Паркер Финикс не покидала. Ответ от двух вариантов партнёрш получить не удавалось. Телефон Лесси был постоянно недоступен, а Кэт почти две недели не брала трубку, лишь после сотого звонка ответив коротеньким сообщением: «Буду в Вашингтоне, тогда и поговорим». Но это «буду» никак не наступало.

Мэттью каждый вечер после работы приезжал в новый дом; то же делала и Лилибет, забранная из школы отцом или Чайтоном.

Работы в комнате дочери, его спальне, кабинете и гостиной были почти закончены. Оставалась отделать гостевую и детскую, под которую агент выделил самую светлую комнату, выходящую окнами в сад. И кухню. С последней он не торопился вовсе, с сожалением вспоминая поездки в Финикс. Вуд так и не рассмотрел толком святая святых любой женщины, даже и не умеющей готовить. Приют сплетниц-подружек, обязательного завтрака всей семьёй и, конечно же (Мэтт на это очень надеялся), ужина. Хотелось, чтобы после работы его ожидали дома тёплые объятия любящей женщины. Когда-то это делала Райт…

В последнее время он всё чаще стал вспоминать о ней. По-разному – то истерики, то примирения, то уходы. Мучил вопрос: если в ночь карнавала «Кармен» была Лесси, то для чего? Всплеск былых чувств? Неприятности в отношениях с Эйданом, внезапный порыв страсти или желание отомстить? А может, всё вместе? Если так, то поговорить с бывшей невестой становилось жизненно необходимо. Тащить в новую жизнь недоговорённости прошлого – значит жить им, а не будущим. Мэттью сам смог многое понять и простить блондинке, как было и раньше, но вот Паркер со всеми её страхами, комплексами и неприятием. Что делать с ней, если в один прекрасный момент Лесси появится на пороге с какими-либо претензиями?

А ещё настораживало поведение Лилибет и второй за месяц вызов в школу – на этот раз к директору. С дочерью что-то происходило, но она упорно отказывалась обсуждать причину возникновения неприязни к однокласснице.

Однако больше всего пугала вероятность, что девочка что-то знала о злополучной ночи карнавала, но скрывала, щадя чувства родителей, как сделала это когда-то, промолчав о Бейне.

– Кэтлин, как же ты нужна нам тут, в Вашингтоне!

Вуд в очередной раз гипнотизировал трубку, размышляя, звонить ли Рите, признаваясь в собственной несостоятельности как отца, не сумевшего найти с дочерью общего языка? Или Одри, признаваясь в том же и прося помощи? Или лучше набрать Риджа?

Выбор пал на последнего. Трубку индеец взял почти сразу.

– Чайтон, есть разговор. Можешь подъехать?

– Я бы с радостью, но сегодня никак – зафрахтован родителями. Приехали родственники. Хотел попросить тебя отпустить к нам Лилит, пусть познакомится. Вечер будет очень интересным. Да и ты, если хочешь, присоединяйся. Дом большой, не стеснишь, можно и с ночевкой. Костёр в саду разведём, пикник на природе, так сказать, ностальгия родителей.

– Сам приехать точно не смогу, а вот насчёт Лилибет – подумаю. Всё будет зависеть от результатов завтрашней встречи. Меня вызывают в школу.

– К директору? – мгновенно напрягся парень.

– Да, и я должен знать, о чём предстоит говорить, в чём оправдываться, кроме предрасположенности дочери выяснять отношения с кулаками. Ничего не замечал за ней в последнее время? Возможно, жаловалась на кого-то или рассказывала что?

– Нет, хотя чувствовал напряжённость, но думал, может, обидел ненароком. Я бы сам разобрался. А из-за чего вызывают? Причину сказали?

– Подралась с Камиллой Аль. И уже не в первый раз.

– С Камиллой?.. – Пауза и растерянность в голосе Риджа выдавали, что имя девушки ему знакомо.

– Значит, ты её знаешь и, судя по реакции, близко. – Теперь пришла очередь напрягаться Мэтту; он почувствовал приток крови к вискам. – Только этого мне не хватало. Ты в курсе нашей с Кэт истории, вот не дай бог это случится с моей дочерью. Я не буду мягким, как Сэм. Чайтон, я сверну тебе шею.

– А не за что сворачивать: я встречался с её сестрой, Эмили, но мы расстались почти год назад и не по моей вине. Решение было обоюдным – не сошлись интересами. Да и свели нас родители, имели, видно, какие-то планы насчёт объединения семей – у нас это принято.

– Мне плевать, как там у вас. Я не шучу сейчас. Я никому не позволю испортить девочке жизнь. Реши эту проблему как можно быстрее, или это сделаю я и очень жёстко. Мне плевать, что ваши семьи дружат.

– Не нужно угрожать, это в первую очередь в моих интересах. Если Лилит нам ничего не говорит, а дерётся, значит, причина в необоснованной ревности или сплетнях. Ты знаешь, как это умеют делать подростки, сам прошёл через обман.

– Прошёл, но издеваться над дочерью не позволю! Она и так слишком многое вынесла по моей вине. Не облажайся, Чайтон. Или я запрещу вам встречаться!

– Не получится!

– Не получится – что?

– Запретить нам видеться. Моей вины ни в чём нет и никогда не будет. Я не пью и всегда себя контролирую, в отличие от некоторых, а значит, не сделаю Лилит больно. Я дал слово и сдержу его.

– Уже не сдержал, раз она кулаками отстаивает право на счастье. Запомни, что её юбка недоступна до восемнадцати. Это ты тоже обещал.

– Лилит – боец по природе, она не станет молча отходить в сторону, поэтому ситуация вашей семьи нам не грозит. Все свои обещания я сдержу, не стоит напоминать. Я отношусь к ней как к ребёнку: кино, мороженое…

– Да ладно, не чеши по ушам, – перебил стажёра Мэттью. – Тачки, гонки. Знаю я эти общие интересы, ещё и Одри с вами чудит. На это я смотрю сквозь пальцы, а вот рвать девочке душу не позволю. Ты понял?

– Я завтра же встречусь с сёстрами и всё улажу.

– Нет, сегодня! – отрезал Вуд.

Парень помолчал несколько секунд, прежде чем ответить:

– Но у меня к тебе будет просьба: не говори никому о нашем разговоре. Я должен сам объяснить всё Лилибет.

– Хорошо. Надеюсь, что завтра она услышит от Аль слова извинений.

– Даже не сомневайся!

Мэтт сбросил вызов и несколько минут сидел с закрытыми глазами, массируя пальцами виски. Что происходит вокруг него, за что судьба постоянно тыкает носом в одни и те же обстоятельства сначала его, а теперь и близких? Самый любимый человечек должен платить по счетам родителей? Что он делает до сих пор не так?

Агент отхлебнул из стакана виски.