или чудовищные последствия в случае, если эта тварь каким-то образом начнет размножаться?

Многоликий Отец ведь не говорил, что он — один-единственный такой. А даже если и один, вдруг понятие его многоликости изначально было понято неправильно? Что он не просто умеет переселяться из тела в тело, а при этом… как-то делится, например, захватывая новые и новые тела?

Как же не хватает Альда. Он — умный, он быстро бы что-то придумал.

Тем более, что ему уже приходилось жертвовать собственным другом для общего блага. Меня окатывает очередной волной горького осознания: как бы сам Альд не расценивал свою попытку создать лича из стихийного мага, это была именно жертва, а не личная прихоть из желания потешить амбиции. И творение, по сути, все-таки сумело пережить своего творца — по крайней мере, в собственной телесной оболочке. Тем более, что неудачный — по мнению Альда — итог эксперимента мог быть совсем другим, не окажись у первого ученика Суртаза таких могущественных и многочисленных врагов?

Впрочем, этого я уже не узнаю. А принимать решение нужно сейчас.

Кости Суртаза, ну можно мне хоть какой-то знак, какой вариант лучше? И под рукой ничего такого, на что можно было бы свалить ответственность за неправильный выбор…

Разве что только пластинка-амулет внутри грудной клетки… Которого я не обнаруживаю на привычном месте.

Получается, потеряла, когда рассыпалась? То-то я не чувствовала постукиваний о ребра с того момента, как пришла в себя в комнате этажом выше.

Ох, Шиза, ну что ж ты непутевая-то такая…

— Что ты имеешь в виду?

Тетушка Сади вкладывает в это короткое слово столько тревоги и нетерпения, что мне становится неловко за свое долгое молчание. Ну и ладно, пусть будет ее очередь вытягивать интересующий ответ по крупицам.

Впрочем, этого уже и не требуется, ведь решение принято. И чем дольше я буду тянуть, тем сильнее стану сомневаться в его правильности.

— Мне когда-то говорили, что…

Я об этом пожалею.

—…поздняя инициация может вызывать временное… скажем так, помутнение рассудка, — если первые слова давались мне с трудом, то последующие звучат уже куда более складно. — Поэтому, думаю, пока что лучше Мэба просто не трогать. Наблюдать…

Но я должна так поступить. Она сама поймет, когда увидит Кит сегодня ночью.

—…и не вмешиваться. По крайней мере, пока что.

Надеюсь, она поймет и не возненавидит меня на всю оставшуюся вечную жизнь за такую… двуличность.

Ведь есть же надежда?

Мой внутренний голос молчит. Но разум, уцепившись за спасительную соломинку надежды, уже начинает придумывать возможные оправдания.

Ведь если Мэб разговаривает и даже спорит с тварью, значит, его душа все еще на месте? Кит же тоже не сразу стала такой, как сейчас… Не исключено, что твари нужно время, чтобы хорошенько закрепиться в теле. Может, с Мэбом еще не все потеряно, и подселенца можно вытянуть без особого вреда?

Сквозь невеселые размышления о том, как бы так половчее связаться с Суртазом до наступления полуночи, я толком не понимаю, что отвечает мне тетушка Сади. А она, внезапно заторопившись, тем временем направляется к выходу из библиотеки.

— Уже полночь? — спохватываюсь я.

— Без двадцати минут, — деловито отвечает женщина-лич. — Как раз достаточно, чтобы добраться без лишней спешки.

Прикинув необходимую скорость полета, мне приходится сделать усилие, чтобы удержаться от вопроса о том, насколько быстро летает тетушка Сади, когда спешит.

— Вы не будете против, если я побуду в библиотеке до рассвета?

Я вижу, как глава рода Суар замирает в дверном проеме, явно оценивая возможные последствия.

— Оставайся, сколько пожелаешь, — доброжелательно отвечает тетушка Сади, глядя на меня через плечо. — Правда, верхний ярус зачарован, но если понадобится снять чары — зови Мэбиора, он в саду.

— Благодарю за доверие, — я коротко киваю и, повернувшись к уходящим в магическую темноту книжным шкафам, задираю голову в попытке оценить количество книг.

— Ну что ты, не стоит. Ты же — член нашего рода…

В ее голосе слышится тень улыбки. Я оборачиваюсь, невольно ожидая, что сейчас глава рода Суар возьмет — и захлопнет дверь, запечатав ее чарами снаружи. Но этого не происходит. Леди Альнира, как теперь принято называть тетушку Сади, тихо улетает прочь, оставляя меня наедине с увековеченными в пергаменте знаниями своего рода.

