— Так вот он какой, младший брат Зу… Красивый парень! Как же это до сих пор мы про тебя не знали?

— Господи! Да ведь страна наша так велика и столько в ней нас, братьев, как всех узнать? — смеясь отвечал старый Зу.

А Суан Фу кивал головой, показывая в улыбке ровные зубы, и подтверждал:

— Вот именно! Помните предание о том, как родились земля и небо: их соткали дева Гау А и юноша Драу Онг. Земля широка — ей нет конца и края, а небо высоко — его никогда не достигнешь.

— Вот-вот! Верно говорит!

— Так оно и было!

Прыгал, резвился в печурке огонь. Едва кончалось одно предание, как память уже подсказывала другое, столь же древнее, и так продолжалось всю ночь напролет. Спать никому не хотелось, и гостей в доме Зу становилось все больше и больше.

Одними только преданиями да сказками беседа в ту ночь не ограничилась. После того как старая Зу усладила слух гостей песней, Суан Фу встал и, обращаясь ко всем, сказал:

— Уважаемые, вы сами можете судить, сколь прекрасна эта песня. Так недаром же в ней поется: «Мы, мужчины, сообща дела решаем; мы, женщины, сообща лен прядем». Именно поэтому Хо Ши Мин и партия призывают нас: «Объединяйте свои хозяйства в кооперативы!»

И беседа сразу пошла об ином, точно в песне: там тоже каждое слово непременно ведет за собой другое. Люди Шеоми принялись обсуждать свои дела, свою жизнь. Отовсюду раздались голоса:

— Страшновато нам кооператив затевать, не умеем мы!

— Не умеем, так научимся!

— Почему никогда раньше к нам такой канбо не приезжал, с нами так не говорил?

— Ну, говорили, только неинтересно, нам непонятно было, вот мы и не слушали!

Допоздна затянулось в тот раз собрание.

— Партия посылала меня на работу в разные края. Я много мест повидал, был и там, где наши братья — мео — уже создали кооперативы. Многие села добились больших успехов, например Панфо, Нгайтхау, Лунгтинь, Зеншанг. Я сейчас вам о каждом из них расскажу…

Самые прекрасные отношения между людьми рождает доверие. После нескольких таких бесед Суан Фу подружился с жителями Шеоми. Одному он помогал обрабатывать поле, с другим ходил на охоту, а то, бывало, вместе с девушками примется прясть лен или носит воду старым людям. И частенько видели, как он что-то рассказывает окружившей его ребятне.

Недоверие и подозрительность к чужаку — стена, испокон веку окружавшая такие обособленные горные села, — постепенно стали таять.

А тут случилось еще и то, что для молодого канбо, поселившегося в доме Зу, было неотвратимым: с каждым днем Суан Фу и Шео Тяй все больше и больше тянулись друг к другу. Сами-то старики Зу очень быстро признали в Суан Фу человека одной с ними крови, а вот Шео Тяй почему-то совсем не хотелось видеть в нем родственника. Еще до того, как Суан Фу был объявлен членом их семьи, Шео Тяй ощутила, что между ними зародилось совсем другое чувство — какое обычно испытывают юноша и девушка.

— Канбо, почему ты все время один дома сидишь, ни песен не поешь, ни бесед не ведешь, ты ведь молодой… — попеняла ему как-то Шео Тяй.

Суан Фу рассмеялся:

— Не пристало молодым только песни петь, нужно еще работать, учиться, думать о серьезных делах.

Старый Зу одобрительно закивал.

— Если хочешь собрать молодежь, вели ей позвать всех к нам.

Со всего села собрались девушки и юноши. Шео Тяй села напротив Суан Фу. В отсветах огня он хорошо видел ее тонкое продолговатое личико, блестящие глаза, белую шейку и высокую грудь.

Шео Тяй готова была проглотить каждое его слово, а Суан Фу из рода Зианг рассказывал юношам и девушкам о Севере и о Юге. В его речи стало гораздо меньше чужих слов, теперь он говорил совсем как настоящий черный мео. Но не в этом было главное. Главным оказалось другое — Суан Фу первым сказал молодежи черных мео многие вещи, о которых они, как это ни удивительно, до сих пор ничего не знали. Да, конечно же, нужно создать кооператив и расширить поля, лежащие на горных склонах, нужно сдать поставки государству и послать парней в армию, чтобы они били врага.

В такие вечера старый Зу сидел и слушал вместе с молодыми. А однажды, после того как юноши и девушки разошлись по домам, он задал Суан Фу вопрос:

— Скажи-ка мне, почему мы обо всем этом узнали только теперь?

— Как же так, ведь вам все это уже рассказывали канбо из уезда, которых часто сюда посылали!

— Верно, бывать-то у нас они бывали, и говорить — говорили, да только слушать их никто не ходил. Наши жаловались, что говорят они уж больно непонятно.

Суан Фу скромно ответил:

— Вы, мой старший брат, наверное, просто хотите сделать мне приятное. У нас в уезде многие говорят гораздо лучше меня.

— Быть того не может! Сколько их к нам ни наезжало, все сразу созывали собрания. Соберут людей и давай говорить. Но говорят-то обо всем сразу, ничего и не упомнишь. Вот нашим и надоело на собрания ходить. Шеоми — самое отсталое село, мы это и сами знаем, и сознавать это горько и обидно. Мы ведь раньше так этих канбо ждали, а они приезжали ну прямо все на одно лицо, так как же нашему Шеоми не плестись в хвосте…

Суан Фу слушал старика и думал обрадованно: «Вот, значит, какое оно, Шеоми. Вовсе не отсталое!» И он с энтузиазмом принялся за дело. Он вникал во все нужды и заботы жителей села и скоро сделался здесь совсем своим человеком. Люди доверились ему и посвящали его теперь в самые сокровенные свои тайны.

Но вот однажды, неделю спустя после его появления в селе, старый Зу отозвал юношу за угол дома, и взглянув на него с опаской, помялся и нерешительно сказал:

— Ты мой младший брат, и я хочу тебя спросить напрямик. Вот тут один говорит, что правительство придумало кооператив, чтобы легче было собирать налоги. Я ему не поверил и хочу у тебя узнать, так ли это?

Суан Фу взглянул ему прямо в глаза и сдавленным от волнения голосом произнес:

— Старший брат, ты веришь мне? Я ведь уже объяснял тебе все это. Ты веришь мне?

Старый Зу поспешно схватил его за руку — быстро ее затряс и, отвернувшись, сконфуженно шмыгнул носом.

— Я тебе верю. Верю! Просто тот обманщик… вот я и хотел тебе сказать… А я ведь тебе верю, младший брат, и не слушаю