И тут меня осеняет. Корбан тоже не знал о том, какое прошлое было у Уилла в Сиэтле. Он был потрясен так же, как я, когда узнала о нем. Ну, или этот человек первоклассный актер.

Я чувствую, как меня охватывает разочарование, включаю заднюю передачу, разворачиваюсь и на полной скорости еду домой. Где искать помощь? Обратиться в полицию, чтобы они отследили номер 678? Может, мне нужно рассказать им про то, как Ник угрожал уничтожить меня, чтобы вернуть деньги? Возможно, Ник стоит за этими сообщениями?

Но что, если Дэйв прав? Меня могут привлечь к ответственности. И еще они могут попытаться забрать кольцо. Я разжимаю пальцы, держащие руль, и кольцо вспыхивает в лучах солнца, падающих через лобовое стекло. Я представляю себе, как снимаю кольцо с пальца и опускаю его в пакет для вещдоков, и чувствую, как в груди нарастает паника. Я вспоминаю мягкую улыбку Уилла в тот момент, когда он надевал кольцо мне на палец утром того дня, когда он погиб, и рука непроизвольно сжимается в кулак.

Им придется отрезать мне палец, чтобы снять кольцо.

Моя система устарела. Так говорит мне мастер из фирмы по установке сигнализации – пузатый мужик, попросивший меня называть его Большой Джим, – не успеваю я переступить порог дома. И еще что-то про панели и датчики движения, слишком примитивные с точки зрения новейшей технологии, которая работает через GSM, а не через телефонные кабели. Он сообщает мне все это в бессвязной, иносказательной манере, используя слишком много слов для того, чтобы передать суть.

Я прерываю его на полпути в никуда, смягчая свои слова улыбкой:

– А как-нибудь можно узнать, сколько это будет стоить?

Большой Джим отвечает мне широкой улыбкой, обнажая неровные, желтые зубы.

– Узнать-то можно, но я как раз собирался сказать вам как-нибудь помягче, чтобы не слишком вас испугать.

– Это как отрывать пластырь. Просто сделайте это быстро, и покончим с этим. Так будет наименее безболезненно.

– Шесть сотен баксов. – Он протягивает мне написанный от руки перечень услуг, постукивая карандашом по губам. – Это за то, чтобы установить новое оборудование плюс поставить датчики разбития стекла в комнатах на первом этаже, заменить ваши старые панели и добавить еще одну новую на стену в вашей спальне, после чего ваша система начнет отвечать требованиям нашего базового пакета.

Лежащий в кармане сотовый жжет мне бок, в мозгу вспыхивают угрожающие слова. «Скажи мне, где Уилл спрятал деньги, или присоединишься к нему».

– Сколько стоит ваша система? – спрашиваю я.

Большой Джим высоко приподнимает бровь.

– Вы имеете в виду камеры и двустороннюю голосовую связь и тревожные кнопки?

– Это лучшее из того, что у вас есть?

– Да, мэм, последняя разработка. Идет в комплекте с системой видеонаблюдения, с помощью которой вы можете контролировать свой телефон или компьютер.

– Продано.

– Но я не сказал вам цену.

– Я заплачу любую. А если вы установите все сегодня, получите дополнительный бонус в виде домашнего ужина и щедрых чаевых. Судя по запаху, сегодня у нас спагетти. – Я одариваю его улыбкой, которая должна означать «это ваш счастливый день». – Мамины фрикадельки – лучшие в мире.

Он покачивается на каблуках и фыркает.

– Договорились.

Я оставляю его делать свою работу и прохожу по коридору на кухню, где мама возится у плиты, помешивая что-то в кастрюле такого размера, что хватило бы накормить весь квартал. Она слышит, как я бросаю сумку на стол, и улыбается мне через плечо.

– Привет, милая. Ты как раз вовремя. Ужин будет готов через пятнадцать минут.

– Отлично. – Я целую ее в щеку, вдохнув щедрую порцию аромата помидоров, чеснока и специй, отчего в желудке у меня начинает урчать, и меня тут же скручивает очередной приступ тошноты. – Не возражаешь, я только что пригласила на ужин парня, который делает сигнализацию.

Мамино лицо светлеет. Для нее нет ничего лучше, чем угощать своей стряпней благодарных незнакомцев, а судя по внешнему виду, Большой Джим любит обильно поесть. Она вытирает руки о фартук, направляется к разделочной доске, лежащей на кухонном острове, и принимается резать огурцы для салата.

– Где ты была весь день? Я думала, ты ушла всего на часок.

– О, у меня было несколько срочных дел, но ты же знаешь, какие пробки в Атланте. Иногда бывает, что по дорогам не проехать уже в четыре часа. Мне пришлось возвращаться целую вечность. – Я включаю воду, чтобы помыть руки. – Тебе чем-нибудь помочь?

Кончиком ножа она указывает на миску с шалотом:

– Порежь это, хорошо?

Мама принимается рассказывать о своих идеях по поводу похорон, упоминая по ходу пару мест, которые она хотела бы посмотреть, и напряжение, сковывавшее меня, потихоньку слабеет. То ли мама на самом деле не обратила внимания на мой расплывчатый ответ, то ли решила не давить на меня. Но я намерена действовать так, как сказала Дэйву. Пока я не пойму, насколько серьезны обвинения, выдвинутые Ником, я не собираюсь посвящать родителей в историю о пропаже четырех с половиной миллионов долларов. Они и так волнуются, и рассказать им про угрозы и возможность привлечения к уголовной ответственности означает попросту убить их.

Но главная причина – и да, после событий нескольких последних дней я понимаю, что, возможно, кто-то назовет ее абсурдной – заключается в том, что я не хочу очернить их память об Уилле. Родители всегда любили его по той же самой причине, что и Дэйв, – потому что они видели, как сильно и искренне Уилл любит меня.

Мысль о том, чтобы увидеть недоброжелательное выражение на их лицах, наблюдать, как при упоминании имени Уилла в дни рождественских и семейных праздников на них появляется тень осуждения, тяжестью ложится на душу.

Дэйв входит на кухню через заднюю дверь, держа в руках айпад и бутылку пива, дизайнерские солнечные очки болтаются на вороте рубашки.

– Ты почему меня сбросила?

Что самое замечательное в том, чтобы иметь близнеца? Вы абсолютно синхронны, он, как ваше зеркальное отражение, знает, о чем вы думаете, без единого слова с вашей стороны. Но это пока у вас не появляется секрет, и тогда самое худшее заключается в том, что вы абсолютно синхронны.

Проблема в том, что я знаю Дэйва и знаю, что, если я расскажу ему про угрозы, он приклеится ко мне как банный лист и уже не отстанет. Хоть я и люблю брата, от мысли о том, что он постоянно будет висеть у меня на хвосте, начинает гореть и чесаться кожа.

– Я тебя не сбрасывала, – вру я. – Наверное, нас просто разъединили или был потерян сигнал.

Он прищуривается.

– А почему ты мне не перезвонила?

– Мы почти договорили. Что еще можно было сказать? Кроме того, я уже ехала домой. И подумала, что мы можем договорить там. – Я достаю из холодильника бутылку воды и поворачиваюсь к нему. – Вот сейчас, например. Давай договорим.