Чернокнижник замолкает и морщится.

— Что тогда?

Теперь уже меня одолевает нетерпение, из-за которого я даже почти не обращаю внимание на тварь, снова бьющуюся о невидимый барьер.

— Тогда оно нашептывало мне… Всякое…. нехорошее, — Ваан вздыхает, открывает глаза и добавляет: — Например, убить Кит.

— Но… зачем?

Мой голос традиционно не передает то удивление, которое я испытываю. Учитель же, как мне кажется, теперь вообще увлечен скорее замершей в центре круга тварью, чем нашим разговором.

— Я не знаю, — обреченно говорит парень. — Тем более — теперь, понимая, что это говорила сама тварь внутри нее…

— Чтобы сменить тело.

Короткий комментарий Суртаза прерывает наш разговор, а сам лич, убедившись, что завладел нашим вниманием, продолжает говорить:

— Рассказ Алонта, прозвище этого существа и некоторые мои выводы позволяют с уверенностью утверждать — Многоликий Отец способен переселяться в чужие тела. И делать это он может в ситуации, когда носитель — нынешний или будущий — находится при смерти.

— Ясно… вроде бы, — по виду Ваана можно было сказать, что ему ничего не ясно.

— Альд… он вселился в мое тело, когда я умирала.

С осознанием этого в мою голову приходит окончательное понимание, что насколько мне все-таки повезло с подселенцем. Ведь на его месте мог оказаться… кто-нибудь другой.

— Верно. Схожий принцип.

— Понятно, для чего ослаблять будущего носителя… Но что дает смерть нынешнего? — продолжает допытываться чернокнижник.

— Не смерть, а предсмертное состояние. Всплеск энергии, позволяющий обойтись без ослабления будущего носителя. Куда более рискованный ход, как на мой взгляд, но, видимо, этот риск оправдан.

— То есть… — начинаю я.

— Он собирался захватить мое тело, — завершает мою фразу Ваан.

— Похоже на то.

— Интересно, а что его не устраивает в нынешнем?.. — мне удается опередить снова открывшего было рот чернокнижника.

— Хм… Сложно сказать наверняка, — Суртаз делает паузу, будто бы размышляя над своим ответом. — Но я думаю — ограниченность возможностей. Из-за немоты носителя, это существо вынуждено использовать для общения ментальную связь. И эти чары почему-то даются ему с большим трудом.

— Получается, его возможности ограничены возможностями носителя? — в голосе Ваана слышна задумчивость.

— Выходит, что так. Но я бы не слишком на это рассчитывал.

— В каком смысле? — уточняю я.

— Возможности этого существа… нестабильны. И я все еще не могу понять, чем именно это обусловлено.

— А вы с ним разговаривали? — на этот раз вопрос успевает задать чернокнижник.

— Да. Ничего существенного выяснить не удалось.

— То есть, вам он ничего не предлагал? — теперь моя очередь.

— Почему же, — в голосе Суртаза я впервые слышу издевку. — Предлагал. Но зачем договариваться тогда, когда я могу получить нужные знания на своих условиях?

Судя по тону, условия наставника вряд ли понравятся Многоликому Отцу. Вот только Первого Некроманта это определенно не беспокоит. Взгляд на Ваана показывает мне, что чернокнижник тоже растерян. Но на этот раз он не спешит спрашивать о чем-либо. Ладно, уточню я.

— Что вы собираетесь делать?

— Вытянуть это существо из тела и хорошенько его расспросить… — задумчиво отвечает Суртаз. — Но мне понадобится помощь — в сложных обстоятельствах, о которых я должен предупредить. В момент извлечения это существо наверняка попытается вырваться и вселиться в кого-то из присутствующих.

— Кстати, по поводу вселения… — мне внезапно вспоминается ситуация на площади. — Было сразу два ослабленных лича, и он, похоже, даже не пытался занять тело кого-то из них. А потом, когда начал говорить со мной, сказал, что мертвецы не годятся… Правда, тогда я толком не поняла, к чему это было. А теперь понятно.

— Это… ценная информация, — Первый Некромант снова берет в руки книгу на цепочке и принимается ее листать, продолжая говорить уже более рассеянно, будто размышляя вслух. — Тогда круг возможных помощников сужается, но зато можно быть уверенными в безопасности участников…

— Вам нужны личи, — догадываюсь я.

— Верно, — сквозь шелест страниц доносится отстраненный ответ Суртаза, — а еще мне бы не помешала помощь надежного лича, хорошо владеющего ментальной магией. На всякий случай…

Интересно, зачем? Покопаться в памяти, если вдруг не удастся вытащить душу из тела? Точно…

— Есть кто-то на примете? — учитель поднимает голову и, похоже, смотрит на меня.

