Их слаженный хор: «не убоимся!» громом разносился под сводами, и я с опаской смотрел на стены. Вашу-то псину чернолунную, тут бы поменьше орать…

— Всегда так с ними, — покачал головой Афанасий, — Сами всё петухами ходят, мол, смелые они, и готовы чуть ли не под Пробоину встать в ночь Чёрной Луны… А как что, так веры в них хорошо если с ноготь наберётся.

Он показал мне мизинец, красиво подчёркивая слова, но тут раздался скрип в стенах. Мне за шиворот посыпалось немного бетонной крошки, и даже показалось, что всё помещение чуть сдвинулось, на считанные миллиметры.

— Вашу Луну, Афанасий, — я схватился за откос двери, — Уходить надо. Я не столько Вертуна боюсь, сколько этого вашего убежища…

Афанасий кивнул, потом потянул меня за собой в комнату к Эвелине. Сначала я удивился, когда резко вступил в более прохладный воздух, чем в гостиной.

Потом удивился, увидев Эвелину. Избранница сидела на кушетке, заплетая последнюю завязку на штанине, и выглядела невероятно бодрой. На щеках багровый румянец, даже уши красные. Чёрные глаза блестят озорством, улыбка так вообще от уха до уха…

— Василий, деверь мой дорогой, — Эвелина вскочила и чуть ли не бросилась обнимать меня.

Я сразу же выставил руку, останавливая её, потому что на меня сразу же обрушилась волна вселенской любви. Ну вот теперь точно всё по-старому — смотрю на неё и просто обожаю.

Видимо, в моём взгляде читалось много вопросов, поэтому отец Афанасий сразу же сказал:

— Понимаешь, Избранницы символизируют любовь. И иногда, когда им очень плохо, или ранены, им надо эту любовь… ну, впитывать…

В комнате и вправду витала непонятная атмосфера. В спину из гостиной дул тёплый воздух, согревающий комнату.

Я начал подозревать, что пару минут назад здесь вершился акт энергетического вампиризма. Эвелине не надо было для восстановления предаваться плотской любви с послушниками, ей было достаточно их возбуждения.

Младолунникам-то что, в их возрасте, да при их образе жизни только коснись обнажённого женского тела, и любовь уже сама рвётся из штанов, вместе с кровью из носа… Представляю гормональный шторм в их крови.

Тут-то Избранница и напиталась их энергией по самое не балуй. Они хоть натереть-то её успели до того, как попадали тут от бессилия?

Мимо меня кто-то протиснулся. Хромой о контроле над своим телом не беспокоился, и бросился обнимать ненаглядную Избранницу. Та ласково погладила его по голове:

— Ну что ты, маленький мой, со мной всё в порядке.

Реакция пацана была ожидаемой. Он оторвался от неё, упрямо утёр нос:

— Я не маленький!

Я практически впервые увидел Эвелину при полном освещении без дурацкой чёрной рясы. Одета была скорее по-походному, но довольно соблазнительно.

Тёмно-коричневая приталенная куртка с жёстким корсетом удивительно подчёркивали немалую для такой худобы грудь. Широкий пояс с кучей кармашков поддерживал обтягивающие кожаные штаны с боковой шнуровкой по всей ноге.

Рукава были свободными, и я так подозревал, там тоже что-то скрывалось. Удобные сапоги на низком каблуке, до середины голени.

Вырез у Эвелины был довольно широкий и низкий, и я прекрасно видел ложбинку между округлыми холмиками. Там тоже прятался кулончик — золотое кольцо вокруг чёрной основы, вот только эта самая основа что-то сильно мне напоминала. Уж не тхэлус ли?

Избранница дала мне вдоволь насмотреться на неё, поэтому отрывать глаза мне пришлось собственным усилием воли. Что-то мне подсказывало, что в меня ещё насильно влили кучу эмоций, пока я глазел.

Василий, пёс ты толчковый, ну так-то я начал тебя потихоньку понимать. Есть что-то такое, в этих брюнетках, загадочное…

«А кто мне нравится, тебя не интересует?»

Насмешливый голос громом прозвучал в голове и затих. И Эвелина, и отец Афанасий вздрогнули, что-то почуяв.

— Надо тебе избавляться от него, Предтеча, это не дело, — покачал головой Афанасий.

— Если б я знал, как.

Священник полез в сундук у стены, стал там рыться, приговаривая при этом:

— Расскажу, сын мой! Но ты поможешь добраться нам до юга, отца Филиппо надо найти… Он уже встречал Предтеч, он должен знать, что делать, — тут он извлёк на свет ворох одежды, — Держите!

Он раздал всем по чёрной рясе и заставил облачиться. Потом поманил за собой в гостиную, провёл на кухню, где уже был открыт люк в подвал.

— Сейчас спустимся в секретный ход. Братья проверяли с утра, он был вполне целый после утренней тряски, пройти можно.

— Вполне целый? — с тревогой переспросил я.

Слишком свежие были воспоминания, как нас заваливало в катакомбах. Ползти под обвалами, да ещё когда вдруг Вертун опять начнёт штормить, не особо хотелось.

— Предтеча, мы молились весь день, — серьёзно ответил мне Афанасий.

Я даже не нашёлся, что сказать.

— Выходить будет несколько групп, чтобы отвлечь Стражей… Так меньше шансов, что нас поймают. Ну, храни нас всех Незримая!

И, осенив себя знамением, священник исчез в темноте лаза.

Секретный ход, как и полагается, был низким и неудобным. Тоннель, в котором нам пришлось идти, пригнувшись, выглядел давно не обслуживаемым.

Кое-где стены были из обычной земли, поддерживаемые полусгнившими балками, а в некоторых местах ход явно пролегал под какими-то зданиями. Тогда с обеих сторон тянулись огромные бетонные плиты, и я очень сомневался, что чернолунникам было под силу прорубить в них проход — скорее, часть этих коммуникаций они просто нашли, а часть достроили сами.

Нас окружали кромешная темнота, пыль, паутина, и… хоть бы один факел. К счастью, в мире магии это не было проблемой.

Впереди всех шёл отец Афанасий, освещающий путь пирусным фонариком.

За ним Хромой, храбро вглядывающийся вперёд со своим оракульским огнестрелом. Мне пришлось заставить мальчишку поставить оружие на предохранитель, при этом пояснив, что техника безопасности превыше всего — будет плохо, если кто-то в команде погибнет по глупой случайности. В любом случае, с пистолетом пацан чувствовал себя гораздо храбрее.

После мальчишки шла Эвелина, закутанная в балахон и неразлучная со своим посохом — красный кончик её орудия тоже светился, и этого хватало, чтобы я мог рассматривать в темноте привлекательный согнувшийся силуэт. Конечно, бесформенная ряса портила впечатление, но Эвелина шла пригнувшись, и ткань хорошо натягивалась на два покачивающихся передо мной полушария. Только руку протяни…

Я чувствовал, как разгорается в крови влияние Избранницы, и воображение многое дорисовывало. Ух, эту земную чакру я бы изучил!

Как назло, накладывалось ещё и то, что у меня просто банально не было давно секса, а в своей прошлой земной жизни я не привык долго этим страдать. Поняв, что меня слишком сильно штормит от магии избранницы, я раздражённо прошептал: