Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хааралд медленно кивал, но внезапно замер при упоминании Лок-Айленда. Неудивительно, - подумал Мерлин, учитывая, что он и верховный адмирал обсуждали эти подкрепления - и их причины - в условиях максимальной безопасности. Однако ни одна из их мер предосторожности не была защищена от снарка, который мог использовать многоразовые шпионские жучки-паразиты.
- Я видел Кэйлеба, - продолжил Мерлин. - Не только в разговоре с вами, но и на охоте, со своим мастером оружия, даже за книгами. - Мерлин слегка улыбнулся и покачал головой. - И я видел, как он заседал в совете с вами и на борту корабля.
- И точно так же, как и те видения, я видел ваш народ. Я сказал Кэйлебу, что то, что вижу, дает мне хорошее мнение о вас, ваше величество, и это так. Честно говоря, и не стремясь выслужиться перед вами, я не видел ни одного другого короля Сэйфхолда, который был бы так близок, как вы, к идеалу, провозглашаемому Церковью. Вы не идеальны. На самом деле, если вы простите меня, вы далеки от этого. Но вы также знаете, что это так, и, возможно, что еще более важно, вы научили своего наследника знать то же самое. Эти качества, это чувство ответственности, слишком редки и драгоценны для меня, чтобы я мог легко от них отказаться. Полагаю, что причина, по которой я увидел то, что видел, заключалась в том, чтобы привести меня сюда, чтобы предложить свои услуги, какие они есть, для сохранения этого королевства и традиций служения, которые стремятся поддерживать его монархи.
- Похвала достойных похвалы особенно приветствуется, - сказал Хааралд после еще одной долгой, задумчивой паузы. - Надеюсь, однако, вы простите мне указание на то, что похвала и лесть иногда размываются.
- Особенно, когда тот, кто их предлагает, чего-то желает, - согласился Мерлин. - И, честно говоря, ваше величество, я действительно чего-то хочу. - Глаза Хааралда сузились, и Мерлин улыбнулся. - Я хочу увидеть, как Чарис станет таким, каким он может стать, - сказал он.
- Всем, чем он может стать, - повторил Хааралд. - Почему Чарис? Даже если все, что вы сказали о моих бесчисленных хороших качествах, было правдой, зачем выбирать это королевство? Это не может быть из-за какого-либо чувства лояльности к моему Дому, поскольку единственное, чем вы явно не являетесь, - это чарисийцем. Так что, если вы простите меня, сейджин Мерлин, это, должно быть, из-за того, что вы чего-то хотите от Чариса. Какая-то ваша собственная цель. И хотя я глубоко благодарен вам за участие в спасении жизни моего сына, и хотя только дурак мог не признать ценность советника, который видит то, что, по-видимому, видите вы, ни один король, достойный своей короны, не мог бы принять такие услуги, не зная, что то, чего вы хотите, - это то, чего хочет и он.
Мерлин откинулся на спинку своего кресла, задумчиво глядя на чарисийского монарха, затем мысленно кивнул. Хааралд VII был таким же твердолобым, как и ожидал Мерлин, но в нем была твердая сердцевина честности, близкая к поверхности короля. Это был человек, который мог играть в игру обмана, блефа и контрблефа с лучшими из них, но это была не та игра, которую он предпочитал.
Конечно, еще предстоит выяснить, был ли епископ Мейкел таким же твердолобым и жизнерадостным. Обычно Мерлин не был бы очень оптимистичен по этому поводу, когда речь шла о епископе Церкви Ожидания Господнего, но Мейкел вряд ли был типичным представителем этой породы.
Во-первых, духовник короля был чарисийцем. Насколько Мерлин смог определить, он никогда не покидал королевство за всю свою жизнь, кроме как для того, чтобы совершить собственное паломничество в Храм, и он был самым высокопоставленным коренным чарисийцем во всей иерархии архиепископства. Выбор Хааралдом десять лет назад Мейкела Стейнейра епископом Теллесберга, а также его духовником, не понравился предшественнику архиепископа Эрейка. Но Хааралд упрямо цеплялся за свою прерогативу назначать на столичный престол священника по своему выбору, и с годами Мейкел стал членом внутреннего круга советников короля.
Что может быть и хорошей... или действительно очень плохой вещью.
- Ваше величество, - наконец сказал Мерлин, - почему ваш прадед отменил крепостное право здесь, в Чарисе?
Хааралд нахмурился, как будто удивленный вопросом. Затем он пожал плечами.
- Потому что он верил, что это то, чего Бог хотел от нас, - сказал он.
- Но крепостное право существует в Эмерэлде, - заметил Мерлин, - а также в Таро, Корисанде и Чисхолме. В Харчонге участь крепостного немногим лучше участи полевого зверя. Действительно, они обращаются со своими тягловыми животными лучше, чем со своими крепостными, потому что эти животные стоят дороже. А в Деснейре и Треллхейме практикуется прямое рабство. Даже на землях Храма, - он оторвал взгляд от лица короля, чтобы встретиться взглядом с епископом Мейкелом с легким намеком на вызов, - люди привязаны к земле больших церковных поместий, хотя их и не называют крепостными. Но не здесь. Почему бы и нет? Вы говорите, что это не то, чего Бог хочет от вас, но почему вы в это верите?
- Священное Писание учит, что Бог сотворил каждого Адама и каждую Еву в одно и то же мгновение, одним и тем же проявлением Своей воли через архангела Лэнгхорна, - сказал Хааралд. - Он не создавал сначала королей, или дворян, или богатых купцов. Он вдохнул дыхание жизни в ноздри всех мужчин и всех женщин. Конечно, это означает, что все мужчины и все женщины - братья и сестры. Возможно, мы не родимся в одних и тех же состояниях в этом более позднем, менее совершенном мире. Некоторые из нас сейчас рождаются королями, а некоторые рождаются благородными, или богатыми, или всеми тремя. И все же те, кто родился более смиренно, по-прежнему остаются нашими братьями и сестрами. Если Бог видит людей такими, то и мы должны видеть то же самое, и если это правда, то люди - это не скот, или овцы, или лошади, или драконы. Не то, чем можно владеть.
Он впился взглядом в Мерлина, и Мерлин пожал плечами.
- И вы согласны с этим,
