– Они могут появиться в любую минуту, – Тобиас смотрит на часы.

Я встаю и сразу вижу Эвелин и Эдварда, стоящих у путей. Они разгоняются заранее и запрыгивают практически с той же легкостью, что и Тобиас.

Эдвард ухмыляется, глядя на меня. Сегодня у него на глазу повязка с вышитым на нем большим синим крестом.

– Привет, – Эвелин смотрит только на Тобиаса, будто меня здесь нет.

– Хорошее место для встречи – уточняет Тобиас. Стемнело, и я вижу только темные силуэты домов на фоне синеющего неба. Свет идет от немногих из них, стоящих у озера. Видимо, они в районе Эрудиции.

Поезд сворачивает туда, куда обычно он не едет – влево, в сторону от сверкания эрудитов, в заброшенную часть города. Судя по тому, что становится тише, поезд замедляет ход.

– Самое безопасное, на мой взгляд, – отмечает Эвелин. – Итак, ты хотел встречи.

– Да. Я хочу обсудить условия союза.

– Союза, – повторяет за ним Эдвард. – А кто тебе дал право заключать союзы?

– Он лидер Лихачества, – говорю я. – И имеет право делать это.

Эдвард приподнимает брови, явно удивленный. Эвелин наконец-то удостаивает меня взглядом, но лишь на секунду. Она усмехается и снова смотрит на Тобиаса.

– Интересно, – спрашивает Эвелин. – А она теперь тоже лидер Лихачества?

– Нет, – быстро отвечает Тобиас. – Она здесь, чтобы помочь мне понять, можно вам верить или нет.

Эвелин сжимает губы. Какая-то часть меня хочет задрать нос и сказать «Ха!», но я лишь слегка улыбаюсь.

– Мы, конечно, согласны на союз… но при выполнении нескольких условий, – отвечает Эвелин. – Гарантированное и равное представительство в правительстве, которое будет создано после победы над эрудитами. Полный доступ ко всем данным эрудитов, по завершении атаки. Естественно…

– Что вы собираетесь делать с имеющейся у эрудитов информацией? – перебиваю я.

– Естественно, уничтожить. Единственный способ лишить эрудитов власти – лишить их знаний.

Мне сразу хочется сказать ей, какая она дура. Но я сдерживаюсь. Не будь технологий симуляций и информации, собранной ими обо всех фракциях, не будь их зацикленности на техническом прогрессе, нападения на альтруистов не произошло бы. И мои родители были бы живы.

Даже если мы ухитримся убить Джанин, можно ли доверять остальным эрудитам? Знать, что они больше на нас не нападут. Не уверена.

– Что мы получим в обмен на выполнение условий? – спрашивает Тобиас.

– Людей, которые вам нужны, чтобы штурмовать район Эрудиции. Равное число мест в правительстве вместе с нами.

– Я уверен, Тори потребует права избавить этот мир от Джанин Мэтьюз, – тихо говорит Тобиас.

Я приподнимаю брови. Я не думала, что о ненависти Тори к Джанин известно всем. Возможно, и не всем. Он может знать о ней то, о чем не догадываются другие. Должен, поскольку теперь оба они – лидеры.

– Это можно устроить, – отвечает Эвелин. – Мне без разницы, кто ее убьет. Я просто хочу, чтобы ее не было.

Тобиас глядит на меня. Мне хочется объяснить ему, почему у меня столь противоречивые чувства… почему я больше остальных имею право желать уничтожить Эрудицию до основания. Но я не знаю, как сказать это, будь у меня даже время. И он поворачивается к Эвелин.

– Тогда договорились, – он протягивает руку.

Эвелин пожимает ее.

– Нам надо встретиться через неделю, – произносит она. – На нейтральной территории. Большинство альтруистов любезно позволили нам находиться в их районе и готовиться, пока они устраняют последствия нападения.

– Большинство, – повторяет Тобиас.

Лицо Эвелин становится непроницаемым.

– Боюсь, твой отец сохранил авторитет среди большей части из них, и он посоветовал им не встречаться с нами, когда пару дней назад мы пришли к ним.

Она улыбается с горечью.

– И они согласились, как и в тот раз, когда он настоял на том, чтобы меня изгнали.

– Они тебя изгнали? – спрашивает Тобиас. – Я думал, ты ушла.

– Нет. Сам понимаешь, в Альтруизме принято прощать и соглашаться. Но у твоего отца огромное влияние среди людей, даже сейчас. Я решила покинуть их сама и избежать публичного позора.

Тобиас ошеломлен.

Эдвард, который стоял, привалившись к стене вагона, встает.

– Пора! – напоминает он.

– До встречи через неделю, – прощается Эвелин.

Поезд находится уже на одном уровне с улицей, и Эдвард прыгает. Спустя пару секунд наступает очередь Эвелин. Я и Тобиас остаемся в вагоне, слушая свист колес по рельсам. Мы молчим.

– Зачем ты взял меня с собой, если ты в любом случае хотел заключить союз? – безразлично спрашиваю я.

– Ты не стала меня останавливать.

– А что мне надо было сделать, руками помахать? – мрачно отвечаю я. – Мне это не нравится.

– Это необходимо.

– Я так не думаю, – размышляю я вслух. – Должен быть другой способ…

– Какой? – спрашивает он, складывая руки на груди. – Она тебе просто не нравится. С самого начала.

– Конечно, она мне не нравится! Она же тебя бросила!

– Они изгнали ее. И, если я решу простить ее, тебе бы лучше тоже это сделать! Ведь бросили меня, а не тебя.

– Дело серьезнее. Я ей не верю. Думаю, она хочет тебя использовать.

– Не тебе решать.

– Тогда снова спрашиваю, зачем ты меня позвал? – я скрещиваю руки на груди, как и он. – Ах да… чтобы я оценила ситуацию для тебя. Хорошо, но то, что тебе не нравится моя оценка, не значит…

– Я забыл, что на твои суждения могут влиять эмоции. Если бы помнил, может, и не взял бы.

– Мои эмоции. А что насчет твоих? Насчет того, что каждый, кто ненавидит твоего отца, как и ты, – обязательно союзник?

– Маркуса это вообще не касается!

– Касается, совершенно точно! Он многое знает, Тобиас. И нам надо выяснить, что именно.

– Снова? Я думал, мы с этим покончили. Он лжец, Трис.

– Да ну?

Я приподнимаю брови.

– Тогда и твоя мать тоже. Считаешь, альтруисты в состоянии изгнать кого-нибудь? Я так не думаю.

– Не говори в таком тоне о моей матери.

Я вижу впереди свет. Это – Спайр.

– Ладно. Не буду.

Я подхожу к краю вагона и выпрыгиваю. Пробегаю несколько шагов, чтобы удержать равновесие. Тобиас прыгает следом, но я не даю ему ни малейшего шанса догнать меня. Иду прямиком в здание, спускаюсь по лестнице в Яму и ищу, где лечь поспать.