Муромцев еще колебался. Поэтому я применила аргумент, который придерживала до последнего.

– Имей в виду, Николай, где-то по Тарасову гуляют два твоих бывших кореша – Монгол и этот… Вадим Михайлович.

– А, да. Он у Козыря типа бухгалтера был, – пояснил Муромцев, – а Монгол по охране специалист. Типа, по устранению, – и Коля виновато покосился на меня.

– Ну вот. Так что они будут рады с тобой повидаться. Ты, конечно, имеешь при себе динамит. Но и они не с пустыми руками ходят. Так что решай сам.

– Ладно. Поеду я, – заторопился Николай. – Только вы мне это… отдайте, чего нашли-то. Вам без надобности, а мне деньги нужны.

Я подивилась жадности, которая перебивает даже инстинкт самосохранения, но все же отдала Муромцеву крохотный бриллиант, найденный в тайнике. На вещдок эта штука не тянула, а Коле утешение. Все-таки человек жену потерял. И все надежды на быстрое и внезапное обогащение – те, что лелеял двенадцать лет.

Я на всякий случай не стала уточнять, какие у браконьера планы на ближайшее будущее. Сам разберется, не маленький.

Коля тяжело вздохнул и исчез в темноте коридора. Мы с Альбертом остались в пустом помещении с кирпичными стенами, покрытыми выбоинами от пуль. Видимо, новые хозяева сауны не стали утруждать себя ремонтом комнаты, в которую никто не ходит, кроме уборщицы.

– Женя, а что мы будем теперь делать? – обратился ко мне художник. Я предпочла бы, чтобы мужчина моей мечты приобнял меня за плечи и сам предложил план дальнейших действий. Но нельзя же иметь все и сразу. Так что я вдохнула и проговорила:

– Предлагаю снять номер в гостинице и немного поспать. К себе домой, уж извини, я тебя не приглашаю. Да и сама там пока появляться не хочу. У меня старенькая тетя. Если мы к ней нагрянем под утро, она перепугается, а у нее гипертония.

– Женя, но разве мы не должны заявить в полицию? Они убили Зою Константиновну, – удивленно произнес мой Дюрер.

– Пусть это сделает Николай. Ему, во всяком случае, поверят. Он ведь местный житель. А если до завтра он этого не сделает, тогда в полицию пойдешь ты.

– Почему это я? – удивился учитель. – Нет, я, конечно, не против…

– Ты тоже местный житель. Значит, вызовешь меньше подозрений.

Я смерила взглядом учителя и признала:

– Глядя на тебя, никому в голову не придет, что ты способен на преступление.

Мы покинули «Фортуну» таким же способом, каким проникли в нее – по пожарной лестнице. Было еще темно, мы уселись в «Фольксваген» и покатили в сторону центра.

Клетка с Аркадием по-прежнему стояла на заднем сиденье. Попугай спал. Художник устроился на пассажирском месте. Некоторое время мы ехали молча, потом Альберт заговорил:

– И все-таки я не понимаю, Женя. Ольга Дмитриевна такая симпатичная пожилая дама… неужели она замешана в криминальных делах этой банды?

Я вздохнула:

– Милый мой, ты до сих пор не знаешь, что внешность обманчива? Кстати, совершенно неважно, сколько женщине лет – за двадцать или за семьдесят. Наивный взгляд, милая беспомощность – и вот уже люди делают за вас всю грязную работу.

– Я не слишком разбираюсь в женщинах, – усмехнулся Альберт. – Сначала я был школьником, а потом женился на Алисе.

– Да, а как же поклонницы? – подпустила я шпильку в адрес моего Дюрера.

– Женя, за кого ты меня принимаешь?! – возмутился Альберт – Я порядочный человек, учитель, в конце концов!

– Ты – последний романтик. Рыцарь печального образа. Скажи, зачем ты с голыми руками бросился на того террориста? Тогда, в аквапарке?

– Я не мог допустить, чтобы он ушел, – смущенно признался Дуров. – Чтобы он убил или ранил еще кого-то.

– И ради этого был готов погибнуть? – я не верила своим ушам. До этой минуты мой Дюрер казался мне милым растяпой, который словил пулю по собственной глупости, – просто не успел вовремя убраться с дороги вооруженного подонка. Теперь вся эта история представала в совершенно ином свете.

– Тогда мне казалось, что это не слишком высокая цена, – произнес Дуров, глядя в окно. – Конечно, потом я жалел. Я струсил, Женя. Лежа в больнице, я столько раз проигрывал всю эту ситуацию снова и снова… каждую ночь навязчивый кошмар. Я так и не выбрался из этого аквапарка. Какая-то часть меня до сих пор там. И поэтому я восхищаюсь тобой.

Я удивленно покосилась на художника. Он сидел, не глядя на меня, сгорбившись, зажав руки между коленей, и выглядел сломленным и слабым.

– Это моя работа, – я пожала плечами. – Знаешь, люди, вообще-то, разные. Иначе мир был бы очень скучным местом. От природы я обладаю необходимыми качествами – хладнокровием, быстрой реакцией. Еще в ранней юности меня увлекал экстрим – я прыгала с парашютом и лазала по заброшенным зданиям в компании таких же чокнутых парней. А потом я прошла жесткий отбор и тренинг. Меня специально обучали, несколько лет натаскивали, причем не только физически, но и психологически. А ты оказался в травмирующей ситуации внезапно, отсюда психологический сбой.

Я свернула на освещенный проспект.

– Перестань себя мучить. Ты ни в чем не виноват. Ты не мог спасти тех, кто погиб в ту ночь. И не мог поступить по-другому. И, кстати, ты ведь действительно задержал того ублюдка – пусть на несколько секунд, но после этого его прикончили.

Я немного помолчала и закончила так:

– Знаешь, на твоем месте так поступил бы далеко не каждый. Так что, по моему скромному мнению, ты один из самых мужественных людей, которых я знаю. И я намерена этим воспользоваться.

– Воспользоваться? – Альберт непонимающе посмотрел на меня.

– Нет, ты все-таки редкостный лопух! – засмеялась я. – Сейчас поедем в гостиницу, как следует вымоемся и немного поспим. А потом я тобой воспользуюсь. Надеюсь, ты не возражаешь?

Мне пришлось нажать на тормоз, потому что художник притянул меня к себе и поцеловал.

Когда в голове у меня прояснилось и я обрела способность соображать, Альберт задал мне вопрос:

– Мы ведь не расстанемся теперь?

Вот чего я не выношу совершенно! Тетя говорит, что у меня мужская психология. Может быть, она права. Зачем, ну скажите, зачем портить такой замечательный момент?! Да, сейчас мне хорошо, мы почти счастливы, нам отлично вместе. Но для чего строить долгосрочные планы, взваливать на себя обязательства?

Я слегка отстранилась, поправила волосы и сухо сказала:

– Если ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж, имей в виду, что мой ответ – «нет». А если речь идет о небольшом отпуске, буду только рада. Но имей в виду – у меня в городе работа. Она для меня все… ну, почти все. Работу свою я люблю и никогда не брошу. Даже ради мужчины своей мечты. Так что на долгосрочные отношения не рассчитывай. И в Балахов к тебе я не поеду. Во-первых, это дыра, какие поискать. А во-вторых, у меня с ним связаны неприятные воспоминания. И наши дела еще не закончены, не забывай.