, не зная, где находится и сколько времени прошло. У девушки перехватило дыхание. Все что угодно, но только не это! Не заточение в камне!

Она метнулась к стене и, боясь подтверждении собственной догадки, приложила дрожащие ладони к стене. Камень. Непробиваемый ледяной камень!

Шазаль отшатнулась. Кому же она помешала — ничего не понимающая и не умеющая, раз ее заперли, как Хэргал? Но ведь тетка, похоже, была скована камнем полностью, и вокруг нее не было свободного пространства! Все правильно, ибо Хэргал была во много раз опытнее и сильнее Шазаль.

Из памяти начали — одно за другим — подниматься воспоминания. Ледяной блеск в глазах деда, когда тот говорил о скрытом враге. Полыхающая ярость в голосе Хэргал.

Что именно говорила тетка? Что племяннице следует быть осторожной и постараться как можно скорее свыкнуться с новой жизнью! Но Шазаль не сразу поняла, что все члены новой семьи оказались вовсе не такими, какими представлялись на первый взгляд. Девушка просто не успела разобраться…

Нарастая изнутри, отчаяние удушливой петлей перехватило горло. Шазаль лихорадочно осматривалась, но спасительного выхода так и не находила.

Везде был каменный монолит. Как тот, в котором шестнадцать лет томилась Хэргал, даже не понимая, что с ней происходит. Она освободилась только потому, что камень раскрошился… от крови Шазаль!

Может, кровь подействует и сейчас? Девушка с сомнением осмотрела руки. Ни одной, самой пустяковой ранки на них не было. На теле тоже не оказалось царапин. А ведь тогда, в Северных Горах, Шазаль просто истекала кровью. Для освобождения Хэргал потребовалась широкая кровавая дорожка.

Откуда взять столько крови?

Появившаяся было в сердце надежда стала бледнеть. В комнате не было ни единого острого предмета! Точнее — здесь просто не стало отдельных предметов. Даже ножки кровати, и те словно вросли в ковер.

Следовательно, порезаться Шазаль никак не могла. На долю мгновения у девушки возникла идея прокусить себе руку до крови, но… она сразу отбросила эту мысль. Кусать себя ей показалось даже страшнее, чем задохнуться в каменном мешке.

Умирать не хотелось. Но ощущение безвыходности подкатилось к самому горлу. Как глупо! Совсем как тогда, в северных степях Хирокии, когда Шазаль, обрадовавшись вечерней остановке обоза, побежала прочь от повозок. И едва не стала ужином какого–то хищника.

Тогда его почему–то остановили змеи.