В доме было тихо, только за дверью комнаты Маргаритыслышалась какая-то возня. Под дверью лежала тонкая полоска света. Уманскийпрокрался мимо, отодвинул щеколду на входной двери и вышел во двор. Дождьнакрапывал, но был таким мелким, что на него не стоило обращать внимание.Однако Уманский и не подумал снять капюшон.

Он подошел к дубу, задрал голову и посмотрел вверх. РубашкаКапитолины висела слишком высоко. Дотянуться до нее рукой оказалось невозможно.Уманский начал искать палку, нашел довольно приличную, длинную, гладкую, но,сколько ни бился, достать рубашку не смог. Шелк был таким скользким, такимнеподатливым, что стало ясно — придется или лезть наверх, или подыскать какой-нибудьболее подходящий инструмент. Палку с железным крюком или что-нибудь в этомроде.

Тут он вспомнил, что у Степана есть в сарае коса. Коса —это, пожалуй, то, что нужно. Ею можно будет подцепить неподдающуюся рубашку ивернуть законной владелице. Только бы сарай был открыт! И лишь бы никто неувидел его из окна.

Маргариту тем временем мучили тяжелые предчувствия. «Беданадвигается, — думала она. — Фаина сбежала, бросив нас всех нарастерзание злым силам. Случится что-нибудь ужасное, обязательно». Не успеластрашная мысль оформиться до конца, как за дверью послышались осторожные шаги.Потом что-то дзынькнуло и протяжно вздохнуло. Она встала и, подобравшись кдвери, приоткрыла ее. И снова услышала вздох. Вздох донесся из кухни, где, какона подозревала, поселился бедный дух, выбитый из своего подпространства вовремя спиритического сеанса.

Испытывая страх и одновременно жалость, Маргарита сделаланесколько шагов и поняла, что на кухне светло. Вряд ли дух будет зажигатьлампу, зачем ему это надо? Осмелев, она подошла совсем близко и заглянулавнутрь.

Посреди кухни стоял Вольдемар и меланхолично покачивался.Голова его болталась, словно надувной шар, пытающийся взмыть в воздух. В однойруке он держал бутылку водки, в другой — бокал.

— Боже мой, — пробормотала Маргарита ивошла. — Вольдемар! Вы напились? По какому же это поводу?

— А, Маргарита! Риточка. Как мне жить, скажите? Моябудущая теща сбежала в Египет, — грустно поведал ей жених и икнул. —Моя будущая жена считает, что мне нужно пересадить волосы из-за ушей на лоб. Янаполовину лыс, Риточка. Но разве это значит, что я уже никогда не смогу бытьсчастливым?

Он сделал крохотный шажок, покачнулся и едва не упал на нее.

— Осторожнее! — воскликнула Маргарита. — Вамнужно сесть.

— Нет-нет, я не могу. Вокруг происходят странные вещи,Риточка.

— Какие? — заинтересовалась она. — Дело втом, что я тоже это заметила. Сначала я видела духа, прямо в саду, под окном.Потом черного скорпиона, который прятался вот тут, под столом. Степан хотелзадавить его шваброй, но у него ничего не вышло. Еще мне поставили под дверьмиску с пеплом. Разве это не странные события? Я думаю, мне подают какие-тознаки. Ужасные знаки! Что, если мне предстоит умереть?

— Ну да! — не поверил пьяненький Вольдемар идобавил:

— Когда придет Смерть с косой, тогда будете бояться. Асейчас нечего. Подумаешь — дух! Видали мы и не таких духов!

Он разошелся и стал стучать кулаком по столу.

— Перестаньте! — потребовала Маргарита.

— Возьмите меня к себе! — проныл Вольдемар. —Анжелика меня не пускает. Она принимает ароматическую ванну и не желает, чтобыя портил ей утонченную атмосферу. Ей не нравится запах спиртного. Фу ты, ну ты.

— Ладно, пойдемте, — смилостивиласьМаргарита. — Если бы Фаина не уехала, она бы о вас наверняка позаботилась.Но раз ее нет, я стану вашей временной тещей. Двоюродной.

Она доволокла Вольдемара до своей комнаты и сгрузила его надиван. Попутно ей удалось закрыть задвижку на входной двери, которая почему-тооказалась отодвинута.

— О, какая прелесть! — возрадовалсяВольдемар. — У вас тут чертовски красиво и чертовски душно.

Маргарита посмотрела на него и сочувственно покачалаголовой:

— Сейчас открою окно. Только свет надо погасить, а томотыльки налетят, комарье всякое.

Она действительно погасила свет и, раздернув занавески,потянула на себя раму. И замерла. Нижняя челюсть ее поехала вниз, а коленкимелко задрожали. За окном прямо перед домом, возле реликтового дуба, стоялаСмерть в темном балахоне, с капюшоном, надетым на голову, и с косой.

— А-а-а, — шепотом прокричала Маргарита,пятясь. — Вольдема-а-ар!

— Ну? — спросил тот с дивана и посмотрел на нееосоловевшими глазами. — Что вы там увидели?

— Там… Там Смерть! С косой, — проблеяла Маргарита,пятясь от окна. — Как вы и обещали!

— Неужели? — не поверил Вольдемар, кое-как оторвалсебя от дивана и, виляя, проследовал к окошку.

Постоял, покачался, потом протер кулаками глаза.

— Действительно, Смерть, — угрюмо констатировалон. — Какая здоровая, зараза! Посмотрите, она скачет вокруг дуба. Танцует,что ли? Свой страшный и прекрасный танец… — Он снова икнул.

— Что значит — танцует? — дрожа всем телом,спросила Маргарита, которая допятилась до стены и вжалась в нее. — Зачемона танцует? Радуется? Она пришла за мной, Вольдемар! Я это чувствую!

Вольдемар снова выглянул в окно и помотал головой.

— Какая-то ужасно странная у вас Смерть, Риточка. Еслимне не изменяет слух, она матерится.

— Что она делает сейчас? — стуча зубами, спросилаМаргарита, забившаяся в самый дальний угол комнаты.

— Что делает? — Вольдемар задумчиво покачалсявозле подоконника. — Она размахивает косой туда-сюда, как будто бы кладетнарод направо и налево. Ха-ха!

— Что — «ха-ха»?

— Когда она подпрыгивает, мне кажется, что на ней белыекроссовки.

— Боже, Вольдемар, как у вас хватает духу смеяться?!

— Нет, но это действительно смешно: Смерть пришла заней в белых кроссовках! — Он оперся двумя руками о подоконник ипробормотал:

— Куда это она? О! Смерть идет сюда. Она стучится впарадное.

В этот момент снаружи действительно раздался настойчивый стук.Маргарита тихонько завизжала и спряталась в шкаф, засунув голову под толстуюкофту. Вольдемар некоторое время раздумывал, потом расправил плечи, вышел вкоридор и, приблизившись к парадной двери, распахнул ее одним рывком, грознозаявив:

— А, вот и ты! Где же твоя коса, гадина?

— Коса в сарае, — ответил Уманский раздраженнымтоном и оскорбленно добавил:

— И почему это я гадина?

Он начал теснить Вольдемара грудью, потому что тот занялсобой весь проход и не давал себя обойти.

— Зачем тебе Маргарита? — спрашивал Вольдемар спьяной настойчивостью. — Возьми кого-нибудь похуже.