— Эвелина, переставай.

Та обернулась, скинула капюшон балахона и виновато улыбнулась. Мне же эта улыбка показалась игривой и намекающей, что она совсем не прочь вместе развить наши нижние ча…

Твою же псину, Тим!

— После исцеления я не совсем могу контролировать это, — поспешно ответила Эвелина, — Шлёпни меня Незримая, за этим вообще сложно следить!

Она пояснила, что обычно в монастыре после такого следуют часы молитв и медитации, и только потом Избранница может снова отправляться в путь. У Эвелины на это, к сожалению, времени не было.

Вскоре узкая часть прохода закончилась, и мы пошли уже в полный рост. Как я и думал, мы опять попали в часть катакомб, которые не были завалены во время прошлого обвала.

Иногда попадались боковые выходы, но они явно были заделаны специально, больно уже аккуратная кладка там была. А в некоторых проходах тускло мерцали брошенные камушки пируса…

На это священник пояснил, что это оставили прошедшие впереди нас братья-послушники, чтобы отмечать, в какие проходы они ушли.

— Выходов несколько, — сказал Афанасий, — Наверняка многие из них контролируются Стражами Душ, поэтому мы все и разделились. Всех не схватят…

Я кивнул. Вполне умно, а даже если нас кто-то и встретит, то их будет не так много. На проверку всех выходов банально может не хватить людей.

Пешая прогулка по тёмным катакомбам всегда тянет поговорить…

— Предтеча, так ты чувствуешь зов Избранницы? — спросил Афанасий.

— Зов?

— Избранниц специально тренируют, чтобы они могли привлечь Последнего Привратника своей красотой…

— Отец Афанасий, это же секрет, — возмутилась Эвелина, краснея.

— Для кого? — усмехнулся старик, — Этот Предтеча чувствует тончайшую магию духа, он и так это знает.

— Я думаю, этот зов все слышат, — сказал я, старательно отгоняя мысли о девушке.

— Остальные лишь повинуются животному инстинкту, — в свете пирусной палочки Афанасий покачал головой, — Привратник же различает саму суть…

Я переглянулся с Эвелиной, и та пожала плечами. Мол, она и сама в этом плохо разбиралась.

— Мы не можем рассказать всё, Предтеча, — вздохнул старик, — Да и сами, если честно, не всё знаем. Вот дойдём до отца Филиппо, он посоветует…

— А почему он? — спросил я, давно мучаясь этим вопросом, — Разве о Предтече или «знамении» не должны знать в столице? Ведь там ваш главный храм?

Я знал, что мне нужно найти на фронте одноглазого священника, чтобы прояснить тайну прошлого Василия. Хотя теперь мне казалось, что я, пока дойду до него, узнаю всё о себе и так.

Но вот зачем с такой важной миссией к нему спешили эти чернолунники, я не понимал. Ведь есть же столица, есть главные храмы, есть, в конце концов, и у них начальники.

Эвелина с Афанасием обменялись взглядами.

— Как бы сказать, — с сомнением протянул священник, и быстро забубнил под нос, — Есть определённые сложности, и воля Незримой такова, что нам следует… э-э-э… следовать знамениям небес… Надо учесть влияние Красной Луны на Синюю, да не забывать о Жёлтой Луне. Там и Белая недалеко, тем более, Пробоина была в созвездии Гончей не так давно… Про Синюю Луну я говорил, да?

Эвелина горестно поморщилась, а священник картинно стал складывать пальцы, чтоб не забыть ещё чего.

— Десять циклов Исходов Красной, плюс задержки в приходе Белой…

С усмешкой я добавил:

— И Пульсары ещё, и Вертуны.

Тот старательно закивал:

— Да, да! Храни нас Незримая, как я рад, что ты понимаешь.

Мне и без псионики было ясно, что старик бессовестно врёт, но пытается при этом как можно меньше нагрешить перед лицом своей Незримой.

Я лихорадочно заработал мозгами, пытаясь связать все ключики паззла, которые мне известны.

У них есть «знамение», пробирка с кровью из Маловратска… И скорее всего, с кровью именно моего Василия — я прекрасно помнил, что Арина Соболева, с которой мне повезло провести незабываемое время, жаловалась на пропажу.

И эту пробирку чернолунники погнали не в столицу, не в главный храм… А вообще на фронт, к какому-то захудалому бродячему священнику, который и в прошлом, судя по всему, долго на одном месте не сидел. Навряд ли этот одноглазый Филиппо занимает высокий сан в Церкви Чёрной Луны…

— Этим тоннелям больше ста лет, — вдруг перевёл тему священник, — Поговаривают, что, когда в прошлый раз Вертун вырос, здесь спаслось несколько послушников. Сама Незримая указала им путь в тайные катакомбы, и это было настоящее чудо…

— Так вы сами — заговорщики! — вдруг осенило меня, — Вашу-то Луну! Чёрную…

Все остановились, как вкопанные, и я уткнулся в Эвелину. Эх, надо будет ещё такое провернуть, чтоб ещё раз уткнуться.

— Сын мой, да что ты такое…

— Да точно, все вы… — я улыбнулся, — Вы тоже действуете тайно, не так ли?

Повисло молчание. Мне показалось, оба чернолунника чуть не покраснели от напряжения, пытаясь не встретиться взглядами. Они старались честно смотреть мне в глаза, но потом Афанасий сдался и со вздохом сказал:

— Предтеча, не всё так гладко в нашей Церкви.

«Пусть так и скажут, что их церковь давно уже прогнила!» — Одержимый внутри расхохотался, вырвавшись на миг.

— Твой Одержимый может глумиться, сколько хочет, — упрямо вздёрнул бородку старик, — Но он должен знать, что Дети Чёрной Луны никогда не сдадутся. Никакие расколы не сломят истинную веру…

Мы снова двинулись вперёд. Чернолунники пыхтели, вполголоса огрызаясь через Хромого, и я прекрасно слышал их спор. «Рассказывать или нет»…

— Предтеча, — наконец сказал раздражённый священник, — Главы Верховного Совета не едины во мнении.

— Отец Афанасий!

— Что Афанасий?! А вдруг именно он — Последний Привратник, а, дочь моя? Вдруг тебе с ним делить алтарное ложе, девочка…

— Оте-ец Афана-а-сий… — упавшим голосом протянула Избранница.

Старик только отмахнулся от неё:

— А-а-а. В общем, Предтеча, наша церковь сейчас переживает не лучшие времена. Одни мечтают снять главенство государя с церкви, другие спелись со Стражами Душ, а третьи вообще начали поклоняться Чёрной Луне…

— Я думал, вы и так поклоняетесь…

— Нет! Не говори о том, о чём не знаешь! — Эвелина гневно обернулась, и я примирительно поднял ладони.

Философствовать о названиях я не собирался, хоть мне и много было непонятно. Чёрная Луна — это грядущая беда, и она же другая ипостась Незримой. А вот Незри-и-имая — это очень даже хорошо, и несёт только добро.

Да, над их системой явно думали толчковые псы…