– Вот что, Семен, если вдруг попадешь в передрягу и тебя прижмут к стенке жесткие ребята, шепни им, что работаешь на Лешака. Меня еще некоторые нынешние господа помнят.

– Спасибо.

– Пока не за что. И еще кое-что хотелось бы прояснить. Только не обижайся, если чего лишнего скажу.

– Слушаю.

– У тебя какие намерения насчет Зинаиды?

Твою ж любознательность и мать ее любопытство на площадь знаний! Что же вы мне все в душу-то лезете?! Второй раз встречаюсь с девушкой, а у меня уже о намерениях спрашивают! Эдак скоро и взглянуть не успеешь, а тебя уже в ЗАГС потянут!

– Вам как ответить – прямо или со сглаживанием острых углов?

– Да хоть по диагонали, главное – честно.

– Как скажете, – кивнул я. – Никаких намерений у меня еще не сложилось. Зинаида – довольно необычная девушка, и мне приятно находиться в ее обществе. Но я ни в коем случае не претендую на более близкие, чем дружеские, отношения. Во всяком случае, пока.

– Нынешняя молодежь в понятие «дружеские отношения» вкладывает не тот смысл, что я, старик. Некоторые твердо убеждены, что, ежели они не переспали с новыми приятелями, то, считай, и не познакомились.

– Выходит, я ретроград.

– Главное, что ты искренен. Я ведь не любопытства ради задаю тебе столь дурацкие вопросы… – Виктор посмотрел вверх и на несколько секунд замолчал. Потом снова перевел взгляд на меня и спросил: – Ты в предчувствия веришь?

– Только в плохие.

– О них и речь, – вздохнул мужчина. – Есть у меня ощущение стороннего взгляда. Очень пристального и зловещего – будто сама смерть за мной приглядывает. Вначале думал, что это связано с болезнью, потом надеялся, что моя паранойя исчезнет после решения проблемы с шантажом. Увы.

– И часто с вами подобное случается?

– Нет, но каждый раз мои опасения подтверждаются. Приходится срочно прятаться и долго не показываться на людях. А позднее обязательно узнаю, что на меня была организована охота на уничтожение.

Я не совсем понимал, зачем он все это рассказывает мне.

– Поскольку мы сейчас с вами разговариваем, значит, принятые меры оказывались действенными?

– Как видишь. Правда, в те годы мои ощущения были не такими острыми, как сейчас. На этот раз сердце подсказывает, что спрятаться не получится.

– И откуда исходит угроза?

– Если бы я знал…

– Так, может, вам лишь кажется?

– Семен, я же говорю – предчувствие. Очень устойчивое. Я бы и рад считать его ложным, но лучше приготовиться к худшему. – Он достал из кармана банковскую карточку и клочок бумаги, на котором при мне написал несколько цифр. – Это ПИН-код. Держи. Тут двадцать пять лимонов.

– Зачем вы…

– Не перебивай, – остановил он меня. – Деньги – это меньшее, что один человек может отдать другому, тем более что я прошу тебя о гораздо большем одолжении. Если со мной что случится, присмотри за Людмилой. – Он впервые назвал девушку настоящим именем.

– А Валерия?

– Контракт с ней заканчивается через неделю. Продлевать она больше не хочет, говорит, на пенсию пора. А мне новых людей искать некогда. Да и не хочу я к ней близко чужих подпускать.

Выходит, я уже почти родной? Ну вот и долгожданный дедушка с миллионами объявился. Правда, в нагрузку к наследству прилагается небольшой живой довесок килограммов на пятьдесят пять. Эх, если бы не очкарики!

– Знали бы вы, на краю какой пропасти я нахожусь, ни за что бы не подтолкнули ко мне близкого человека.

– Выкарабкаешься. Я, к примеру, насчет Ильи не уверен, а в тебе ни секунды не сомневаюсь. Будь рядом с рыжей. Хотя бы этот месяц.

– Хорошо, я постараюсь.

– Благодарю. – Виктор отыскал взглядом Валерию.

– Это вам спасибо. – Я спрятал дорогой подарок.

Честно говоря, банковская карточка не ассоциировалась у меня с огромным состоянием. Вот если бы он выложил на стол дипломат с купюрами, их бы я точно не взял – ведь это настоящие деньги, а не кусок пластика.

Мы посидели еще часик и стали собираться.

– Зина, передай Анатолию – пусть сначала вас по домам отвезет, а потом за мной приедет.

– Да мы и своим ходом доберемся, – попытался возразить Грунев.

– Не надо со мной спорить, молодой человек.

Уже на выходе из ресторана я оглянулся: возле нашего столика, словно грибы после дождя, выросли два недружелюбных крепыша, однако Виктора и след простыл.

– Семен, не задерживайся, – прошептала Людмила. – Отец сказал, у нас очень мало времени.

Покинув зал, мы повернули направо. Валерия ускорила шаг. Видимо, этот ресторан девушки знали хорошо. Узкие коридоры вывели во внутренний дворик, где нас ждала машина.

– Что случилось? – спросил Илья, когда автомобиль выехал на проспект.

– Есть вещи, о которых тебе лучше не знать, милый, – улыбнулась ему брюнетка.

– Опять ваши женские секреты?

– Типа того, – согласилась Лера. Она коснулась рукой водителя и попросила: – Толик, притормози возле светофора, мы с Ильей выходим.

Во время остановки Людмила пересела на заднее сиденье. Мы дождались зеленого и тронулись в путь.

– Ты в курсе, что эту ночь должен провести со мной? – спросила она, глядя мне прямо в глаза.

– Да, уже целых три секунды. – А что еще можно ответить на столь заманчивое предложение? – Только и ты должна мне кое-что прояснить.

– Уверен, что сейчас хочешь именно этого? – Она нажала кнопку на двери, и от водителя нас отгородило прозрачным стеклом.

– Я похож на неуверенного в себе человека?

– Немного есть.

– А вот так?

Когда женщина активно провоцируют к определенным действиям, лучше пойти ей навстречу. Вкус ее губной помады понравился, но через минуту меня все-таки оттолкнули.

– Уже лучше, но пока недостаточно хорошо.

– И тем не менее, что с Виктором? – Я умею быть настойчивым в любой ситуации.

– Он предупредил, что ему некоторое время придется поиграть в прятки со смертью. Но ты не волнуйся, это не в первый раз.

Минут через пятнадцать мы вышли из автомобиля и быстро направились во дворик. Вечерняя прогулка длилась чуть более четверти часа и закончилась в номере небольшой гостиницы. Виктор очень грамотно подготовился к исчезновению. Меня, правда, в его предчувствиях больше всего интересовало, имеют ли к угрожавшей ему опасности какое-то отношение парни в дорогих очках?

– Чур, я первая в душ! – промурлыкала Людмила.

Весьма кстати. У меня появилось время поразмыслить над словами ее названого отца. «Если все так плохо, зачем устраивать сегодняшнюю пирушку? Поговорить со мной можно было и в другом месте. А ведь он подвергал опасности и девушек. Хотя такой матерый волк наверняка просчитал все варианты. Нас же никто не преследовал».