Которые мне не нужны.

Подавив вновь всколыхнувшееся чувство вины, я осторожно — стараясь ничего не смахнуть на пол на этот раз — опускаюсь на край стола. Нужно сосредоточиться на попытке наладить ментальную связь с Суртазом.

Представить его переменчивую мощную ауру и…

— Что случилось?

От неожиданности я едва не падаю со стола, на котором сижу. Так легко и быстро и даже без ощущения удара булыжником в висок? А я определенно делаю успехи!

— Твое усердие похвально, — Суртаз явно слышит мои мысли, судя по его саркастическому тону, — но у меня мало времени.

— Простите, что отвлекаю, — усилием воли я собираю мысли в кучу, чтобы как можно четче и конкретнее обрисовать ситуацию. — В разговоре с леди Альнирой выяснилось, что Мэб… Мэбиор, наследник рода Суар, в последние дни странно себя ведет. Обнаружилась склонность к магии воды, изменились некоторые привычки. Супруга считает, что он ее избегает. А еще, когда остается один, Мэб с кем-то разговаривает и иногда даже спорит.

Суртаз молчит примерно с минуту, и если бы не знакомый холодок вдоль позвоночника, то я наверняка успела подумать, что мыслесвязь прервана.

— Ты знакома с ним.

Несмотря на то, что слова Первого Некроманта не звучат, как вопрос, я отвечаю. На всякий случай.

— Да. Думаю, я довольно неплохо его знаю.

— О странностях известно лишь с чужих слов? Или ты можешь это подтвердить?

Я отвечаю без колебаний.

— Могу.

— Ты понимаешь, что это может означать?

— Думаю, да. Потому и решила сообщить.

— Хорошо, буду иметь в виду.

Мыслесвязь прерывается, а я обнаруживаю, что сижу, чуть наклонившись вперед и до хруста костей вцепившись в край столешницы. Осторожно отпустив ни в чем не повинный стол, опускаю голову. Что ж, надеюсь, я все сделала правильно. Осталось только дождаться, во что это выльется.

А тем временем, раз уж я в библиотеке… Почему бы не поискать что-нибудь по своей специализации, так сказать? Должно же тут быть что-то, рассказывающее об оперировании энергией или о чем-то подобном.

Взмыв в воздух, я подлетаю к ближайшему шкафу нижнего яруса. Судя по пометкам на корешках, книги в нем посвящены, в основном, различным ловушкам и проклятиям. Полезно, конечно, но немного не то, что нужно сейчас. Таким же безрезультатным оказался осмотр и соседнего шкафа. А вот на третьем мой взгляд вдруг притягивает неприметный корешок из темной кожи — без каких-либо рун. Книга задвинута в дальний угол и во время последней уборки ее явно обошли вниманием, хотя в руки брали — на внушительном слое пыли видны довольно свежие отпечатки пальцев.

Поддавшись любопытству — да и раз уж решено просмотреть столько книг, сколько успею — я начинаю осмотр с нее. Довольно увесистый том вытягивается неохотно, будто бы сопротивляясь и отчаянно цепляясь за свою полку. А когда падает мне в руки, то раскрывается и щедро окатывает меня облаком пыли.

Хм, а ведь похоже, что книга может быть мне полезна. Еще и так удачно раскрылась на главе об оперировании энергией… Которая, впрочем, уже на третьей-четвертой строчке кажется мне знакомой. Все те же рассуждения о том, как это прекрасно — уметь управлять магическим потоком и так далее, и тому подобное. Но нет, это явно не книга Альда — другой почерк, более… строгий, что ли. А уголки некоторых рун выглядят настолько заостренными, будто только и ждут момента, чтобы выколоть читателю глаза.

Может, это переосмысление трудов Альда кем-то из его последователей? Кто тут у нас автор?..

Я осторожно закрываю книгу и смотрю на ее обложку.

Коаттан Артарут Келед Тар.

Читать тут же расхотелось. Тем более, если помнить о том, что он присвоил труды и успехи Альда, то вряд ли в этой книге я увижу что-то новое. А если оно там и есть, то…

Пусть катится к Суртазу.

После возвращения книги на место мне отчаянно хочется помыть руки. Так, если я правильно помню, ближайший рукомойник — на кухне…

— Шиз? Что ты тут делаешь?

Вынырнув из пучины отвращения и раздражения, я не сразу понимаю, кому принадлежит этот голос.

— Прости, если помешала…

До меня наконец-то доходит, что силуэт в дверном проеме принадлежит Линс.

—…просто услышала, что здесь