– Г-госпожа… – снова выдавил вспыхнувший скавен, почувствовав себя совсем уже не в своей тарелке и невольно ощутив жгучее желание провалиться сквозь землю. – Не нужно…

Девица засмеялась и вдруг облизнула губы быстрым язычком – скользким и розовым, как внутренности лягушки.

– Ты такой милый, когда смущаешься, мутантик! – проворковала она. И подалась вперед, прижалась упруго, мягко. – Ты что, совсем-совсем никогда не был с девушкой? Неужели и целоваться не умеешь? Нет? Я могу научить!

Ее ладони снова заскользили по его телу, норовя забраться под одежду.

Скавен невольно содрогнулся и с тихим шипением втянул сквозь зубы воздух. Проклятье! Глупая девчонка, насмотревшаяся на взрослых и решившая поиграть в их взрослые игры, не понимала, насколько рискует сама и заставляет рисковать его! Потому что кому угодно, но только не ему, не здесь, не в его положении раба… да еще с хозяйской дочкой…

Крыс все еще четко осознавал свое место в местном обществе, и потому проблем ему категорически не хотелось.

К тому же она была насквозь права – у него до этого ни разу… ни с кем…

…Да что ж ты творишь-то, дурында?! Я ведь не железный!!! Ой, бляха медна, ну я попал!

– Госпожа! – собрав в кулак всю свою волю и убедительность, снова попробовал он воззвать к ее разумности и девичьей скромности. – Пожалуйста. Перестаньте. Вас могут увидеть.

– Ха! – самоуверенно отмахнулась Эля. – Ну, и увидят! Кто мне посмеет что сказать? Я – дочь хозяина! Папа говорит, что рано или поздно все это станет моим! И ты тоже, мутантик – если доживешь, конечно! Я буду твоей госпожой, а ты – моим рабом! Понятно? А теперь обними меня! Ну?

Марк опешил и на мгновение даже забыл о своем дискомфорте от ее непрошеных ласк. Странно и дико было слышать такие чудовищно взрослые и бесстыдные слова от девчонки, от ровесницы. В Алтуфьево немногочисленные девочки и девушки вели себя тише воды, ниже травы, лишний раз взгляда не поднимали и уж тем более не помышляли о том, чтобы вот так бесцеремонно и откровенно вешаться на мальчишек и парней. Даже те две «прынцессы», что были рождены от богатых и влиятельных мужчин, и которым, по идее, положение их отцов могло позволить немного больше, чем их подружкам из «простых».

Неудивительно, что привыкший к такому положению вещей на родной станции Марк был порядком ошеломлен разнузданным поведением и речами хозяйской дочери! К тому же до него наконец дошло, что с ее стороны это было вовсе не бездумное, любопытства ради, подражание взрослым. Не игра! Уж слишком самоуверенно и деловито, а главное – привычно вела себя Эля!

…А та уже прильнула к нему вплотную, настойчиво и все более смело и бесстыдно шаря руками по его телу.

– Ну давай же, мутантик, обнимай меня! – услышал Марк будто сквозь слой ваты. – Я приказываю!

От ее рук по телу снова прокатилась тягучая дрожь, в ушах зашумело, перед глазами поплыл красноватый туман. Крыс, и без того уже выбитый из привычной колеи, дернулся, все еще пытаясь сбросить липкое, засасывающее наваждение, избежать, не допустить беды…

…Ноздри его предательски дрогнули, с недоверчивой жадностью вбирая тревожащий чувствительное, почти звериное обоняние запах ласкающейся к нему девушки. Теплый, живой и такой влекущий запах юной самки, возжелавшей и ВЫБРАВШЕЙ его, О’Хмару, среди всех прочих самцов – и молодых, и опытных! И, уже плохо соображая, что он делает, скавен машинально сжал в кольце рук послушно изогнувшееся тело.

– Мммм… – не то от боли (стиснул он ее, кажется, с непривычки и под действием пробудившихся инстинктов довольно крепко), не то от удовольствия простонала Эля и нетерпеливо потерлась об него, явно требуя продолжения.

Жаркая, сносящая все барьеры разума и осторожности волна ударила Марку в голову, прокатилась по телу и вдруг разом стянулась пульсирующим комком странного, непривычного, но почти приятного напряжения где-то внизу живота.

«…Продолжения тебе? А не слишком ли ты раскомандовалась, девка?»

Решительный и (от уязвленного самолюбия) довольно грубый рывок на себя, резкий разворот, толчок назад, тонкий вскрик – и вот уже Крыс сам прижал девушку спиной к стене. Крепко прижал, как делали это мужчины его станции со своими женщинами. И она, недавняя самоуверенная «госпожа», преодолев мимолетный испуг, вдруг осознала: роли поменялись, и власть теперь принадлежит не ей. Но почему-то не стала – как уже привычно ожидал скавен – качать права и сопротивляться. Наоборот – поддалась, покорилась, снова прильнула, обвилась вкрадчивой лианой, потянулась губами к его искусанному рту, а рукой…

– Элька, мать твою, ты че творишь, коза драная?! А ну отцепись от парня!!!

Возмущенный вопль неведомо как и зачем очутившегося тут Кевлара (потом выяснилось, что Гай отправил его искать пропавшего новичка) обрушился на них, словно ведро ледяной воды. Вздрогнув, сплетшаяся в тесном объятии парочка неловко расцепилась и отпрянула друг от друга.

И тут же – с другой стороны – прилетело не менее грозное и возмущенное:

– Что тут происходит?! Эля? Элечка, дочка… Он тебя…

В окружении своих «шестерок» у ближней колонны стоял тоже непонятно как появившийся тут Мазюков, и лицо его медленно наливалось кровью.

Сердце Крыса, еще толком не опомнившегося после всего, что с ним только что происходило, но уже инстинктивно почуявшего беду, оборвалось и ухнуло вниз.

– Взять его! – свирепо рявкнул владелец Атриума.

И в следующий момент двое его охранников сбили Крыса с ног и заломили ему руки за спину, вынудив рухнуть на колени.

Элечка, душераздирающе всхлипнув, бросилась к отцу и спрятала лицо на его груди.

– Ах ты, паршивый мутант! – медленно прошипел Мазюков, обнимая дочку и гладя ее по растрепавшимся волосам. – Да как ты только посмел?!

– Я не тронул ее! – хмуро возразил скавен, глядя перед собой. – И не собирался даже. Но…

– Он врет! Врет! – вдруг пронзительно закричала Элечка, отрываясь от отцовской груди и прожигая скавена полным ненависти взглядом. – Это он меня начал… первый… Он!!!

И тут она совершенно натурально разрыдалась, спрятав лицо в ладонях.

«Че-го-о-о?! – оторопел Марк, аж задохнувшись от такого чудовищного поклепа. – Ах, ты ж… стерлядь крашеная!!!»

Он едва сумел сдержаться и поспешно стиснул зубы, чтобы не ляпнуть это любимое ругательство Алхимика (тот вообще был мастером словообразования) вслух!

Тут, на его счастье, вмешался Кевлар:

– Он действительно не трогал ее! – сказал гладиатор, твердо глядя в бешеные глаза олигарха. – Я все видел. И слышал. Борис Леонтьич, честное слово, не виновен парень! Она сама…

– Он тоже врет!!! – заголосила пуще прежнего Элечка. – Они оба врут!!! Папа… папочка, не верь им! Я не виновата! Папочка!!! Этот мутант сам… подстерег меня, схватил и… я сопротивлялась… А он… он…