— Если проснулась, поешь, — услышала она голос Гарольда. — Надо себя заставлять. Желудок склеится.

Эшли вспомнила их с Максом дом в Лондоне, в районе Ислингтон. Который теперь был только ее дом. Боль ностальгии неожиданно резанула ее. Нет, с домом-то ничего не случилось. Он стоял по-прежнему, с садом, которым занимались в ее отсутствие только бездушные роботы. Хотя и нуждался в небольшом ремонте. Как говорил агент по недвижимости, чтоб продать это строение за оптимальные деньги, надо вложить в него еще сто тысяч глобо. В некоторых комнатах требовалась новая внутренняя отделка. Они даже задумали там небольшую перепланировку, пока еще были вместе. Но начать ее можно было только после того, как была бы выплачена вся сумма ипотеки банку.

Но пока они в нем жили, это было милое место. Если бы Макс больше внимания уделял ей, и меньше — своим шизанутым друзьям, все вышло бы иначе.

Она вспомнила, как перехватила входящий траффик и отследила каналы, которые он открывал — и ладно бы это было порно! Но это был «Разоблачитель», его вел какой-то экспат китайского происхождения. Который и на родине был диссидентом, а, эмигрировав в Брюссель, продолжил разоблачать уже Мировой Совет. Хотя уже тогда начались первые аресты и, что еще хуже, блокировки счетов и чипов, после которых даже на такси не проедешь.

«Ты неприятностей хочешь? И для себя, и для меня? — возмущалась она, немедленно заблокировав ему доступ не только к сети, но и ко всем системам умного дома, — Че Гевара, твою мать. Какое Сопротивление? Мы что, в оккупированной Франции 1944 года?»

«Примерно так», — с горькой усмешкой ответил Максим.

Чуть позже она узнала, что он переводил деньги на краудфандинговый счет фонда для покупки каких-то приборов в Южной Америке.

«Какого черта ты тратишь наши деньги на дела непонятных аборигенов? — взъярилась она, устав от его уверток. — Как их там? Сандинисты?»

«Неосапатисты».

«Они что, астрономы? Какого хрена им нужно столько оптических устройств?».

Он не сразу ответил, а только улыбался, и ей пришлось топнуть ногой.

«Эш, детка. Крестьяне полуострова Юкатан страдают от нападения болотных крокодилов, которые расплодились из-за того, что корпорация «Юнайтед Продактс» угробила экологию региона. Оптические сенсоры на дронах помогут им справиться с напастью.

«А тепловизионные детекторы им зачем? Крокодилы — хладнокровные рептилии».

«Беспроводная передача энергии там почти не работает. Все по старинке, по проводам. А из-за тамошней жары часто перегреваются трансформаторы».

Вроде бы звучало складно. У нее тогда заболела голова и она махнула рукой, поняв, что на каждый ее вопрос у него найдется готовый ответ. Она просто попросила его так больше не делать, потому что свой лимит благотворительности они исчерпали на много лет вперед. И одно дело помогать трансгендерам с острова Барбадос в борьбе за их законные права, или защищать пингвинов, и совсем другое — содействовать истреблению крокодилов, которые не виноваты ни в чем. Какими-то немытыми пеонами в пончо и сомбреро. Так она себе представляла неосапатистов.

Она проснулась. В отсеке горел слабый свет.

Гарольд сидел в кресле, так же неподвижно, как вчера, когда она очнулась после беспамятства.

— Мне не дает покоя мысль, — вдруг сказал он, как-то почувствовав, что она не спит (может, все-таки видел ее параметры?). — Что если «Тедди» просто приманка. И они не надеялись, что прорвутся. А целью были мы. Нет, не мы лично, а корабли Корпуса.

— Да ты что?.. — всплеснула руками она. Это было страшно. Действительно страшно. Почти так же страшно, как если бы целью атаки были персонально они. Потому что если дело касается таких масштабных вещей, то никто и нигде не может чувствовать себя в безопасности.

А значит, все может не закончиться и после возвращения на Землю. Она вдруг всем существом почувствовала близость бесконечной тьмы и космического холода.

— Ты обещал рассказать про «Детей Вендиго», — вдруг вспомнила Эшли.

Хотелось отвлечься, пусть даже и послушав его монотонный лекторский голос.

— Ах эти… зануды.

Гарольд Синохара называет кого-то занудой. Это как в английской поговорке: a pot calling the kettle black.

— Это международный клуб умников, — объяснил японец. — Конструкторы роботов, нанотехнологи, биотехнологи. Это не коммерческая компания, а объединение любителей. Хотя иногда из этих хобби вырастали стартапы, которые потом становились крупными проектами ценой в миллиарды глобо. Но это не про меня. Я на это только тратил деньги, а не зарабатывал. Я ведь тоже занимался проектированием и макро-, и микророботов, и пытался выращивать искусственные организмы. В нанотех только не лез. Это скучно. А потом меня исключили из клуба и внесли в стоп-лист «за антигуманную деятельность», и это закрыло мне доступ к лучшим сетевым площадкам. Потом мне просто это надоело.

— Тебя заблокировали за наемничество? — догадалась Эшли. — За Индонезию?

— Да уж точно не за то, что я играл по ночам на скрипке, — ответил Гарольд. Его кресло находилось слишком далеко, чтобы в темноте она могла понять, улыбается он или наоборот, печалится. — Чертовы моралисты. Как будто они никого не убивают, даже когда едят соевый бифштекс или хлеб из хлореллы. Но их идеалы мне близки. Они борются за ничем не ограниченный вертикальный прогресс. Причем не такими методами, как этот Авангард или ему подобные бунтари. Которые на самом деле только толкают нас назад, прикрываясь социальной риторикой. Но хуже всего… эти неолуддиты — «Сыны Земли», «Братья Пророка», «Арийский легион» и им подобные. Какая глупость и подлость бороться с будущим! А власти идут на поводу у невежественной толпы и ограничивают свободу использовать импланты, перекраивать свое тело… я говорю о более серьезной переделке, а не о смене расы или пола.

— А ты считаешь… — начала было женщина.

— Я считаю, что зло в мире от предрассудков, а не от технологий, — чувствовалось, что японец сел на своего любимого конька, и из прежнего молчуна превратился в фонтан красноречия. — Пусть люди преобразуют свое тело как хотят. Ставят любые апгрейды. Пусть сращивают себя с машинами. Или друг с другом в один организм. Разве это не здорово?

— Немного… страшно.

— И вовсе не страшно. Мы на пороге нового мира. Там впереди вечная молодость и вечная жизнь, победа над тюрьмой плоти и барьерами разума… другие планеты нашей системы… экзопланеты… и вся вселенная. Которую можно будет посетить не в таком корыте, как наше… и не в «Корабле поколений», где люди переваривают свои же отходы миллион раз подряд. Можно будет самим летать среди звезд! Или даже самим стать звездами.

— Кстати, о звездах. Там финал «Голоса планеты» будет в воскресенье. Надеюсь, мы все-таки вернемся.

Гарольд издал звук, похожий на фырканье ежа, и замолчал. Но, по крайней мере, она отомстила ему за его покровительственный тон и зазнайство.