А мне даже не требуется времени, чтобы назвать однозначно подходящий вариант.

— Да. Тету… М-м-м… Глава дома Суар.

— Замечательно.

Первый Некромант снова захлопывает книгу. Концентрические круги вокруг твари будто отзываются в ответ, вспыхивая ярче обычного. На миг мне даже кажется, что не только вспыхивают, но еще и пополняются парой-тройкой дополнительных окружностей.

— Ваан — спустись к Алонту и Милеху, — тем временем приказывает Суртаз. — Передай, чтобы с полуночи до рассвета не выходили из своих комнат.

— Можно мне… — чернокнижник пытливо смотрит на Первого Некроманта.

— Нельзя. Хотя бы потому, что тебе нужно отдохнуть, — добавляет он с мягким шипящим смешком, — шансов на самостоятельное возвышение у тебя пока немного, а мне этим заниматься сегодня будет некогда.

Неожиданно я чувствую неожиданный укол неприязни по отношению к Ваану.

С чего бы вдруг? Он же мне ничего не сделал.

Мало того, наоборот, всеми силами пытался помочь, когда я его об этом просила. Едкое, жгучее ощущение быстро проходит, но оставляет после себя не менее странный саднящий осадок.

Понимание этого незнакомого чувства и причины его возникновения приходит спустя десяток секунд, когда чернокнижник уже почти что обошел внешнюю границу защитных кругов.

Ревность. Самая, что ни есть, обычная ревность.

В этот момент до меня наконец-то доходит, почему Ваан настолько свободно чувствует себя в доме Суртаза, выполняет поручения и вообще… Потому что он — тоже ученик Первого Некроманта. И от того, что никто мне об этом не сказал, почему-то становится обидно. Хоть умом я и понимаю, что докладывать о таком мне и не обязаны.

Что ж, в какой-то степени, наверное, теперь я чувствую примерно то же, что мог ощущать Альд, перестав быть единственным учеником Суртаза. Потому что себялюбия в моем характере, оказывается, ненамного меньше. И откуда только взялось? Наверное, дурной пример — заразителен. В любом случае, с осознанием этой черты своего характера как-то придется жить.

Тем более, что появление других последователей не помешало Альду много лет оставаться первым и самым приближенным учеником Суртаза.

Глядя на то, как за Вааном закрывается дверь, я понимаю, что намерена добиться того же.

Стоит чернокнижнику покинуть комнату, как тварь снова переключает свое внимание на меня. Таящееся в теле Кит чудовище явно пытается поймать мой взгляд, и меня спасает лишь отсутствие глаз, из-за чего Многоликий Отец просто не знает, куда я смотрю в тот или иной момент.

И мне, разобравшейся в своих ощущениях по отношению к чернокнижнику, меньше всего хотелось смотреть на Кит. Поэтому я сосредотачиваюсь на изучении внутренних защитных кругов, которые в очередной раз вспыхивают, исчезают и возвращаются на свое место спустя десяток-другой секунд.

— Это существо говорило тебе еще что-то?

Вопрос Суртаза застает меня врасплох, ведь я уже приготовилась было к поручению учителя в виде доставки приглашения для тетушки Сади.

— Он… — мне требуется пара секунд, чтобы собраться с мыслями, — сказал, что у меня интересная сборка. И что со мной, возможно, будет иначе… что-то.

— Это все?

— Еще он назвал меня ребенком.

— Хм… Можешь вспомнить дословно?

— Ну… Он сказал: иди сюда, дитя.

— Какой вывод ты делаешь из всего этого?

— С учетом его способности к переселению… — наконец-то мне удается облечь свои мысли и смутные подозрения в слова. — Похоже, он собирался занять мое тело. По крайней мере, попытаться. Видимо, он почувствовал кровь химеры… м-м-м… в моих костях. И рассчитывал, что это ему поможет. А почему обратился ко мне, как к ребенку?.. Ну, раз он Многоликий… Отец, — я делаю ударение на последнем слове, — то не исключено, что он считает бледных тварей своими детьми. И знаете, что меня больше всего настораживает в этой ситуации?

— И что же? — в голосе Суртаза мне слышится любопытство. Это воодушевляет.

— У меня создалось впечатление, что Многоликий Отец не особенно стремится… м-м-м… воссоединяться с Бледной Матерью. И это его предложение рассказать о том, как можно остановить вторжение тварей… Возможно, в первую очередь, стоит узнать причину, по которой он не хочет возвращаться